В сознании девушки искрой вспыхнуло воспоминание об уроке Грюма. О том, что она увидела в голове Малфоя. То, что он позволил ей увидеть. Как она расстегивала его рубашку, сидя на парте. Это было то, что он представлял? Или просто насмешка? Гермиона не успевала мыслить здраво, когда пальцы спустились ниже, справляясь с первой пуговицей прямо у его горла, пока Малфой заставлял её хватать ртом воздух, проводя языком по зубам. Вторая, третья, девушка действовала на ощупь, пытаясь добраться до его кожи.

— Грейнджер... — прохрипел Малфой, опять поднимая её подбородок. Но она благоговейно протянула ладони к его ключицам, опуская руки ниже. — Не трогай, — почти нежно произнёс он, отнимая от себя её кисти.

Ей захотелось заныть от разочарования, но Малфой подхватил девушку на руки, не давая слишком много об этом думать, и она обхватила его ногами, чувствуя нижней частью спины шероховатость обоев из-за поднявшейся футболки. Слизеринец потянул её за волосы, целуя шею, делая так, чтобы Гермиона шипела от мгновенной боли, когда его зубы сжимались на коже, а потом целовал. Укусы. Это ещё один его пунктик. Он любит кусаться.

Почему-то знание чего-то столь интимного о Драко отдалось покалыванием по всему периметру кожи. Гермионе было интересно, когда это у неё началось. Создавалось такое чувство, что это присутствовало всегда. Как мутировавшие клетки. Тот поцелуй во время вечеринки просто дал толчок. Теперь у Гермионы лихорадка, последняя стадия, её будто уже невозможно спасти. Малфой прочертил носом дорожку по шее девушки, некоторые места на ней всё ещё побаливали, и она была уверена: там останутся красные пятна. Слизеринец опустил её ниже по стене, прижимаясь к Гермионе бёдрами. Она рвано выдохнула, потянувшись к его губам, но он покачал головой.

— Смотри на меня, — прошептал Малфой, пока Гермиона держалась за плечи парня.

Его глаза постепенно темнели, превращаясь из прозрачного хрусталя в мутный лёд. Одной рукой он поддерживал девушку за бедро, а второй поднялся выше и, просунув её под тканью, сжал грудь, заставив Гермиону откинуть голову. Мерлин. Внезапно Малфой опустил её на пол, и она инстинктивно схватилась за него крепче, боясь, что сейчас придётся его отпустить. Но он не отошёл.

— Подними руки, — прошептал Малфой ей на ухо.

Гермиона подчинилась, и он медленно снял с неё футболку, отбросив куда-то на пол. Прохладный воздух комнаты достиг голой кожи, и девушка поёжилась, прижимаясь к Малфою ближе, пытаясь окончательно расстегнуть его рубашку. Он хмыкнул на её упорные попытки и помог Гермионе, избавившись от рубашки за пару секунд. Ей было холодно, а его тело оказалось тёплым, горячим, но Малфой никогда не разрешал себя касаться.

Драко взял её за руку и толкнул на кровать. Он провёл кончиками пальцев по щеке девушки, пытаясь успокоить панику в карих глазах. В её взгляде слизеринец видел, как будто в замедленной съемке, что их вынесло на обочину, и они вот-вот должны разбиться всмятку, переломав свои кости в фарш. Осталась лишь пара секунд. Щёки Грейнджер всё ещё были розового оттенка от смущения, когда она сидела перед ним на кровати, пытаясь подтянуть ноги к груди. Смущение. Это была его любимая эмоция, заставляющая её краснеть.

Драко склонился над Гермионой, пригвождая руки девушки к постели, и бедрами вдавил в кровать. Её поцелуи ощущались на вкус как шоколад, как безумие, как что-то, что должно было потешить его самолюбие, а на самом деле сорвало крышу. Драко укусил Грейнджер за нижнюю губу и почувствовал лёгкий привкус крови во рту. Чёрт. Он зализал ранку, которую, кажется, она не заметила, продолжая выгибаться так, чтобы быть к нему ещё ближе. Слизеринец спустился вниз, оставляя лёгкий поцелуй на её подбородке, впадинке у шеи, а затем втянул ртом сосок девушки, описывая языком круг. Она зашипела сквозь зубы.

— Тебе нравится? — ухмыльнулся Драко. — Грейнджер? — ему казалось, что она вообще ни черта не соображает.

