— Н-ничего, — заикается Алоис, упорно избегая смотреть в глаза. В следующий миг берет себя в руки, и увереннее уточняет: — Ничего плохого.

Фредер тяжело выдыхает. Однако, бездействует. Выжидает. Но теперь эта тишина давит.

— Мы поссорились, — добавляет Алоис, чувствуя себя под натиском. — Кое-кто сказал Яру про меня гадости, а он поверил… Он просто был на взводе из-за работы.

— Ты оправдываешь его, — говорит Фред, как только Алоис прекращает. — Твое «он не сделал ничего плохого» — это в каких рамках? Я хочу быть уверенным, что с тобой все в порядке, — мягче добавляет альфа.

Алоис молчит.

— Яр бил тебя?

— Нет, — переменившись в лице, поспешно возражает он.

Внутри холодеет. А лицо, напротив, наливается жаром стыда. Ему кажется, что альфа и без слов все понимает и от этого становится еще неудобнее. Желание вылить правду граничит с желанием замкнуться в себе и промолчать. Алоис смотрит в пол.

— Я… да. Он ударил, но это было единичным… то есть, это редко. Яр был зол на меня и…

— Стоп, — Фредер вскакивает. — Черт… — идет в сторону кухни, но останавливается.

Со спины не понять его эмоции. Но запах усиливается в разы. Сгущается. Так, что сложно дышать. Это… агрессия? Алоис не может понять. Дыхание перехватывает. Дрожь. Это чувство знакомо ему: страх перед сильным.

— Я должен был раньше понять. Догадывался, но… Черт, черт, черт! — альфа идет обратно, слышно по шагам, но посмотреть на него — выше сил. Алоис зажимается на диване, обхватив колени руками и от каждого движения в свою сторону вздрагивает еще больше.

— Алоис, Лисси, — Фредер оказывается неподалеку. Голос его звучит мягче. Альфа намеревается прикоснуться рукою к его предплечью, но одергивает руку. Наверняка, заметил дрожь. — Почему ты молчал? Ты мог попросить меня, если боялся, я бы… Разве я бы не защитил тебя? Ты дорогой для меня человек и ты знаешь меня много лет, — Фред говорит таким тоном, будто ему самому больно. И только это смягчение заставляет расслабиться и посмотреть на него. — Яр мудак. Бить омегу… это низко. Но больше меня беспокоит, что ты оправдываешь его. Это ненормальная реакция на насилие. Давай поедем, заявление на Яра напишешь, я буду, как свидетель.

Алоис отрицательно качает головой.

— Ты перебарщиваешь, все не так плохо. Какое заявление? Я не верю, что правоохранительные органы вообще мне помогут… Да, эти отношения выматывают меня, но есть кое-что, из-за чего я должен сохранить нашу с ним семью. Я ношу от него дитя, — возражает он.

Фредер отворачивается.

— Беременный… ты? — как-то растеряно произносит альфа. Или разочарованно. — Это же, ну, замечательно.

Алоис удивленно переводит взгляд с окна на него, не ожидая подобных слов. Молчит, не зная, что тут сказать.

— Стоп, а Яр знал? И все равно ударил? Ну не-ет, — Фредер снова переменяется в тоне, будто едва-едва сдерживает злость.

Алоис понимает, что эта злость и бушевание аромата направлены не на него, но тело реагирует по привычке. Снова мурашки по коже, заставляющие поежится и ожидать выпадов в свою сторону. Он настолько сжился с ролью, что даже рыпаться не пытается. Смиренно ожидает и молчит. Знает, что за сопротивление получит еще больше. Фредер намного сильнее Яра. Такой убьет, не моргнет. Один удар в голову — и конец.

— Я поговорю с ним, — заявляет альфа, снимая с вешалки куртку и надевая резкими движениями. Разозленный настолько, что Алоис боится к нему подойти.

Но надо. Алоис осторожно подходит, удерживает Фреда за рукав черной куртки, начиная тараторить:

— Ты не понимаешь… Не влезай, прошу, не надо. Он отец моего ребенка. Просто нужно подождать. Мы ссорились и раньше, мы многое пережили. Это же нормально, все ссорятся, это, то… да, да, он перегнул, но не стану же я его бросать из-за одного удара! Фред, я не смогу без него. Пожалуйста, не иди.

— Как знаешь, — альфу явно задели его слова. — Но к нему ты не поедешь, — неожиданным твердым тоном, несвойственным для Фреда.

