– Вот черти! – только и ответил де Круа, покачав головой, и улыбнулся.

Графа, конечно, не радовало, что друзья видели столь пикантную деталь на теле его жены, но почему-то он совсем не сердился на них.

– Мы должны признаться тебе ещё в одном деле, – проговорил Рене и, смущённо улыбнувшись, переглянулся с Гильёмом. Анри с интересом посмотрел на друзей: чего ещё они вытворили? И виконт покаялся: – Вчера весь вечер мы провели с Шарлоттой в «Весёлой кобыле».

– Что?! – вновь вскинул брови граф. – Вы что, ошалели? Я всю ночь мучился, ждал, когда вы вернётесь! А вы в это время развлекались в «Веселой Кобыле»? Да ещё с моей женой? – вместе с друзьями засмеялся Анри.

– Ну, а что нам оставалось делать? – пожал плечами Рене. – Ты бы видел её! Шарлотта была в таком виде! Прости, Анри, но сущая ведьма, – улыбнулся он. – Герцогиню ещё на подходе ко дворцу арестовали бы, – предположил приятель.

– А так, девочки из трактира её отмыли, одели, причесали, – дразнил друга Гильём, – и она красоткой вышла к нам. Ну, а сегодня при полном параде мы привели её к тебе, – добавил он, улыбаясь.

Анри не злобно толкнул друзей в плечо:

– Ну черти! – ещё раз проронил граф.

– Так что, ты нам ничего не должен. Мы хорошо провели время, – улыбнулся Рене.

Де Круа не обижался. Он действительно был бесконечно благодарен друзьям и нисколько не ревновал. Когда приятели ушли, Анри решил, что надо навестить Кольбера и расспросить его про тот дом, который он предлагал. «Не дело нам ютиться в рабочем кабинете» – подумал граф и утром встретился с патроном с просьбой помочь. Уже вечером они с Шарлоттой, забрав слуг, переехали в съёмный дом. Особняк оказался небольшой, но уютный, в нём имелся даже небольшой внутренний дворик с крохотным садом, где господа могли спокойно отдохнуть в тёплые летние вечера. Супруги находились на седьмом небе от счастья и не понимали, зачем они так долго мучились в разлуке?

Через пару дней Анри с женой наведались в особняк графа, где полным ходом шёл ремонт. Встретив хозяйку дома, итальянец эмоционально изложил концепцию оформления интерьера. Марио увлечённо говорил, показывал рисунки и чертежи, хвастаясь тем, что уже успели выполнить. Ему удалось увлечь мадам проектом. Шарлотте понравились идеи архитектора, и она поддержала его. Анри уже не сердился, а, махнув рукой, проговорил: «Делайте, что хотите!» Граф заметил, какие взгляды бросает Марио на Люси. Видимо, скромная красота горничной казалась пылкому итальянцу экзотичной и вдохновляла его, и он при мадмуазель старался блистать умом и красноречием. Люси в ответ посылала архитектору не менее восхищённые взгляды. Анри порадовался такому повороту:

– Мне кажется, скоро ты потеряешь свою служанку. И кто тебе будет делать причёски? – прошептал де Круа жене, показывая глазами на контрастную пару.

Шарлотта улыбнулась. Люси давно пора отдавать замуж.

Выслушав итальянца и осмотрев весь дом, хозяйка выказала желание принимать участие в его оформлении. Марио несколько растерялся. Он не ожидал, что кто-то вдруг вмешается в его проект, и первое время переживал: не нарушит ли мадам его концепцию и не испортит ли всё задуманное своими изменениями. Но вскоре итальянец успокоился: девушка обладала хорошим вкусом и виденьем цвета, они хорошо понимали друг друга, и работа с Шарлоттой доставляла архитектору даже удовольствие. К тому же с госпожой везде следовала Люси, что особенно окрыляло мужчину. Шарлотта, увлекшись оформлением дома, целыми днями пропадала или на стройке, или в магазинах, подбирая ткани и мебель. Наблюдая за юной женой, граф улыбался, его забавляло, как она старательно «вьет их семейное гнёздышко», и порой подтрунивал над девушкой. Анри был доволен: супруга занята интересным для неё делом и не скучает, а он сам может спокойно работать. Вечерами Шарлотта, рассказывая новости и сообщая, как продвигаются дела с ремонтом, восторженно щебетала:

– Совсем скоро мы сможем переехать, – радовалась она.

Генрих де Круа, тем временем, закончил свои дела, всколыхнул волну разговоров и уехал обратно в поместье.