— Мм, да, — выдохнула Гермиона, когда он вернул внимание её груди, совсем слегка оттягивая сосок зубами.

У неё была такая гладкая нежная кожа... Он поднимался всё выше, оставляя на ней отметины. Они потом станут ярко-красными, как те, которыми уже была усыпана шея.

— Д-Драко... — проговорила Гермиона отрывисто, когда он сжал ладонью её ягодицу, целуя возле плеча. — Драко, — повторила она более настойчиво, хотя голос девушки всё ещё трепетал, пока слизеринец покрывал поцелуями её грудь.

— М? — он поднял лицо, наблюдая за тем, как Грейнджер сглатывает, и увидел, что нижняя губа Гермионы по-прежнему покрыта тонким слоем крови.

Он нахмурился, проводя по ней большим пальцем правой руки.

— Драко, я... — начала Гермиона, подбирая слова, и Малфой склонил голову, ничуть ей не помогая. — У меня ещё не было.

Ему потребовалось добрых три секунды, чтобы осознать услышанное. Чёрт возьми. Он застыл, смотря на неё. Почему-то до этого момента у Драко в голове сидела твёрдая уверенность, что у неё был кто-то до него. Должен был быть кто-то. Малфой открыл рот, пытаясь выдавить из себя слова.

— Успокойся, мы... Мы не будем ничего делать, — наконец сказал он, стараясь сделать так, чтобы тревога больше не застилала глаза девушки.

Гермиона точно чувствовала, насколько сильно Малфой её хочет, пока он лежал сверху, но... Драко знал, как к этому относятся девушки. Пэнси планировала свой первый раз года за три до того, как это произошло, не меньше. Он не мог просто взять и отобрать у Грейнджер это, чтобы первый раз случился в дешёвеньком гостиничном номере из-за дерьмовой погоды. Ему стоило сейчас отодвинуться. Но Малфой никогда не был хорош в том, где нужно отодвигать эгоизм слишком далеко. Он просто не мог сейчас оторваться.

Гермиона кивнула, и Драко нежно провёл языком по её губе, приказывая себе сдерживаться. Она потёрла ногами друг о друга, вызывая его кривую улыбку. Драко опустил руку ниже, наблюдая за её лицом. Желая, чтобы она перестала чувствовать себя испуганно под его взглядом. Это ведь ничего, верно? Он уже делал это с девственницами, правда, это было давно. Обычный петтинг. Ей будет приятно. Слизеринец уговаривал себя, что не переступает границ, но на самом деле знал, что это потакание собственному эгоизму. Но, блять.

Коснувшись пальцами её белья, он услышал знакомое хныканье и увидел, как она закрыла глаза.

— Вот так, да? — Драко нажал на чувствительную точку, перекатившись, чтобы оказаться прямо над ней.

Гермиона вдохнула и попыталась освободить руки. Малфой посмотрел на неё сверху вниз.

— Дай я... Прошу тебя, — последнюю фразу она прошептала, и он был готов взвыть.

Драко ненавидел, когда его касались. Он терпеть не мог чужие прикосновения. Поэтому парень никогда ни с кем не засыпал, всегда контролировал процесс, всегда держал на расстоянии вытянутой руки. Но Грейнджер смотрела на него, и это прошу тебя... Драко ослабил хватку, смиряясь.

Гермиона чувствовала, что с ним что-то не так. Малфой смотрел на её руки, будто они были ядовитыми, словно он ожидал, что они его ужалят, и от её прикосновений кожа разъестся кислотой. Гермиона медленно опустила ладони ему на грудь, не отрывая взгляда от серых глаз, которые успели стать почти чёрными от расширившихся зрачков. Девушка медленно скользнула руками по левой части торса, где у него всё ещё были небольшие шрамы от огня. Мышцы напряглись из-за её прикосновений, тут же став твёрдыми. Гермиона подняла голову и, добравшись до его шеи, поцеловала. Легкие, почти неощутимые касания губ. Ей так хотелось, чтобы он расслабился. Что бы это ни было, Гермиона хотела исчезновения этого. Драко еле слышно простонал на выдохе, когда она облизала его кожу возле ключиц, и это почувствовалось так, будто ей в позвоночник кто-то влил кипяток. Наверное, если не желание, распространявшееся по телу подобно вспышке молнии, Грейнджер бы испугалась. Она ещё никогда не падала в человека так быстро и не была поглощена им настолько сильно, чтобы хотеть только одного: быть ближе. Но Драко держал себя над её телом, не давая слабину.