— Я... Виктор... — девушка пыталась связать слова воедино.
— Прости, — он сразу же отнял руки от её тела, немного отодвигаясь. — Я не хотел на тебя давить, просто ты...
— Нет-нет, правда, дело не в этом, — тошнота становилась всё ярче, и Гермиона всерьёз опасалась того, что её вырвет прямо здесь. Она лично превратила себя в фарш за эти месяцы. Фарш из сомнений, слёз, боли и противоречий. Для неё этого всего было слишком. Она просто оказалась не в состоянии всё выдержать: стресс по поводу Турнира, мысли о Гарри. Видеть Малфоя в окружении других. Мысли о том, что она не должна о нём думать и думать ещё больше. Попытки убедить себя, что Виктор — это то, что нужно, и ей просто необходимо больше времени. Гермиона была в личном аду и ей хотелось выйти на улицу и закричать. — Я просто очень плохо...
Гриффиндорка опустилась на пол, держась за кровать. Вот так. Тут прохладнее. Здесь должно стать лучше. А есть вообще место в мире, где могло стать лучше?
— Гермиона? Гермиона! — Виктор вскочил на ноги, и в следующий миг она увидела перед собой его глаза, наполненные тревогой. — Гермиона, что с тобой?
— Я думаю, что я отравилась. Съела что-то не то, — сказала она на выдохе, почувствовав, как он поднял её лицо пальцами.
Виктор бросился к тумбочке и, налив воды в стакан, сел на пол рядом с ней. Она кивнула, делая несколько прохладных глотков и чувствуя, как ей немного стало легче. Грейнджер понятия не имела, что это. Паническая атака? Тревожность, достигшая пика? В последнее время её психическое здоровье было соломенным плотом посреди океана.
— Спасибо, мне... полегчало немного, — она прислонила стакан ко лбу, закрыв глаза.
— Давай я позову целительницу? Я быстро сбегаю и... — но Гермиона остановила его, положив ладонь на плечо.
— Нет, всё в порядке, правда, всего лишь немного закружилась голова. Думаю, мне просто нужно на свежий воздух, — она слегка улыбнулась, зная, что Виктора это всегда успокаивает.
Гермиона смотрела на Крама, который сидел с ней вместе на полу и наблюдал за её лицом, надеясь, что ей правда стало лучше. Он был пряником. Сладким, сахарным, молочным, как образ из детства — того самого, где она и придумала себе этого принца.
А Драко... Драко был кнутом, умеющим делать приятно. Кажется, Гермиона — законченная мазохистка, и Малфой оказался прав: ей, наверное, нравится, когда оставляют травмы, если, несмотря ни на что, девушке всё равно хотелось, чтобы это продолжалось. Всё, что угодно, лишь бы это продолжалось. А Виктор... он действительно не подходил для этого. Совсем.
Примечание к части
Наконец-то мы дождались второго тура, я уже думала, что не доживем:D то ждали Святочный бал, потом второй тур, а теперь что?:D Рассказывайте что удивило, что было ожидаемо, что позабавило?) Многие из вас угадали события и пленника Драко. Надеюсь, вам понравилось)) И да, для тех, кто спрашивал сколько будет глав в общем: 25 Обнимаю:*
>
Глава 18
Гермиона провела пальцами под глазами, понимая, что никакая тонна тонального крема не сможет скрыть подавленности в её взгляде. Ну, хотя бы с тёмными кругами он справился на отлично.
Сегодня было первое марта, и разве не иронично то, что в день начала весны люди обычно жаждут начать что-то новое. Новую жизнь, новые отношения, новые впечатления. Она же собиралась как на казнь.
Несмотря на календарь, воздух всё ещё был морозным, так что Гермиона закуталась в шарф. Так даже лучше: проще игнорировать весну. Снега уже практически не было, хотя Гермиона с удовольствием бы задержалась на полпути к своему месту назначения, имея такую удобную отговорку, как снежные кочки. Но она большая девочка, которая погрязла в огромных проблемах — последствиях собственных решений. Пришло время с ними столкнуться.
Когда она почти подошла к озеру, то поняла, что, наверное, это было не лучшее место для встречи, учитывая последние события здесь. К примеру Гарри до сих пор пробирало, когда очередная девушка донимала его расспросами о том, как он преодолел целую армию гриндилоу. Слава Мерлину, был Рон, который с рыцарской самоотдачей брал роль повествователя на себя, с каждым разом выдумывая всё новые и новые эпичные подробности произошедшего.