Погрузившись в семейную жизнь, Анри всячески баловал супругу. У самых лучших портных граф заказал для Шарлотты дюжину новых платьев, в том числе и амазонку для верховой езды, а главное – решил сделать особый подарок. Ему хотел подарить девушке новый тренировочный костюм. Анри не говорил жене о своей затее, а лишь объяснил портному, чего от него требуется. Мастер сначала удивился, но позже загорелся пошивом столь необычного наряда, и когда Шарлотта приехала примерять платья, Анри преподнёс любимой для примерки и его.

Костюм пошили из особо мягкой кожи чёрного цвета. Лиф отстрочили серебряной тесьмой и украсили орнаментом из чёрного бисера. Из-под жилета выглядывала лёгкая шёлковая рубашка, отделанная по рукавам и груди великолепным кружевом. Штаны сели точно по фигуре, подчёркивая тонкую талию мадам поясом с серебряным орнаментом. Тот же орнамент спускался по бедру к колену, напоминая мужской испанский костюм для корриды, а юбка, сшитая из серебристой ткани, покрытая вышивкой из чёрных переливающихся нитей и бисера, завершала наряд. Шарлотта, облачившись в новый костюм, растеряно произнесла:

– Да как же в таком тренироваться?

Заметив её замешательство, Анри, довольный произведённым эффектом, улыбнулся:

– Так и тренируйся. Ты только одним своим видом будешь всех сражать!

Вечером Шарлотта опробовала новый костюм, и, несмотря на свою изысканность, он оказался очень удобным и не стеснял движения.

За столь приятными заботами прошёл ещё месяц. К этому времени граф разобрался с делами, и работа шла уже без напряга. Ремонт в доме, как и обещал итальянец, подходил к завершению, оставалось дождаться изготовления мебели и штор, и как только всё было готово, супруги вернулись в свой особняк.

Дом действительно получился великолепный. Потолки, стены, паркетные полы, мебель и шторы – всё восхищало роскошью и богатством, но смотрелось утончённо и изыскано. Завершающим аккордом блистательного убранства стали бронзовые люстры и подсвечники с хрусталём. Да, Анри не узнал своё прежнее жилище.

– Придётся утраивать приём, – предположил де Круа.

Увлечённые делами и друг другом супруги пропустили все балы, устраиваемые при дворе. Но совсем скоро в честь дня рождения одного из отпрысков короля ожидался грандиозный раут, на котором планировала собраться практически вся французская знать, и пропустить его было невозможно, тем более де Круа до сих пор не представил свету жену. Перед королевским приёмом Анри решил провести и «новоселье», раз все родственники всё равно пожалуют в Париж. А пока супруги готовились к балу, граф вновь пригласил портного.

– У меня достаточно платьев, – не понимала Шарлотта, тем более многие наряды ещё никто не видел.

– Нет, на этом приёме моя жена должна блистать! – возражал Анри. – Хочешь золотое платье? – спросил он.

– Фи, это вульгарно! – фыркнула девушка. – Притом, я слышала, золотое носит Атенаис де Монтсепан.

– Ты хочешь сказать, фаворитка короля вульгарна? – засмеялся граф, но немного подумав, согласился. – Да, пусть, Атенаис носит такое платье. Я не хочу, чтобы моя жена походила на любовницу монарха, – произнёс он и от некоторой двусмысленности произнесённой фразы засмеялся.

Анри вспомнил, насколько Шарлотта была хороша на свадьбе, и, не смотря на протесты жены, заказал для неё нежно-голубой туалет, украшенный тончайшим кружевом по лифу и рукавам, тем более к нему можно было надеть её великолепное свадебное украшение.

Время бала приближалось, и граф готовился представить жену обществу.

Глава 7

В назначенный день Версаль радушно ожидал наплыва высокородных гостей со всей Франции. Светский раут предполагал продлиться не один день и включал в себя постановку балета, выступление певцов и артистов, собственно, сам бал и увеселительный маскарад. Конечно, приём сопровождался угощениями, а в заключение ожидался грандиозный фейерверк. Такие королевские развлечения пользовались большим успехом у знати, и каждый год во дворце собиралось всё большее количество участников. На этот раз ожидалось не менее полутора тысяч человек, а к этому следовало ещё прибавить армию слуг, необходимую для обслуживания своры бездельников. Покои Версаля не могли вместить всех желающих повеселиться, а потому все дома и гостиницы Парижа ломились от постояльцев. Кто имел знакомых в столице, старались заранее договориться и остановиться у друзей, а главное – найти место, где переночевать. Версальский дворец расположился далековато от Парижа, но дворяне смиренно терпели подобные неудобства, стараясь получить возможность попасть на зрелищный и престижный приём монарха.