Я понятия не имела, почему рисковала, говоря что-то такое, что могло бы заставить его причинить мне телесные травмы, просто чтобы доказать, что он действительно такой же дьявол, как и любой другой человек на этом участке, но я сделала это.

Он снова кивнул.

— Было время, когда я бы согласился.

— Ты ненавидишь это так же, как и я. Так почему? — задала я вопрос снова, подталкивая его разглядеть свет.

Слишком обнадеживающе? Нас всех учили никогда не надеяться, но, казалось, я все равно делала это. Может быть, только может быть, Принц этого не хотел. Может быть, у меня был шанс совершить невозможное и сбежать отсюда.

— Ненависть к этому месту превратилась во тьму в моей крови. Это и есть я.

— Но...

— Тихо! — отрезал он. — Сосредоточься на том, чтобы остаться в живых сегодня. Фурия без колебаний убьет тебя. Он совсем не против, чтобы вокруг него были спящие красавицы. Не заставляй его повергнуть тебя в сон, от которого ты никогда не проснешься.

Принц

Что, черт возьми, происходило? Я был ублюдком, без сомнения… но я остановился. Она была права. Я ее не бил. Не трахал. Мне следовало оттрахать ее. Я, бл*ть, должен был!

Но что-то остановило меня.

Ее глаза. Голос. Боль.

Воспоминания о мужчине, которым я когда-то был... но больше не мог быть.

Я так чертовски сильно хотел увидеть страх, что когда наконец это сделал, все, что хотел сделать, так это защитить девушку. Я ничего не хотел делать, кроме как обнять ее, поцеловать, сказать, что она в безопасности, что я не позволю никому причинить ей вред. Но я не мог. Мы жили не в том мире. Я ничего не мог поделать. Был так же беспомощен, как и она.

Прошлой ночью мне выеб*ли мозг. Она должна была спать на полу, скованная как животное. Я понятия не имел, почему уложил ее в постель, как милую маленькую принцессу. Черт возьми, я изо всех сил старался не поцеловать ее в лоб и не пожелать сладких снов. Что последовали бы дальше? Я бы прочитал ей чертову сказку?

Но когда мы вошли в зал, вынос мозг только усилился. Я знал, что Фурия собирался делать. Он всегда так делал. Это был его любимый способ напугать всех женщин сразу и показать им, какой он засранец на самом деле.

На скамейке выстроился аккуратный ряд дилдо. Я знал, что все они прикручены, так как я помогал делать эту дерьмовую штуковину. Каждой девушке требовалось сесть, засунуть этот большой фальшивый член себе в задницу и сидеть так до конца дня. Их заставят смотреть, как других пытают и даже убивают. Больному правителю это так нравилось, что он все время маниакально смеялся.

Мой живот скрутило.

Я посмотрел на Брайар и увидел, что она знает, для чего нужна эта скамейка с пластиковыми членами. Знала, но продолжала идти вперед. Девушка не кричала. Не пыталась бежать. Не смотрела на меня и не умоляла о помощи. Нет. Не Брайар.

Она только пошла вперед, чтобы смириться со своей бл*дской судьбой.

— Прости, — прошептала она, ненавидя эту чертову слабость.

Где был человек, которым я когда-то был? Где тот молодой солдат, который был настроен убить Фурию? Куда, черт возьми, он подевался?

Когда мы подошли к скамейке, она посмотрела на меня. Ее глаза наполнились слезами, но девушка не позволила им пролиться.

Я кивнул.

Другие вошли в комнату, и начались крики и плач. Тренеры начали заставлять своих рабов садиться на скамейку. Вой боли отразился от стен и грозил разбить стеклянные окна.

— Делай это медленно, — прошептал я, пытаясь заблокировать все страдания вокруг меня. — Ты приняла этот размер прошлой ночью. И сможешь сейчас.

Она продолжала смотреть на меня, будто ей нужен был мой взгляд, чтобы придать сил. Казалось, она тоже блокировала весь хаос вокруг. Брайар протянула руки, чтобы я помог ей удержать равновесие, пока она расслаблялась на дилдо.

— Подожди, — сказал я. — Сначала вставь его в киску. Пусть он покроется твоими соками. Это поможет ему легче войти в задницу.

