— Они сами зажили, — выпалила Гермиона, заметив его взгляд на своей голой шее.

Это прозвучало глупо, но ей почему-то нужно было оповестить его о том, что... что следы не пропали, потому что она так того захотела. Хотя оказалось удивительно, что он помнил о них.

— Знаю, — кивнул Малфой, не отрывая глаз от её кожи.

Большой палец слизеринца очертил шрам, совсем мелкий, который нельзя было заметить, если не искать его там. Особо глубокий след от зубов Малфоя. Конечно, скорее всего, его бы там не осталось, примени Гермиона лечащее заклинание, но она не жалела. Шрамы — что-то вроде проводников по прошлому, а это была та часть её прошлого, которую девушка хотела бы помнить даже спустя время.

— Это больно, — с укором произнесла гриффиндорка довольно тихо, зная, что он сейчас тоже вспоминает ту ночь.

Драко перевёл на неё глаза. В них был какой-то отголосок сожаления и интереса, пока он продолжал очерчивать шрамик кончиком пальца.

— Может быть приятно, — наконец ответил Малфой, пододвигаясь ближе.

Она чувствовала, что её сердце начинает колотиться, как в глупых фильмах, но на деле Гермиона всерьёз переживала о своём здоровье в этом плане. Ведь не может нормальный человек так странно реагировать на приближение другого. Было что-то жуткое в том, как сердце каждый раз пыталось само себя перетереть в прах, когда Малфой сокращал дистанцию.

Он медленно убрал волосы с одной стороны её шеи, не сводя с неё взгляда. Гермиона предполагала, что Малфой хочет сделать, но разум девушки всё ещё противился этой мысли. Скорее, осознанию.

За всё это время она так часто представляла себе, как он вновь её целует, что теперь это опять казалось лишь плодом её воображения или очередным сном, который будет выглядеть так реалистично, что, проснувшись, Гермиона почувствует разочарование. Ощущать разочарование от того, что твоя реальность не та, которую ты видел во сне — разве есть чувство хуже?

— Если ты отклонишь голову, сможешь потом его запрятать под воротником, — сказал Малфой шёпотом, передвинув ладонь на её затылок.

Она могла точно сказать, что спит. Что ж, плевать, потом всё равно будет больно, так пусть лучше оно стоит того. Гермиона безмолвно отклонилась, открывая ему больший доступ к коже. Она закрыла глаза, почувствовав, как в следующее мгновение его губы коснулись её шеи немного сбоку, левее от впадинки. Девушка втянула в себя воздух, когда он притянул её ближе к своему рту, проходясь по коже языком, втягивая её. В этот раз не было агрессии, не было боли. Она понимала, что в том месте опять останется след, как Малфой того и хотел, и желание знакомо вспыхнуло в ней, отбирая у неё рычаги управления собственным телом. Гермиона сжала рукой тёмную ткань водолазки на его плече, притягивая тело парня ближе к себе. Он переместил руку обратно на её бедро, но теперь энергетика у этого касания была совсем иной. Малфой прикусил её в конце, почти неощутимо, совершенно не больно, отстраняясь. Гермиона тяжело дышала, понимая, что отдала бы сейчас всё, что угодно, лишь бы это не заканчивалось. Она протянула к нему руки, и он послушно подвинулся, понимая, чего хочет девушка. Откинув её голову ещё раз, Малфой подул на то место, которого касались его губы несколько секунд назад, держа Гермиону в напряжении.

— Нумерология, Грейнджер, помнишь? — спросил он, притягивая лицо девушки к себе и будто объясняя, почему нет, потому что она была уверена, что блеск в её глазах всё ему рассказал.

— Д-да, Нумерология, — прохрипела она напротив его губ, пытаясь отрезвить своё сознание, пока Малфой выводил круги пальцем на её бедре под юбкой.

Гермиона поцеловала его кадык и ниже, чувствуя, что он опять поленился побриться сегодня утром.

— Вектор была бы крайне огорчена твоими приоритетами, — она услышала в голосе Малфоя улыбку, когда парень аккуратно застегнул её блузку, пряча там красно-бордовый след.

