Она застонала, запрокидывая голову и закрывая глаза, но Малфой скользнул рукой на её затылок, хватая за волосы, возвращая в исходное положение.
— Открой глаза, Грейнджер, — его голос был хриплым, тягучим, как карамель, которую хотелось слизывать с языка. За этим она и потянулась, но он сжал её кудри, не давая пошевелиться, не прекращая двигаться. — Нет. Смотри. Я хочу, чтоб ты видела и осознавала, кто это с тобой делает.
Она касалась его лица, пока он держал её. Гермиона была уверена, что свалится на стол, если руки Малфоя разожмутся. Каждый толчок был как чирк зажигалки возле канистры с бензином. Такой восторг. Малфой немного сместился, совершая толчки медленней, прежде чем войти ещё глубже. Гермиона вновь сделала попытку закрыть глаза, чтобы удержать стоны в себе, но он заставлял её смотреть ему в лицо. Она гнала от себя мысли о том, что могло сделать его руки, его движения, всё, что он делал, таким умелым. Сейчас это было неважно. Его глаза блестели в свете фонарей. Гермиона наблюдала за ним, слизывая капельки пота, стекающие по ключицам парня, пока он опять не притягивал её к себе ближе, заставляя держать глаза открытыми.
— Я... я... — она что-то лепетала, чувствуя, как мурашки бегут прямо по коже, где Малфой касался девушки. Он вдруг резко остановился.
— Нет.
Ей захотелось закричать от разочарования, но Малфой быстро мазнул языком по её губам и, сжав талию, спустил на пол, перевернув на живот. Холодное дерево чувствовалось неприятно под голой грудью, но она сейчас слишком плохо соображала. Гермиона даже понятия не имела, насколько громкими они были, ведь на кабинете не стояла заглушка, и уж точно любой звук в пустом замке слышался на километры.
Малфой грубо стянул с неё белье, которое собралось тонкой полоской, и от этого движения девушке показалось, будто с её ног содрали верхний слой кожи. Слизеринец не подходил к ней какое-то время, словно просто наблюдал, но потом она ощутила довольно сильный шлепок по ягодице, а затем почти нежное проглаживание по красному следу, прежде чем парень вновь вошёл в неё.
Когда Малфой возобновил толчки, держась за её бедра, она почувствовала, что уже на грани.
— Так хорошо, — Гермиона пробормотала эти слова, неуверенная, что сказала вслух.
Он притянул её к своему плечу, удерживая за шею, но вопреки всему, это не было болезненным. А может, боль просто притуплялась возбуждением. Было непонятно, но Гермиона продолжала хватать воздух, потому что дышать становилось всё тяжелее.
— Хорошо тебе, да? — удовлетворённо прохрипел Малфой, целуя её куда-то ниже уха, чтобы девушку затрясло от удовольствия. — Ты хочешь меня?
— Да-да, конечно, да, — она отвечала в такт его толчкам и слушала, как он начинает дышать чаще, слыша её ответ. Ей хотелось повторить это бесчисленное количество раз, если ему было приятно. Форменное безумие.
— И всегда хотела? Тогда, на вечеринке, во время Бала? Ты хотела?
Гермиона закусила губу, пытаясь оттормозиться. Признаться ему в этом — означало бы сдаться. Сказать прямым текстом, что всё время она пыталась забыть и сделать вид, что они могут вернуться к началу, но спустя столько времени девушка потерпела крушение. Это означало показать ему, что для неё всё значит слишком много.
— Грейнджер, — его дыхание рядом с её щекой было тяжёлым, когда Малфой замедлился, — если ты не ответишь, клянусь, я остановлюсь, — он перестал двигать бедрами, и ей захотелось потереть ноги друг о друга из-за желания. — Я остановлюсь и оставлю тебя здесь в таком состоянии.
Гермиона простонала, пытаясь дёрнуться, чтобы самой восстановить ритм, но второй рукой Малфой сжал её ногу, парализуя движения.
— Отвечай, ты всегда хотела меня? — пара медленных толчков, задевающих чувствительные точки, но она не хотела. Не хотела говорить это, однако губы покалывало, как от гламурного заклинания, и правда вырвалась наружу.
— Да, Драко, чёрт, ты... — неважно, как сильно Гермиона хотела возмутиться, он уже отпустил её, и толчки стали такими грубыми, что вряд ли она могла бы говорить.
