— Откуда ты это знаешь?

Охриплость и отсутствие слюны во рту заставили меня отчаянно захотеть выпить воды. Хотя это будет не первый раз в моей жизни, когда у меня была жажда, которую не получилось вскоре не утолить.

— Я уже была одной из спящих красавиц. Сбежала и изо всех сил пыталась спрятаться от Фурии, — женщина остановилась. — Я не знаю, что он сделает со мной, когда я вернусь.

— Фурия?

— Нет, мой тренер. Фурия редко распоряжается наказанием. Он просто командует. Что бы ни говорила Фурия, это делает тренер. У каждой красавицы он есть.

— Тренер?

— Да. У Фурии слишком много красавиц, о которых нужно заботиться или на которые нужно обращать внимание. Но он хочет, чтобы каждая была готова на случай, если он решит вырвать ее из сотен или около того заключенных в тюрьму женщин. Твой тренер будет владеть тобой. Его работа — сделать из тебя идеальную красоту для коллекции Фурии. И поверь мне, не дави и не иди против своего тренера. Когда я вернусь к себе, он может просто убить меня, но чувствую, что его гнев будет намного хуже смерти.

— Как ты сбежала?

Меня охватило странное ощущение. Надежда? Был ли выход из этого кошмара? Могу ли я также сбежать, но не попасться, как эта бедная женщина в углу, ожидающая смерти?

— Ты не сбежишь. Выбрось эту глупую мысль из головы. Я тому доказательство. Лучшее, что тебе нужно сделать, это подчиняться. Не сопротивляйся. Не дерись. Если будешь это делать, будет только хуже. Намного хуже.

— Делать что? Кому подчиняться?

Женщина фыркнула.

— Все, что потребует тренер. И поверь мне, он будет просить делать то, что ты даже не можешь себе представить. Но если этого не сделать, он будет бить или пытать тебя, а когда закончит, все равно будет ожидать, что ты сделаешь то, что он попросил с самого начала. Я видела, как казнили женщин за сопротивление. Все это бессмысленно.

Карета начала сбавлять скорость и в конце концов остановилась. Я закрыла глаза и притворилась спящей, как посоветовала женщина, изо всех сил стараясь не паниковать и никак себя не выдавать. Все, что она говорила о смерти, наказании, подчинении… я была обречена.

Хруст гравия под сапогами приближающихся мужчин, а затем открытие тюремной двери заставило меня вздрогнуть и тяжело задышать. Они бы узнали, что я не сплю, если бы я не успокоилась.

Вдох, выдох, вдох, выдох.

— Некоторые из них шевелятся, — сказал один солдат. — Поторопитесь отнести их в душевую, пока они не проснулись, запаниковали, а потом попытались сбежать отсюда. Я не в настроении бегать.

Движение тел сказало мне, что другие солдаты последовали команде. Сосредоточившись на своем дыхании, я изо всех сил старалась не вздрогнуть, когда мое обнаженное тело резко вытащили из фургона и перебросили через плечо. Я оставалась настолько безвольной и неподвижной, насколько могла, хотя от каждого шага этого человека его костлявое плечо сильнее впивалось мне в живот. Если бы я не голодала и в течение нескольких дней в желудке не было еды, меня бы наверняка вырвало от такого давления, которое оказывалось на мой пустой кишечник. Сопротивляясь желанию поднять голову и осмотреться, я попыталась сосредоточиться на шуме вокруг меня. Единственное, что я могла слышать, это звук тяжелых шагов мужчины, несущего меня, и голоса нескольких мужчин вокруг, каждый бормочущий о зловонии или весе женщины, которую он нес.

Когда звук гравия под ботинками моего носильщика изменился на стук подошв по твердому полу, мое тело вскоре отбросили на твердую холодную землю. Мне удалось не закричать от боли, когда мое тело ударилось об пол с достаточной силой, чтобы выбить из меня воздух. Моя голова ударилась о стену с такой силой, что в ушах зазвенело. Звук стонов и хныканье женщин вокруг меня стал сигналом того, что я тоже могу проснуться. Продолжая свою уловку, я также медленно открыла глаза с протяжными стонами и преувеличенным хныканьем для эффекта.

Оглянувшись, я увидела, что все захваченные женщины были брошены в одну большую комнату без окон, которая была отделана плиткой от пола до потолка. Совершенно белый цвет придавал комнате почти металлический вид. Душевые лейки были выстроены вдоль всех четырех стен, а по полу было разбросано несколько металлических водостоков. Нас доставили в душевую, и, хотя я боролась с безумием из-за того, что была более напугана, чем когда-либо за всю свою жизнь, мысль о том, чтобы принять душ и позволить проточной воде омыть тело, меня обрадовала.

— Пора вставать, красавицы, — крикнул стражник, и его голос эхом отразился от плитки.

У каждой женщины глаза уже были открыты или близко к этому, и их очевидный ужас ситуации был отражением моего.

— Вставайте и помойте себя, — приказал он, делая несколько шагов к выходу.

Затем он щелкнул красным выключателем справа, и вода хлынула из всех насадок для душа.

Когда ледяная вода обрушилась на всех обнаженных женщин. Некоторые завизжали, некоторые заплакали, но многие встали, как и я, и мы начали смывать грязь со своих тел. Температура меня не беспокоила, особенно если нужно было вымыться. Не зная, попаду я в беду или нет, решила рискнуть и открыть рот, утоляя пересохшее горло первой пресной водой, которую я видела за последние годы. Освежающая жидкость имела металлический привкус, так как явно поступала из ржавых труб, но, тем не менее, я сделала большой глоток, пока брызги омывали лицо.

— Обязательно отмойте свои грязные киски и щель между ягодицами.

Грубый комментарий мужчины заставил более напуганных женщин хныкать еще сильнее. Но опять же, мне было все равно. Не знаю, почему эти слова меня не беспокоили, но они просто не беспокоили. В тот день, когда я сдалась, знала, что приняла тьму, которая поможет мне справиться. Я приняла эту истину, и резкие слова охранника будут только началом.

Заметив, что другие использовали куски мыла, намыливая пены на свои грязные тела, я огляделась, пока не нашла свой кусок мыла на ближайшем выступе. Дотянувшись до него и протерев им грязную кожу, пока с меня стекала вода, я действительно испытала чувство счастья. Это было так давно, и даже стоя в комнате с другими захваченными рабынями, принимая душ под ледяной водой на глазах охранника, я чувствовала себя человеком.

Когда душ резко отключили, мы стояли, обхватив дрожащие тела руками, и смотрели на охранника, ожидая, пока он скажет нам, что будет дальше. Капли воды стекали по моим волосам, и мурашки по коже покрывали каждый дюйм кожи, но мне было все равно. Я была чиста. Некоторые плакали, другие умоляли, но я ничего не делала, кроме как высоко подняла голову и ждала. Может быть, разговор с затененной женщиной в карете помог мне набраться храбрости. Может быть, дело в том, что я немного знала о том, что должно было произойти, и неизвестное не преследовало меня так сильно, как других женщин. Или, может быть, дело было просто в том, что моя жизнь и раньше была не розами, а шипами. Неужели может быть намного хуже?

— На колени, — приказал мужчина, когда открыл дверь и давая знак остальным охранникам войти.

Их черные ботинки, расплескивающие лужи на полу, были всем, что я могла видеть, когда без колебаний сделала то, о чем просили. Другие женщины не действовали по команде так быстро или вообще не стали выполнять приказ, и были вознаграждены шлепками по лицу или выдергиванием волос, поскольку их заставляли встать на колени перед каждым приближающимся охранником.

— Вам лучше привыкнуть, красавицы. С этого момента вы делаете именно то, что вам велят. Если вы этого не сделаете, последствия будут серьезными.

Звук металла и цепи раздался до того, как тяжелый ошейник обернули вокруг моей шеи и привязали к серебряной цепочке. Я взглянула вверх и увидела человека с дьявольской ухмылкой, который смотрел на меня сверху вниз, держа мой поводок, будто я была животным.

— Привыкайте и к этому, красавицы. Вы все маленькие питомцы Фурии. Какая бы гордость у вас ни была, лучше избавьтесь от нее поскорее.