Арону жаль малыша Тайси, оказавшегося жертвой плана Бланша. Омежка не заслуживает того, чтобы его первым альфой стал непонятно кто.

«Я лично перегрызу глотку тому, кто это с ним совершил. Мой маленький братишка… черт!» — он сильно злится. Слышит скрежет собственных зубов. — «Он же думает, что это сделал я, и наверняка уже простил меня, он излишне добрый. Но… я докажу ему, что непричастен, и найду настоящего виновника. Впрочем, виновник наемный, а заказчик сидит рядом со мной и притворяется безучастным».

…Он возвращается поздним вечером. Материалы сданы, осталось ждать результата — они будут через несколько дней. Папа Тайсона работает в клинике, он лично проведет экспертизу. Но результат-то не совпадет — так и всплывет безумный план Бланша.

«Как же я его ненавижу», — Арон пинает только что снятый ботинок. Снимает второй и замечает сонного Лира в дверях.

— Ты недовольный, начальник тебя отчитал? Не даст премию, что ли? Или уволил? — расспрашивает ничего не подозревающий Лир.

«Он не должен знать. Это мои проблемы, я не собираюсь его в это втягивать», — Арон подходит к нему и без разъяснений обнимает. Дышит его запахом и только так успокаивается.

— Скажи же хоть что-нибудь, — просит Лир, поднимая на него взгляд больших и чистых глаз. Арон снова любуется им. Для него не существует никого красивее.

— Нет, не уволил, просто отчитал.

— Так долго отчитывал?

— Да мы потом посидели, выпили, — и тут он осознает, что от него не несет спиртным и быстро исправляется: — Кофе выпили. В знак примирения.

Лир смеется и доверчиво жмется к нему, мягкий и теплый. Рядом с ним забываются проблемы, темные мысли отходят в дальние углы сознания. Лир продолжает быть его солнцем, и утратить «светило» совсем не хочется. Долгие годы Арон мог лишь наблюдать, не осмеливаясь подойти. Теперь же этот омега находится в его объятьях, одетый в его растянутую футболку и пахнущий им. Мечта сбылась.

Арон попросту не может потерять его теперь.

***

— Да какого хрена?! — телефон начинает трястись вместе с руками. Родители Тайсона прислали фотографию результатов.

Совпало.

И следом гневное сообщение от Фридерика: «Несмотря на это все, сын согласен стать твоим супругом, чтобы избежать позора! Или ты вступаешь с ним в брак, или попадаешь в тюрьму за изнасилование несовершеннолетнего».

Арон со злости ударяет кулаком по стене. Кривится, выдыхая сквозь сжатые до боли челюсти. Папочка хорошо постарался и как-то раздобыл соответствующее «вещество».

«Срочно надо что-то предпринять. Лир не должен узнать, и, тем более, поверить», — он выскакивает с квартиры прежде, чем любимый выходит с кухни. Несется на машине, наплевав на правила дорожного движения. В магазин, где покупал украшения. У них ведь есть камеры видеонаблюдения? Да и записи, во сколько клиент забрал заказ. Этим можно будет доказать, что он в то время, пока Тайсона кто-то насиловал, был в другом месте. Конечно, с экспертизой сложнее, но выдвинуть предположение, что соответствующие материалы просто украдены и это подстава — можно.

Да, Фридерику проще поверить в его причастность, чем в некую подставу. Однако Арон не собирается вступать в брак с нелюбимым, и, тем более, садиться за решетку за то, чего он не совершал.

В ювелирном магазине все тот же продавец-омега.

— Здравствуйте, вы помните меня? Я два дня назад покупал у вас кольцо.

— Впервые вас вижу, — пожимает плечами омега и отводит глаза. Кажется, папочка и тут позаботился: купил его молчание. — Простите, пожалуйста, у меня клиент, — продавец выдержанно улыбается.

— Мне нужны записи с ваших видеокамер, — не сдается Арон.

— Они не работают, — кивает ему омега и отворачивается к другому человеку.

Он возводит глаза к потолку, с досадой вздыхая. И что делать теперь?

«Я обязательно придумаю», — Арон выходит из магазина, отправляясь домой. Он думает поговорить с Лиром, пока это вместо него не сделал Бланш.

Он останавливается у набережной, прогуливаясь в раздумьях и поисках выходов из сложившейся ситуации. А возвращается домой под вечер, обнаруживая Лира на диване, уснувшим с телефоном в руках. Омега звонил ему, но Арон написал сообщение, что расскажет, куда ушел, когда вернется.