Но было уже поздно менять место встречи, потому что коричневое пальто Виктора с меховой отделкой виднелось за голыми деревьями, когда он шёл к Гермионе навстречу. Ей хотелось, чтобы подул ветер, потому что тогда это бы объяснило, почему у неё в горле холодело. Она не была трусихой, так что... стоило собраться.
— Привет, тебе не холодно? — сразу же спросил Виктор, обнимая её одной рукой. И не мудрено, ведь по сравнению с его верхней одеждой куртка девушки казалась дождевиком.
— Нет, всё в порядке, — ответила Гермиона, убирая ото рта локон и нервно улыбаясь.
Почему-то именно в этот момент она поняла, что уже привыкла к такому. Нервная улыбка, чтобы убедить всех, что у неё всё в порядке. Но ничего не было в порядке.
— Прогуляемся? — кивнул Виктор головой на береговую линию и, к облегчению гриффиндорки, кажется, не ощущал никаких неприятных эмоций с этим местом. Пока что.
— Да-да, конечно! — слишком резво кивнула Гермиона, начав шагать вперед. — Прости, возможно, я слишком рано тебя позвала для выходного...
— Парни вчера напились, и Каркаров застал их за игрой в карты на деньги, — перебил её он. — Поверь, я был рад убраться с корабля, — хмыкнул Виктор, скосив на девушку взгляд.
— О, и теперь их ждет выговор? — Гермиона прекрасно знала, что за подобные развлечения в Хогвартсе исключают.
На деле всё, конечно же, обстояло не так. Отчасти потому что студенты не попадались, а отчасти потому что учителя тоже когда-то были молодыми. Кроме Филча. Он родился семидесятилетним.
— И какое-то безумное количество физического труда, — кивнул Виктор. — Да, наш директор считает, что любое лишение магии волшебника — это чертовски... — он запнулся, понимая, что тема довольно скользкая, хотя Грейнджер была слишком погружена в свои мысли, чтобы озаботиться этим. — Гермиона? Ты в порядке? Ты была у врача? У этой мадам Понафри?
— Помфри, — на автомате исправила его девушка. — Да, я... она дала мне зелье от тошноты, со мной всё в норме. Просто я... хотела поговорить, — выдохнула Гермиона, проводя эту линию, где она уже не могла отступить.
— Да, я понял, — ответил Крам, поворачивая на холм, с которого вид на озеро был ещё краше. — Так... в чём дело? — немного подтолкнул он её, видимо, устав ждать, когда девушка что-то скажет.
— Я не... На самом деле, я не знаю, как начать, — Гермиона прислонила руки в рукавицах без пальцев к щекам, пытаясь найти ответы в теплоте своей кожи. Но на холодном воздухе она не оказалась тёплой.
— Эй, Гермиона, — Виктор повернул её лицо к себе, внимательно наблюдая, и на миг девушке показалось, что она увидела в его глазах грусть. Возможно, ей уже просто чудилось, Гермиона перестала доверять себе очень давно. — Ты же знаешь, что можешь мне всё сказать.
— Конечно знаю, Виктор.
Они опустились на одну из трёх деревянных скамеек с железными кованными спинками, которые всегда раздражали Грейнджер. Потому что когда на ней не было нескольких слоёв одежды, и наступал сезон для расслабленного сидения на лавочках и созерцания озера, эти спинки всегда впивались в кожу и становились сущим адом. Как всё-таки хорошо, что сейчас гриффиндорке было очень далеко до состояния расслабления.
— Дело в том, что я даже не знаю, как сформулировать всё так, чтобы ты понял. Чтобы ты понял правильно, — начала Гермиона, не смотря на Крама, хотя чувствовала на своём лице его взгляд. — Я запуталась, Виктор, очень сильно. И самое ужасное во всём то, что я не знаю, как тебе это объяснить, потому что даже себе объяснить не в состоянии.
Она грустно усмехнулась, понимая, насколько сбивчивой и расплывчатой была её речь. Встреться они с Крамом сейчас, едва ли он узнал бы в такой манере разговора «лучшую ученицу Хогвартса».
