— Замри, Грейнджер, просто... замри.
Гермиона ненавидела, когда ей приказывали, но сейчас не смогла бы двинуться, даже если бы приложила всевозможные усилия.
Её тело оцепенело. А потом... наверное, потеряло целостность. Потому что по-другому быть не могло. Его губы были прохладными. Как он умудрился, при такой жаре? Будто у слизеринца был свой датчик терморегуляции, как у холоднокровных. Его губы едва касались её. Едва-едва, словно всё ещё размышляя. Гермиона больше не могла сдерживать дыхание, боясь, что потеряет сознание, и выдохнула, чувствуя, как странное, непонятное желание раскручивается внутри словно волчок.
Драко прикоснулся и замер, вроде бы ожидая. Прислушиваясь. Похоже, мир должен был рухнуть или что-то вроде. Но было так тихо, что Гермиона была уверена, он слышал, как стучит её сердце.
Малфой сделал усилие, прижимаясь к ней сильнее, заставив закрыть глаза. Его язык мокрым касанием прошёлся по её нижней губе, и потом она бы сказала, что это было помешательством, которое произошло слишком быстро, чтобы девушка успела его остановить. Маленький, едва ощутимый мазок кончиком языка по его губам в ответ, и Гермиона почувствовала, как её затылок ударяется обо что-то твёрдое. По звуку удара казалось, что должно быть больно, но не было. Была только вскипевшая лихорадка, когда одно движение Малфоя заставило её открыть рот, облизывая его язык. Он был на вкус как... черника? Холодная свежая черника. Гермионе был знаком этот вкус, и, наверное, она смогла бы вспомнить, но они повернули лица одновременно, углубляя поцелуй, и все остальные мысли испарились из головы.
Все те вещи, которые девушка делала, были инстинктивными. Её тело откуда-то знало, как нужно действовать. Простонав что-то нечленораздельное, чувствуя, как температура в теле поднимается локально, конкретно в тех местах, которых он касался языком, она подняла руку в попытке дотронуться до него. Зачем-то. Но Малфой опустил свои руки по стене так резко, что Гермиона была уверена: он содрал их, чтобы пригвоздить её ладони и не дать двинуться с места. Ещё одно сладкое на вкус движение, и, видно, это его отрезвило. Драко отодвинулся от неё, смотря, как она облизывает свои губы, глотая слюну.
Грейнджер уставилась на него в ужасе. Они будто убили кого-то. Будто попали в смертельную передрягу, и им удалось остаться живыми. Адреналин проник в каждую её пору, когда Малфой оттолкнулся от стены, отпуская руки гриффиндорки, так и оставшиеся висеть вдоль тела.
Медленным движением он вытер губы, скривившись. Идеально отточенный жест. Потом Гермиона могла в малейших деталях воскресить в памяти это лицо, полное презрения.
— Надеюсь, эта хрень примет это за поцелуй, — произнёс Малфой. — Хотя ты пиздец как безнадежна.
Он что-то там говорил, но в её висках барабанила кровь, так что плевать. Его лицо не выражало ничего хорошего. А должно было? И видно, Драко понял, что Гермиону будто оглушило на пару секунд, потому что в следующий миг вновь оказался достаточно близко, чтобы она опять посмотрела на его губы, но быстро одумалась, подняв взгляд. Два его пальца знакомо сомкнулись на её щеках, разве что не так сильно. Малфой проговорил тихим властным тоном:
— Если хотя бы одна живая душа об этом узнает, ты пожалеешь, грязнокровка.
Тихий щелчок двери показался ей ударом гонга, когда он отпустил её и выскочил из комнаты. Гермиона бесшумно открыла рот, прикладывая тыльную сторону ко лбу, наконец, чувствуя, как пульсирует затылок, якобы закончилось действие анестезии. Будто в слюне Малфоя содержался лидокаин. С черничным вкусом. Господи, господи, господи.
Гермиона вылетела из выручай-комнаты, не заботясь о Джинни, Амалии или о ком-либо другом, потому что произошедшее накатило на девушку снегопадом из метеоритов. Лицо всё ещё горело, и когда она прислонилась щекой к прохладному камню во тьме пустого коридора, могла поклясться, что слышит смех слизеринцев, который словно вторил гулкому шуму крови, набатом отдававшемуся у неё в жилах.