Драко отстранился, всё ещё смеясь глазами, и это немного привело Гермиону в чувство. Господи, уроки. Гермиона должна идти на занятия. Малфой протянул ей руку, и это был такой странный, непривычный жест, но она воспользовалась предоставленной им опорой, чтобы спрыгнуть с подоконника. Девушка нервно поправила на себе одежду, пытаясь игнорировать горевшее лицо. Она была уверена, что оно стало одинакового оттенка со свежим засосом на её шее.

— Драко, — неуверенно заговорила Гермиона, преодолевая смущение. — Что бы там ни случилось, ты...

— Молчи, — оборвал он её, качая головой.

Гриффиндорка вздохнула, понимая, что в этом весь Малфой. Он ничего ей не скажет.

Звонок раздался внезапно, полностью окатывая её ушатом трезвости. Вторник. Рабочий день. Будни. Она ещё раз бросила на него обеспокоенный взгляд, и парень закатил глаза, засунув руки в карманы, правильно истолковав её посыл. Гермиона убежала, цокая каблуками в сторону кабинета Вектор, а он остался, прикрыв глаза и чувствуя, что все демоны внутри него, хоть ненадолго, но заткнули свои грязные пасти, давая ему минутную передышку.

***

Раздражение Гермионы можно было почувствовать на языке, как дешёвый масляный крем, который кладут поверх некачественных кексов, что потом встаёт у тебя посреди гортани и оставляет там отвратительный привкус. Профессор Вектор сегодня отпустила их пораньше, так что гриффиндорка пришла в класс Трансфигурации первая, в надежде спросить у Макгонагалл пару уточняющих моментов по поводу прошлого урока. Как назло профессора здесь не оказалось, зато через пару минут подтянулась шайка слизеринцев, которым было слишком скучно, чтобы не обратить на неё внимание.

— Ну же, Грейнджер, просвети нас, что же там произошло и почему об этом не гудит вся школа? — Флинт сидел на парте, смотря на девушку в упор. — Я уверен, у Малфоя с фантазией всё в порядке.

— Наверняка что-то позорное, видите, как она не желает вести светскую беседу, — захохотал Гойл, поддерживаемый своими сокурсниками.

Гриффиндорцы шушукались сзади, но Гермиона знала, что им тоже интересна тема с желанием. Она слышала, как из раза в раз люди обсуждали это, строя теории и приговаривая, что Малфой не мог просто забыть, а что Грейнджер молчит, потому что он заставил её сделать что-то унизительное.

— Светскую беседу? — хохотнула девушка, не обращая внимания на перешёптывания. — Да даже если бы вы оказались последними людьми на этой планете, я бы всё равно лучше обезумела от недостатка общения.

— Ты такая невежливая. Жаль, что Драко оказался настолько упрямым, если бы это желание оказалось у меня, я бы научил тебя, как нужно общаться, — Маркус дал пять двум своим друзьям, скалясь. — Но, уверен, у него были причины оставить тебя себе.

— Знаешь, Флинт, ты мог бы попробовать выиграть это желание, обыграв Малфоя в бильярд, — повернулась Гермиона к нему, ухмыляясь. — Да вот только у тебя мозгов бы не хватило.

Его лицо перекосилось, вмиг стерев издевательскую улыбочку. Гермиона почувствовала, как тепло разливается по её коже. Кажется, она попала в самую точку.

— Ты, грязнокровка, не стоишь даже толики моих усилий, чтобы...

Открылась дверь, и в кабинет зашла группа людей. Гермиона сразу заметила яркую причёску Рона и идущего рядом Гарри. Они окинули взглядом Гермиону и Флинта, которых привычно разделял целый пустой средний ряд парт, но неприязнь слишком очевидно витала в воздухе, чтобы не обратить на это внимание.

— Гермиона? — нахмурился Гарри.

— Всё в порядке, Флинт просто пытался убедить меня в своей мозговой полноценности. Попытка не увенчалась успехом, — хмыкнула она, вытаскивая из своей сумки книги и кладя их на парту.

Мальчики расположились рядом с ней, всё ещё поглядывая на слизеринцев.

— Закрой пасть, грязнокровка, ты в последнее время стала слишком часто... — Маркус вновь прервался и перевёл глаза на дверной проём, встретившись взглядом с Драко.

Малфой вошёл в обществе Забини и Нотта, прищурившись точно так же, как Гарри, когда увидел эту странную сцену.

— Что здесь происходит? — спросил он, мазнув взглядом по Гермионе.