Он приседает рядом с диваном на пол.

«А если я не смогу найти доказательства и мне придется попасть в тюрьму?» — Арон наклоняется над Лиром, едва прикасаясь к губам пальцами. Омега приоткрывает их и улыбается.

— Вернулся, — шепчет.

Лир перемещает руки ему на плечи, приобнимает, притягивает к себе. Расслабленный и спокойный — омега и не подозревает, какая информация его ждет.

«Я не готов рассказать сейчас… он выглядит счастливым, я все испорчу», — он вздыхает. Но тут же слегка улыбается, поглаживая лицо Лира. Наклоняется и кратко целует. После еще, и еще. Сложно остановиться, когда чувствуешь ответное желание. Взаимность.

— Опять уснул с мокрыми волосами? — Арон запускает пальцы во влажные пряди, разделяя их. Спускается к шее, на которой красуется незажившая метка — не успевает она зажить, как он ее обновляет. Арон отодвигает ворот махрового халата на омеге, оголяя его плечо и часть груди. Склоняется, целует нежную кожу, втягивает ее губами.

Он хочет насладиться им, пока у них есть время. Неведомо, как развернуться дальнейшие события. Может быть, это последний раз, когда Арон может вот так к нему прикасаться.

— Что бы ни случилось… Прошу, верь мне, — он склоняется над ним.

— О чем ты?

— Неважно. Верь только моим словам.

Он развязывает пояс халата, распахивает — а под ним голая кожа. Лир сводит ноги вместе, пытается прикрыться и краснеет — все еще стыдится показывать себя в ярком освещении. Арон не понимает, почему. Может, его тело и несовершенно с точки зрения общепринятого идеала красоты, но для него Лир красивее всех прочих.

Он отстраняется и стягивает с себя пиджак и рубашку, следом штаны и любимые носки в розовый горошек. Делает это быстро, пока его омега не передумал и не убежал.

Арон переводит взгляд на Лира и понимает, куда направлен его взгляд.

— Это что, — омега зажимает рот, еле сдерживая смех, и смотрит вниз, приподняв голову. — А? Трусы… со слоником? — и в открытую смеется.

— Ну и что?

— Но… хобот, — и продолжает смеяться.

— Чем тебя не устраивает мой хобот? — Арон нависает над ним и пока Лир сбит с толку, перехватывает его обе руки и заводит выше головы, прижимая их там своей ладонью к дивану. — Поймал. Сейчас проверим, как ты отреагируешь на мой хобот в действии…

Лир под ним изысканный — Арон не может отвести от него взгляд, все исследуя плавные изгибы. Задерживает взгляд на торчащих сосках, которые так и тянет потрогать. Взглядом выше — к губам, припухшим и покрасневшим. Он продолжает придерживать руки омеги, припадает губами к изнеженной коже, втягивает ноздрями ее аромат. Лир нетерпеливо извивается, но руки не выдергивает. Ему тоже нравится.

Арон дышит часто, в горле пересыхает. Он полностью перемещается на диван, нависая над омегой.

— Теперь тебе не смешно? — и наклоняется, но не целует, спускаясь ниже, к шее, которую так и хочется прикусить: обновить метку. Тут, у изгиба, запах насыщеннее. Он вдыхает его на полную грудь и в открытую наслаждается доступностью Лира под ним.

— Ты пахнешь насыщеннее, — шепчет он, целуя шею. У омеги через несколько дней течка, и они планировали провести ее вместе. Но теперь неизвестно, есть ли у него столько времени…

Арон отвлекается и безудержно целует нежную кожу, оставляя красноватые следы. Слушает сбитое дыхание омеги, его приглушенные стоны, и это заводит сильнее. Арон сжимает его соски пальцами, слегка оттягивает, после чего втягивает один из них губами, лаская языком. А Лир вовсе не против: выгибается навстречу. Хорошо ли ему сейчас?

Он собирается спросить, но вместо этого целует. Прикасается к мягким губам омеги своими и сразу же углубляет поцелуй. И Арон целует его глубоко, и не думает отстраняться, впиваясь в губы омеги и наслаждаясь возможностью прикасаться к нему вот так. Он просовывает руку между их тел и тянется вниз, но не к своему члену, а к небольшому по сравнению органу омеги. Обхватывает, двигает рукой, слыша, как Лир стонет его имя ему же в губы.