Примечание к части
Ну что, я угадала с подарком?:D Люблю эту часть, есть в ней для меня что-то особенное, надеюсь, вам тоже понравилась. С праздником, девочки, не напивайтесь там сильно, держите себя в руках, чтоб потом не было неловких моментов, как с Гермионой в "Вам повторить?":D Muah:*
>
Глава 5
— Где эта херова вода?! — взбесился Драко, рыская глазами по столу.
Теодор медленно поднял брови, оторвавшись от пергамента, и подвинул другу кувшин, стоящий от него на расстоянии вытянутой руки. Малфой вздохнул, понимая, что утро не задалось. Он не хотел напиваться вчера, и в принципе весь вечер шёл сносно, местами даже забавно, но под конец... под конец парень бы снял с себя кожу, если бы не те полбутылки.
— Вот я не пойму, — Нотт вернулся к пергаментам, скреплённым склеивающим заклинанием в левом углу; обложка говорила о том, что это дополнительные материалы по истории эльфов, — почему в каждой главе, в которой фигурируют совы, они всегда «летят стремительно»? У них что, вечно какой-то плотный график?
Драко фыркнул, выпивая залпом второй стакан воды.
— Зачем тебе История? — спросил он, понимая, что его выворачивает от вида еды. — У нас сейчас Зелья.
— А потом проверочная по Истории, — ответил Тео, всё же отбросив материалы. — Мне кажется, если бы Пэнси каждый раз просыпала пары, ты бы в жизни не сдал СОВ, потому что не выучил бы расписание.
Будто услышав упоминание о себе, в дверях Большого зала показалась Паркинсон, попутно рявкнув что-то второкурсникам. В этот раз даже плотный макияж не мог полностью скрыть следы бессонной вчерашней ночи и круговорота быстро пустеющих стаканов у неё в руках.
— Я умираю, — огласила слизеринка, связывая тёмные волосы в тугой хвост, из которого теперь выбивались пряди из-за стрижки. — Малыш?
Она сонно поцеловала его в щёку, и Драко закрыл глаза, концентрируясь на этом ощущении. Такой маленький жест Пэнси поняла как немое проявление одобрения, возможно, даже нежности, так что на её помятом лице расцвела улыбка. Парню хотелось, чтобы какая-то подобная мелочь могла бы поднимать ему настроение каждое утро, когда весь мир будто назло пытался его выбесить. Однако Драко не был влюблённой девицей, так что это не работало.
— Что у вас произошло с Блейзом? — спросил Тео, и Малфой бросил на него раздражённый взгляд. — О, перестань, вы как старая супружеская пара, которая вечно грызётся, но жить друг без друга не может.
— Подумай над тем, чтобы писать любовные романы, — съязвил Драко, вытирая рот салфеткой, хотя не притронулся к еде. Привычка.
— Да, я как раз на главе, где вы изучаете пленительные чресла друг друга, — слизеринец растянул губы в улыбке. Малфой в этот момент поднялся, приставив два пальца к кадыку, имитируя рвотный жест. — Нет, куда ты?! А как же послушать про нефритовые стержни?..
Голос Тео доносился издалека, приправленный хохотом Крэбба, похожим на лай простуженной полудохлой собаки. Хотя именно Малфой чувствовал себя как старая псина, лишившаяся за ночь здравого ума, чувства юмора и всего хорошего, что в нём было. Словно Грейнджер реально высосала из меня силы. Драко зацепил плечом камень в подземелье, задумавшись, и даже приветствовал тупую внезапную боль, которая подействовала как удар по мозгам. Выбросить это из головы, вымести и вымыть каждую извилину, чтобы избавиться от грязи.
Уже у кабинета Драко догнала Пэнси, по пути здороваясь с однокурсниками. Он открыл дверь, натыкаясь на грёбаного Поттера. Как в старой китайской пытке это утро по капельке расшатывало нервную систему слизеринца.
— Смотри, куда идёшь, кретин, — Драко оттолкнул Поттера с такой силой, что если бы не грязнокровка, шрамоголовый свалился бы ему прямо под ноги.
Грейнджер поймала друга за локоть, бросая на слизеринца полный колючек взгляд.
— Не беси, Малфой, — огрызнулся Поттер, вытаскивая руку из женской кисти. Драко рассмеялся так громко, что его хохот разлетелся по влажным коридорам подобно Пивзу, донося до каждого класса увеселение парня.
