– Пока никто не должен знать, что вы работаете на меня, – предупредил Анри. – Я не хочу их спугнуть. Они могут затаиться, и мы не узнаем, что затевают эти де Маси. Будем держать связь через Пьера.

Борель согласился с графом.

– И ещё, – задумался Анри. – Мне нужен человек, который охранял бы мою жену, когда я не смогу находиться с ней рядом. Шарлотта может постоять за себя, но она наивна и доверчива и не чувствует опасности. Вы, Пьер, не подойдёте, – заметив, что старик хотел предложить себя, возразил де Круа. – Вы должны присутствовать при герцогине. Кроме того, этот человек не должен вызвать кривотолков о Шарлотте, – сообщил граф условия к претендентам в телохранители.

– Ну, тогда лучше моей Адель никого не придумаешь, – хмыкнул Матье. – Эта женщина двух мужчин стоит. Правда на шпагах она сражаться не умеет, но рука у неё тяжёлая, – засмеялся мужчина, потирая подбородок. Ему порой доставалось от разъяренной супруги, когда он неосторожно задерживался в кабаке. – Да и ножом она владеет мастерски.

Пьер посмотрел на графа и в подтверждении слов сыщика одобрительно кивнул головой. Он хорошо знал жену друга и мог доверить ей свою воспитанницу. А Борель рассказал историю своего знакомства с женой.

Это произошло в тюрьме Шатле,2 куда ещё молодым человеком Матье захаживал по делам. Обычные горожане старались обходить это место стороной. Квартал, где располагалась тюрьма, пугал мрачными узкими улочками, зловонными и опасными. Территорию здесь давно поделили между собой собиравшиеся в тавернах парижские бандиты и владельцы испускающих тошнотворную вонь скотобоен.

Днем на задворках уличных лабиринтов резали животных, а ночью та же участь постигала случайно или по незнанию забредших сюда прохожих. Впрочем, сами названия улиц рассказывали о профессиональных качествах местных жителей: улица Большая Скотобойня, улица Требухи, улица Пьера-Рыбака, улица Резни, улица Живодерни… Не забыть бы еще улицу, которая называется Долина Несчастья – тут уж никакой комментарий не нужен. А сам замок Шатле называли «Тюрьмой смерти». Здесь и заметил Матье Борель свою Адель. Он зашёл по делу на одного злостного разбойника и, когда мужчина следовал мимо клетушек, огороженных решётками, увидел крепкую молодую женщину, отрешённо уставившуюся в потолок. Она заинтересовала сыщика, и он спросил у знакомого надсмотрщика, за что заключена эта девушка. Тот, засмеявшись, ответил:

– Убийца… Порезала дворянина серпом, от чего тот и откинулся.

– Врёшь! – вскочив на ноги, воскликнула девушка, гневно сверкая глазами. – Он хотел изнасиловать меня, а я только защищалась! Конечно… Кто я и кто он?! Дворянин имеет право делать с крестьянкой все, что хочет, – чуть не плача проговорила она и села на место. – Если бы господин надо мной надругался или даже убил, никто и не подумал бы его судить. А теперь меня повесят за то, что я защитила свою честь, – сокрушалась бедняжка.

Девушка неожиданно тронула сердце молодого сыщика, и Матье стало жаль её. Он провел собственное расследование и убедился: пленница говорила правду. Тогда Борель решил спасти её. Но понимая, что тягаться в суде с дворянином не стоит, Матье подготовил побег. У парня имелись небольшие накопления, благодаря которым тюремщик согласился помочь осуществить задуманное.

На первом этаже Шатле находилась небольшая комната, в которую через маленькое окошко проникал свет с улицы. Это был морг. Туда сваливали трупы утопленников, выловленных в Сене, а также многочисленных жертв, убитых ночью на парижских улицах. Оттуда и стащили мужчины труп похожей девушки и посадили его вместо Адель. Никто и не думал разбираться, та ли это девушка, и от чего умерла? Но с тех пор Адель оставалась преданной Матье. Молодые люди уехали из Парижа, поженились и поселились в провинции, где их никто не знал, и вот уже почти двадцать пять лет супруги вместе. За это время успели вырастить троих детей, у которых теперь своя жизнь в городе.

– Кроме того, она может заменить вашей жене конюха – так мастерски Адель управляется с лошадьми. А ещё она отлично готовит вкуснейшие пирожные. Моя жёнушка всю жизнь мечтает завести свою харчевню, – поведал Борель достоинства любимой женщины.