Малфой провёл рукой по её талии, не отводя глаз от спины. Ямочки на пояснице девушки были такие милые, похожие на ту, что появлялась на щеке. Видимо, это её отличительная черта, которую Драко не заметил в тот раз и только чудом обратил внимание сейчас, благодаря освещению от квиддичного стадиона. Удовольствие разливалось негой по его телу из-за её признания того, что он и так знал. Догадывался. Плевать, как близко ошивался ёбаный Крам, потому что Грейнджер не хотела его. В этом был смысл. Драко буквально физически ощущал, как злость меняет свою сущность, и ему всё больше хотелось разорвать её на куски за то, что делала это с ним. За то, что он превращался в психа из-за неё.
Драко запрокинул голову, обхватывая её бедра двумя руками и насаживаясь глубже, сильнее. Кровь в ушах не прекращала биться, мешая слышать звуки, но даже она не могла скрыть слишком громких стонов Грейнджер. Драко засунул несколько пальцев ей в рот, просто чтобы заглушить крики, потому что он не мог остановиться. Физически.
Парень понимал, что они были слишком громки. Филч не мог открыть дверь, на которой лежало заклинание, но если он их слышал, если не успел вернуться до того, как они начали трахаться, этот старый извращенец точно будет ждать под дверью, потирая ручки, чтобы отвести их к директору и в красках описать услышанное.
Драко перевернул Грейнджер на спину несколькими минутами ранее, потому что уже в который раз не мог отделаться от мысли, как ему нравится смотреть на лицо девчонки. Как её карие радужки темнеют, полностью заполняясь похотью. Грёбаная сказка. Это было слишком. Любоваться этим.
Он понял, что она близко. Грейнджер сжала рукой край парты, пытаясь удержать себя у грани.
Столешница билась о стену, создавая нереальный шум, вкупе с их стонами. Её зубы сомкнулись на его пальцах, а ногти прошлись по гладкой поверхности парты. Малфой почувствовал, как она сжимается вокруг его члена. Он облизал её плечо, нанося последний укус, прежде чем вытащить в последний момент, оставляя на бёдрах девушки мокрые разводы.
Гермиона закрыла глаза, пытаясь отдышаться. Драко опёрся руками о стол, но его локти подогнулись от дрожи, и он прижался к спине девушки торсом. Гермиона слышала быстрый стук сердца слизеринца и чувствовала лёгкий тремор, что был очень похож на её собственный.
— Только посмей их свести, — проговорил Малфой, касаясь дыханием засоса на теле девушки.
Желание ещё не до конца освободило мозги, всё происходило как в тумане, но Гермиона опять почувствовала этот невесомый поцелуй куда-то в шею, прежде чем слизеринец поднялся. Он прошёлся кончиком своей палочки по задней поверхности её ног, чтобы убрать все смешавшиеся жидкости с кожи.
Гермиона села на парту, дотянулась до своей кофты, которую Драко сбросил на соседний стол, и натянула её, наблюдая, как перекатываются мышцы спины парня, пока он молча надевал рубашку. Она ненавидела мысль о том, что Малфой всё ещё кажется ей безумно притягательным, даже несмотря на то, что превратился в чёртова дьявола, который только и делал, что манипулировал ею. Бельё было влажным, когда она натянула его, но девушка приказала себе игнорировать этот факт, опуская юбку вниз.
— Ты... реагируешь не так, — наконец сказала Гермиона, наблюдая за тем, как он поправляет часы на руке. Малфой обернулся, вопросительно смотря на неё. — На мои касания. Ты опять... — ей было трудно сформулировать. — Это опять проблема. В чём дело?
— Отвали, Грейнджер, — бросил слизеринец, отворачиваясь.
— Это из-за Мэнора? После того, как ты оттуда вернулся. Что там происходит?
Она читала об этом. Гермиона убеждала себя, что продолжает изучать какие-то психологические моменты из волшебных книжек только из-за праздного интереса, но правда была в том, что ей смертельно хотелось разобраться в Малфое. А он, как назло, являлся чуть ли не каждым исключением на любое правило. Но то, какую проблему для него составлял телесный контакт... это не считалось ничем нормальным. Она бы поняла логически, если данный факт касался только её. Но Гермиона замечала, что ни Пэнси, ни Флёр, ни одна из других девушек, с которыми он путался, не трогала его. А её касания... Малфой будто заставлял себя их терпеть. Это было лишено логики, но всё же стало практически фактом.