Алоис хочет возразить, но замолкает. Ему страшно, что если оспорит, разозленный альфа ударит его. Все они одинаковы. Что отец руку на папу поднимал во время ссор, что Яр… и Фредер, скорее всего, ничем их не лучше. С сильным спорить — себе дороже.

После этого он долго не может прийти в себя. Отлеживается на удобном диване, дырявит взглядом потолок и вслушивается в клацанье мышки ноутбука из соседней комнаты. Ему стыдно за каждое сказанное слово. И вообще за то, что пожаловался.

Всю оставшуюся ночь Алоис смотрит на экран смартфона и ждет звонка от Яра.

========== Глава 6 ==========

Яр не позвонил ни вечером, ни утром, ни через неделю.

Ждать его вошло в привычку, как и разочаровываться все больше с каждым днем. Алоис ощущает, как внутренне выгорает. Он не видит будущего, и эта неизведанность пугает его. Что будет с ним? С ребенком? Как выбраться из безденежья и найти квартиру?

Если не идти навстречу первым, все пропадет. Яр обидчив. Альфа может злиться неделями. В идеале нужно бы выждать, пока Яр остынет и сам явится, но… ожидание влечет за собой опять-таки неизведанность. Алоис ждет — а чего ждать, не знает. Да, Яр выставил его. Впервые сам. Ударил, оскорбил, нанес увечье котенку. Но поверить в правдивость произошедшего Алоис не может до сих пор.

Он так привык к Яру, что теперь ему тяжело вынести тревогу, связанную с расставанием. Только на работе и отвлекается.

Жить у Фредера хорошо. Фред не то, что не заставляет его работать по дому — наоборот, против этого. Говорит — «ты гость», и все тут. Поэтому Алоис помогает втайне. То пыль повытирает, то предметы на места расставит, то кактусы на подоконнике подкормит.

Фред, в отличие от Яра, не стремится к стерильной чистоте. Альфа оказался тем еще неряхой. Постоянно забывает где попало вещи, особенно носки. Где их Алоис только не находил за неделю! А о немытой посуде вообще грех говорить. Приходилось потихоньку мыть, по несколько за раз, чтобы было незаметно, что гора становится меньше.

В общем, Фредеру явно не хватает омеги в доме. Хозяйственного, обязательно любящего и такого же доброго и разговорчивого, как сам альфа. В голове рисуется образ низенького хрупкого омежки, миловидного на лице и длинноволосого.

В остальном уживаются они неплохо. Если бы не подавленное состояние, Алоис бы вовсю развлекся. Фред то и дело пытается его развеселить. Не оставляет одного: на работу вместе, с работы — тоже, по пути назад в магазин, покупают продукты на ужин. Готовит, правда, Фредер, но в последние дни Алоис напрашивается помочь. Так он хоть немного не чувствует себя должником.

Быть нахлебником очень даже удобно. Полагаться на кого-то — и более. Как бы не привыкнуть к хорошему — потом сложно будет отвыкать. В их с Яром доме другие порядки. Там — четкая иерархия. Тут же — равноправие. И это манит.

Алоис винит себя за одни мысли, что ему тут лучше, чем дома. Поэтому старается подыскать жилье. Зарплата два раза в месяц и через неделю следующая. Он и так надолго тут задержался. Все съемные слишком дороги для его небольшой зарплаты: придется очень сильно экономить, а ему нужна новая обувь, старая совсем идет по швам. Пережить бы осень…

И ко всему плану — обязательно отдать Фредеру деньги, которые на него потрачены.

Яр приучил Алоиса, что ничего не дается задаром. Простым спасибо не обойтись, а ему нечем платить. Браслет, подаренный Яром, он отдать не может. Память. Телом расплатиться — и более. Это жалкий жест, даже если Фредер рассчитывает добиться его таким образом. Алоис не представляет себе секс с нелюбимым. Это отвратительно, как подачка. Да, сам Фредер не вызывает отвращения. Скорее, уважение и безмерную благодарность, искреннее восхищение его характером.

Но это далеко не любовь.

«Я бы, наверно, смог его полюбить, если бы не Яр. Сердцу не прикажешь. Эта привязанность убивает меня, но вырвать ее я не могу. Я скучаю по нему, как бы не хотел это признать», — Алоис снова грустит, опираясь на кухонный стол руками.