– Хорошо, – согласился Анри. – Но вы согласитесь расстаться с супругой на некоторое время? – засомневался он.

– Мессир, мы уже столько лет вместе, что небольшая разлука будет только на пользу нашим отношениям, – засмеялся сыщик.

Договорились, что в ближайшее время Пьер привезёт женщину в замок де Круа, а Анри должен был убедить Шарлотту в необходимости ещё одной служанки. Ещё раз обговорив все детали, мужчины разошлись.

Анри, как полагается, потренировался с Пьером и вечером с женой вернулся домой. По дороге граф сообщил, будто дядюшка просит взять в прислуги жену его друга: дети уже выросли, и женщина, оставшись одна, скучает, к тому же ей очень хочется накопить на собственную харчевню. Шарлотта не понимала, зачем ей ещё одна служанка, но она была готова помочь Пьеру. Анри рассказал, насколько женщина замечательно ладит с лошадьми, а значит, сможет сопровождать её в прогулках, когда ему самому будет некогда. Супруга согласилась…

Через день Пьер привёл новую служанку, и перед Шарлоттой предстала крепкая женщина с не лишённым привлекательности лицом. Адель несколько неуклюже поклонилась и, не зная, куда деть руки, сложила их на животе. Заметив смущение женщины, Шарлотта ободряюще улыбнулась. Что-то в Адель придавало ей уверенности в себе, и госпожа окончательно согласилась принять женщину к себе в услужение. В обязанности Адель вменили уборку в комнатах юной герцогини и сопровождение её на прогулках. Служанка не досаждала хозяйке своим присутствием, незаметно став её тенью, и Шарлотта быстро к ней привыкла.

Глава 2

Совсем позабыв про дела при дворе, Анри де Круа продолжал наслаждаться семейной жизнью. Но, как выяснилось, сами дела про графа не забыли, и в один прекрасный день, когда вся семья только заканчивала обедать, с дороги, ведущей в Париж, выскочил всадник, направляющийся прямиком к замку.

Заметив гонца, Анри помрачнел: он узнал дворцового курьера, которого и сам частенько посылал по срочным делам. «Не иначе Жером один не справляется», – с досадой подумал де Круа и оказался прав. Шустро спрыгнув с коня, гонец поспешил к графу и передал письмо. Как и предполагал Анри, помощник жаловался, насколько он завален бумагами, и сетовал, что в одиночку не может разгрести наплыв просьб и жалоб. Оказывается, совсем недавно произошло событие, из-за которого получило новое развитие дело об отравлениях, и господа пачками взялись писать доносы, которые вместо министерства полиции постоянно попадали на стол де Круа.

Анри поморщился: «Ну неужели не могли сами разобраться с этим и не тревожить меня?» – подумал он. Жером опять перестраховывался, понимал де Круа, а ему вовсе не хотелось возвращаться в Париж. Тем более Анри рассчитывал вернуться в столицу вместе с женой, но он понимал: наверняка итальянец не успел закончить декорирование дома. И куда теперь везти Шарлоту? Во дворце графу был предоставлен отдельный кабинет с примыкающей к нему спальней, но эти комнатушки никак не назовёшь супружескими апартаментами. Там можно переночевать одинокому холостяку, а для проживания семьи они не подходили. «Даже просто снять квартиру или дом, потребуется время», – осознавал граф, и пока он размышлял, домашние, устремив на Анри вопрошающие взгляды, ожидали пояснений.

– Жером пишет, что завален работой, и важность дела требует моего присутствия. Придётся завтра возвращаться в Париж, – недовольно проронил он. – Я так рассчитывал ещё отдохнуть от дел двора, – посетовал граф и, взглянув на Шарлотту, добавил: – К сожалению, я не могу взять тебя с собой: в доме не закончен ремонт, и нам пока негде жить. Как только всё закончится, я сразу пришлю за тобой или приеду сам, – пообещал супруг и заметил, как у девушки потускнели глаза. Он понимал переживания супруги, ему самому было не легче и не хотелось расставаться с любимой. Вечером, прогуливаясь под руку с женой по парку, граф почувствовал, насколько она опечалена. Погружённая в свои думы Шарлотта почти ничего не говорила и только бросала на мужа взгляды, полные тревоги и тоски. Анри остановился, обнял её и заглянул в глаза: