Повернувшись, он жестом приказал охранникам вести своих «питомцев» на поводках. Те немногие женщины, которые пытались встать, были впечатаны в землю ногами по ребрам или падали на задницу от удара.

Стараясь не обращать внимания на крики окружающих, я ползла на четвереньках так быстро, как могла, чтобы ошейник меня не душил. Моя охрана мало обращала внимания на мои попытки не отставать. Колени ускользали из-под меня из-за мокрой плитки, и несколько раз я падала, ударившись лицом о землю, но ни разу охранник не замедлился. Стало только хуже, когда мы переступили порог и мои руки и колени коснулись каменистой тропы. Крошечные камешки впивались мне в ладони и рвали колени в клочья при каждом движении. У меня не было времени осторожно или аккуратно маневрировать, и, если я хоть немного замедлялась, меня тянули за поводок. Яркое солнце заставило меня прищуриться, но лучи света мало согревали воздух. На улице было не совсем холодно, но волосы все еще прилипали к спине, а кожа была еще влажной, отчего даже легкий ветерок ощущался очень холодным. Вокруг стояли охранники, и мне следовало бы смутиться из-за того, что я оказалась в таком унизительном положении, но они, похоже, не обращали внимания и не замечали, что вокруг них ползают около двадцати обнаженных женщин. Было ли это нормой для их жизни? Как будто мы были лишь фоном их повседневной рутины. И хуже всего для меня было то, что я больше не была чистой. Грязь снова забилась под ногтями, руки были в грязи и крови. Я оплакивала свой момент чистоты, как бы недолго он ни продлился.

Мы достигли лестницы, ведущей к другому зданию. Мой охранник остановился, и на мгновение мне показалось, что он смилостивится и разрешит мне встать или хотя бы подняться по лестнице.

Но нет.

Сильно дернув, он начал подниматься по ступенькам, таща меня за собой. Как бы я ни старалась, не могла быстро подняться по лестнице. Из-за неудобного положения тела мои ноги раздвигались. Я знала, что все мои интимные части были выставлены на полную и вульгарную демонстрацию. Но я ничего не могла сделать, потому что я задыхалась и хрипела, пытаясь вдохнуть, когда металл ошейника врезался в кожу моей шеи.

— Шевелись! — огрызнулся охранник.

Но что я могла сделать? Координация, чтобы ползти по ступеням, не прибавляла мне скорости. Я вскрикнула, но из моего сдавленного горла не вырвалось ни звука. Слезы текли по моему лицу, и все, что я могла видеть, были расплывчатые ботинки моего мучителя. Вот так я и умру? Будет ли моя смерть вызвана подъемом по лестнице? Конечно, это был не самый очаровательный способ познакомиться с создателем.

Охранник, разочарованный моей невысокой скоростью, потянулся и дернул меня за волосы. Укус был желанным, потому что это означало, что у меня был спасительный момент, чтобы глубоко вдохнуть, наполняя мои лишенные кислорода легкие. Бросив меня на площадку наверху лестницы, он снова схватил мой поводок и провел остаток пути в здание. Я ползла так быстро, как только могла, желая доставить удовольствие своему охраннику, так как я болезненно чувствовала, что должен ему повиноваться. Он пощадил меня, потащив меня вверх по лестнице — за волосы, а не за металл и цепь — остаток пути.

Мы остановились в большой пустой комнате — этаком зрительном зале. Каждая женщина продолжала стоять на коленях, но мы все стояли в одном ряду, лицом к задней части комнаты. Охранники сбросили наши поводки, все отошли в сторону и остановились у стены. Я посмотрела в обе стороны, но старалась держать голову опущенной, не двигаясь ни на сантиметр. Я не хотела выделяться или чтобы меня кто-нибудь заметил. Женщина справа от меня тихо рыдала, а слева двигала руками и коленями, размазывая кровь по серому бетонному полу.

Мы ждали. Только чего.

У меня болели колени и пульсировали ладони, но я отказывалась менять позу, как и остальные выстроившиеся женщины. Мы оставались в этой позе в течение десяти минут, двадцати, тридцати… Я не могла быть уверенной. Но с каждой минутой мое тело сильнее кричало от боли, отчаянно пытаясь пошевелиться и облегчить хотя бы часть ее.

Наконец, тяжелый топот ботинок по бетонному полу, за которым последовали еще несколько человек, объявили, что в комнате к нам присоединились другие.

— Вы все можете сесть и дать отдохнуть ногам. Положите ладони на бедра и широко расставьте ноги, — раздался глубокий и могущественный голос, пока его обладатель ходил перед нами, стоя со скрещенными руками.

Я почти простонала от облегчения, когда смогла ослабить давление на разбитые руки и колени. Сдерживая головокружение, я сделала, как приказал мужчина, стараясь не сосредотачиваться на прохладном воздухе комнаты, который касался моих раздвинутых ног. Влага от душа все еще оставалась на моих черных вьющихся волосах, только усиливая ощущение уязвимости.

У человека перед нами были темные волосы, волнообразно спускавшиеся до плеч. На его лице была слабая тень щетины. Он впился в каждую из нас с такой интенсивностью, что по моему телу пробежала дрожь. Его нос был длинным и узким, что было его самой заметной чертой. Мужчина напомнил мне, каким я представляла себе короля гоблинов в классической сказке давным-давно… до того, как войны уничтожили все.

Остальные мужчины, вошедшие за этим, выстроились позади него, заложив руки за спину, ноги на ширине плеч, и смотрели прямо перед собой. Все они были одеты в черное, и хотя не были похожи на солдат или охранников, от них действительно исходила воинственная энергия.

— Меня зовут Фурия, — начал мужчина. — Я уверен, что все вы слышали обо мне.

Он лукаво улыбнулся.

— Будьте уверены, все слухи правдивы. И даже хуже.

Он усмехнулся собственной шутке, но никто в комнате не проявил никаких эмоций. Если не считать женщин, которые тихонько хныкали или задыхались от его слов.

Я тяжело сглотнула, борясь с непреодолимым желанием свести ноги, когда он посмотрел на меня. К счастью, его взгляд в конце концов переместился, и мужчина посмотрел на следующую женщину, а затем на следующую.

— Все вы теперь мои красавицы. Принадлежите мне и никому больше. Единственная причина, по которой вы сможете стать свободной, состоит в том, что я больше вас не захочу. В то же время от вас избавятся, как от мусора, — он сделал паузу, но совершенно не изменил позы. — У меня высокие требования от моих красавиц. По этой причине, каждой из вас будет назначен тренер. Он несет ответственность за то, чтобы вы были готовы полностью присоединиться к моему гарему прекрасных красавиц. На это могут уйти месяцы, могут потребоваться годы, а может и никогда не случиться. Решение мое и только мое.

Я посмотрела мимо Фурии на мужчин, стоящих по стойке смирно позади него, предполагая, что это и были тренеры, о которых он говорил. Когда я это сделала, заметила, что тот, кто стоял передо мной, смотрел прямо на меня. Не в отношении моего пола, как Фурия, а в моих глаза. Этот человек не отвел взгляда. Был ли он моим тренером? Как и у Фурии, его волосы были темными — почти черными. Он был немного выше людей, с которыми стоял рядом, и имел более широкую грудь. Я не могла разглядеть цвет его глаз, так как они были в тени, но казались зловещими. Его губы были крепко сжаты, а жесткая линия подбородка пугала меня. Я не хотела, чтобы он был моим тренером. Он выглядел намного более суровым, чем другие мужчины.

— Вас будут кормить. О вас будут заботится. Вам здесь будет намного лучше, со мной и моими людьми, чем когда-либо в богом забытой земле, — продолжил Фурия. — Знаю, вы все боитесь, мои красавицы. И хотя есть чего опасаться, особенно моего гнева, я хочу, чтобы вы все знали, что пока будете хорошо себя вести, будете процветать под моим правлением.

Он сделал долгую паузу, а затем хлопнул в ладоши.

— Ну что ж, приступим! Тренеры, я считаю, что пора вам представиться красавицам.

Каждый из тренеров молча подошел и встал перед нами в линию. Мужчина, который смотрел на меня, действительно был моим назначенным тренером, но я уже знала это. Мельком взглянула на него, но когда его темные глаза посмотрели в мои, мне пришлось опустить взгляд в землю, чтобы избежать яркости.