Она остановилась — ее глаза были чертовски широкими и красивыми, — но затем переместилась, чтобы сделать именно то, что я говорил.

Она была еб*нной девственницей! Неужели я действительно позволю ей потерять чертову невинность с помощью жестокого устройства сексуальных пыток? Я не мог!

Не мог!

Я не был монстром! По крайней мере, не всегда. Где был этот человек? Неужели я полностью его уничтожил?

Я умру, прежде чем позволю этому случиться. Она не будет драться. Не будет умолять, но это не поможет. Значит, я ей нужен.

Я буду сражаться за нее!

— Стоп! — сказал я с достаточной силой, чтобы напугать ее.

Я бы бросился на меч, прежде чем позволил бы ей пронзить свою чистоту таким злым творением.

— Что? — прошептала она.

Девушка посмотрела на меня с замешательством в глазах, которых медленно плавили извращенные корни, что окружали мое сердце. Корни, которые никто раньше не мог распутать. Корни, предназначенные для защиты от человечности и добра, а также от всего зла. Ее невинные глаза с разбитой душой вонзились в эти корни, как могучий кинжал.

— Я собираюсь схватить тебя за шею, — прошептал я ей на ухо, создавая впечатление, будто угрожал ей. — Мне нужно, чтобы ты боролась, задыхалась и делала все, что в твоих силах, чтобы казалось, будто я тебя душу. Необходимо создать впечатление правдоподобности. Если ты этого не сделаешь, мы оба умрем.

Она кивнула и не сказала ни слова.

Встав во весь рост, я схватил ее за шею выше ошейника и кивнул, чтобы она начала. Она вскрикнула, затем вздохнула, хватая ртом хоть что-то, и позволила слезам упасть. Девушка вцепилась в мои руки. Корчилась от притворной боли. Вела себя так, будто у нее украли последний вздох.

— Больше никогда не говори со мной! — прогремел я самым грозным голосом. — Ты всего лишь никчемная рабыня. Заменяемая. Ты ничто! И я собираюсь показать этим рабыням вокруг тебя, что происходит с красавицами, которые осмеливаются называть своих тренеров по имени!

Она продолжала сопротивляться, когда я бросил ее на землю. Когда я это сделал, вытащил шприц, который все тренера держали в карманах, чтобы усыпить красоток, если нам когда-нибудь понадобится или мы просто этого захотим. Я достал его, пока она боролась, молясь Богу, которого больше не существовало, чтобы никто не увидел. Уколол ее палец, прижался губами к ее уху и прошептал:

— Я тебя разбужу. Спасу тебя. Ты можешь доверять мне. Спи и знай, что я буду рядом, когда ты проснешься.

Ее тело перестало сопротивляться, и она полностью отключилась. Я просто надеялся, что ее глубокий сон будет казаться смертью.

— Вот так, сука. Умри!

Я встал и перебросил ее тело через плечо, будто она ничего для меня не значила, хотя знал, что это так. Я был готов рискнуть своей жизнью, чтобы спасти ее. Чтобы уберечь ее от кошмара, который стал ее жизнью.

Я посмотрел на всех женщин, которые перестали сопротивляться из страха. Они только что видели, как одну из них задушили прямо на их глазах. Я ненавидел, что этот поступок заставил их всех отказаться от борьбы и подчиниться ужасному действу сидения на дилдо, но не мог спасти их всех. Я мог спасти только свою спящую красавицу. Это все, что я мог сделать… пока что.

Посмотрел на одного тренера, потом на другого.

— Я приберу этот отвратительный мусор и сброшу ее со утеса Мохер.

Я повернулся к испуганным рабыням.

— Я вернусь и возьму любую, кто сделает то же самое, если вы, блин, ослушаетесь своих тренеров. Они ваши хозяева!

Мой гулкий голос разнесся по комнате, и я знал, что напугал их всех, что было желаемым эффектом.

Мое сердце билось сильнее, чем когда-либо, и спящее тело Брайар свисало с моего плеча, когда я вышел из комнаты. Когда я понял, что меня никто не останавливает и ни у кого нет ни малейшего подозрения, продолжил идти. Длинными уверенными шагами я покинул территорию и направился к обрыву, чтобы избавиться от тела. Никто даже не повел бровью из-за по поводу моих настоящих намерений.