— Нет! Ты тоже.
— Я не вернусь в реальный мир! — запротестовал молодой человек, с ужасом представив, как ему придется щипать траву и обмахиваться хвостом от мух. — В образе яка ни за что!
— Не перечь дракону, — грозно ткнул в грудь пальцем Спирит, но промахнулся и угодил в плечо. — Иначе дракон сожрет тебя, Кид-бычок-румяный-бочок…
— Отвратительно… — скривился Шинигами-младший.
Когда дверь за Косой Смерти закрылась, молодой человек направился к себе, но сделав пару шагов по коридору, наткнулся взглядом на Джоан. Девушка в нерешительности остановилась, а затем развернулась и быстро зашагала обратно.
Кид нахмурился. Нет. Так дело не пойдет.
Пока стул упрямился встать ровно посередине перед закрытой дверью Спирита Албарна, Шинигами-младший размышлял, как так получилось, что из наследника самого бога смерти он вдруг превратился в телохранителя пьяного отца Маки.
Кид наконец остался доволен результатом своих трудов по обеспечению симметричности и сел на стул перед дверью в коридоре, продолжив внутренний монолог с самим собой, чтобы все-таки разобраться, на кой черт он должен торчать здесь всю ночь, оберегая чью-то невинность. Молодой человек точно был уверен, что делает это не ради слетевших с катушек Спирита Албарна и Джоан Кеплер, он делает это только ради Маки. Потому что именно Мака столько раз спасала его полосатую голову из всяких передряг, именно Мака была его подругой, и именно поэтому он себе не простит, если не сделает все возможное, чтобы в отношения между Макой-повелительницей и Джоан-оружием влез Спирит. Одно свое оружие она уже потеряла (а они, друзья, упустили, не помогли предотвратить, не поняли, как и почему это случилось), вторая потеря сломит ее окончательно.
Из-за двери послышался храп.
Все накопившееся за время пребывания в Шамбале уважение к Спириту Албарну теперь смешалось с чувством жалости и отвращения. Коса Смерти сейчас стал отвратителен Киду в своей пьяной откровенности, в признании своего влечения к подруге собственной дочери. По мнению парня, это было неправильно и как-то гадко с моральной точки зрения. И еще обидно за Маку. Кид был уверен, что никогда не расскажет ей ни увиденное, ни услышанное за сегодняшним ужином.
Размышления прервала Юи.
— Эй, ты это чего надумал? Решил сегодня на стуле ночевать? — спросила бывшая наложница Чилуна, удивленно приподняв бровь. Красный шелковый пеньюар, расшитый белыми хризантемами, может, и скрывал ее тело, но аппетитную фигуру девушки — нет.
— А ты чего? У дракона сегодня неприемный вечер, — Кид скрестил руки на груди и задумался: будет ли он против, если эта девица захочет пройти в спальню Спирита. Прислушался к своим внутренним ощущениям и понял, что моральные принципы насчет этой пятисотлетней леди у него молчат.
— А может, я к тебе, — подмигнула китаянка и тут же весело рассмеялась, когда увидела растерянность на лице Кида. — Дракону сейчас не до меня. Он жаждет другую, свою законную драконью невесту.
Шинигами-младший выпрямился:
— Что ты имеешь в виду?
— Драконы, видишь ли, странные существа. У них просто бзик на непорочности. Если дракон коснется невинной девушки, то будет жаждать ее, а она его. Это древние драконьи инстинкты. Так что Джоан Кеплер не сможет долго сопротивляться искушению, как и наш новый дракон. Нельзя пойти против инстинктов и против себя.
— Завтра Джоан покинет Шамбалу.
Юи снова рассмеялась:
— Расстояние лишь усилит влечение. Вот увидишь.
========== Глава 27. Все будет хорошо ==========
Озеро Нам-Цо*, среда, 11:33 p.m.
Соул съехал с того убожества, что здесь гордо носило название «дорога», и заглушил мотор мотоцикла. Приехали. Священное озеро Нам-Цо с этого ракурса казалось почти морем и на мили вокруг отражало угольно-черное небо, которое еще с вечера укрыла ватным одеялом туча. Молодой человек знал, что где-то там вдалеке сверкали вечными снегами вершины хребта Тангла**, где-то неподалеку развевались на ветру гирлянды молитвенных флагов, а шатры кочевников-тибетцев на пастбищах равнины пестрили яркими узорами тканых полотнищ, но звезд и месяца, увы, не было, зато непроглядная тьма вокруг неуютно давила на сознание и поглощала все за исключением звуков ночных обитателей Тибетского нагорья и свиста ветра в ушах.
Прибрежный поселок светил редкими огнями примерно в миле от того места, где Соул остановился.
Мака сзади пошевелилась и отодвинулась, но слезла не сразу — наверняка разминала затекшие и замерзшие конечности перед тем, как спрыгнуть с мотоцикла. За весь многочасовой путь она не пожаловалась ни разу. Наконец повелительница оказалась на траве и сделала несколько шагов вперед, чтобы размять ноги. Соул поставил мотоцикл на подножку и последовал за ней. Какие же у него все-таки разные повелительницы. Линг терпеть не могла мотоциклы, как и многое другое, относящееся к благам цивилизации. Она помнила сотни преданий Тибета, могла назвать каждую травинку и чуть ли не всех букашек, не говоря уж о знании местных традиций и обычаев, но техника вызывала в ней недоверие и тревогу, поэтому на мотоцикле она с Соулом ездить не любила, как бы он ни уговаривал ее прокатиться вместе. А если и поддавалась на уговоры, то хватало ее ненадолго. Мака, сколько помнил молодой человек, никогда не отказывалась. Соул давно уже пришел к выводу, что она так же, как и он, ловила кайф от скорости и ощущения свободы, хотя никогда в этом напарнику не признавалась. Ботанички по умолчанию не могут обожать мотоциклы — такая любовь испортила бы репутацию отличницы.
— Озеро называется Нам-Цо, или Небесное озеро. Видишь огни? — Соул указал вперед. — Там на берегу поселок Таши Дор. Здесь живет семья Линг. Она там?
Единственное место за пределами Лхасы, куда могла сбежать его повелительница, и вообще-то уже проделывала такое пару раз, наплевав на правила Академии. Все-таки ссорились они не впервые, разве что причины раньше казались пустяковыми, да и он их уже не помнил. Сейчас Соул был почти уверен, что Линг на попутке свинтила домой. Обиделась и решила повредничать. Мать ее! Ну и что же делать с такой девчонкой? Ремня разве что всыпать по упрямому тибетско-китайскому заду, но, наверное, в их возрасте это уже будет похоже на БДСМ-практики, а не наказание. Ну нахер…
Мака меж тем после сосредоточенного молчания повернулась к Соулу и отрицательно мотнула головой.
— Соул, ее там тоже нет.
Бля! Как так?
— Ты уверена? — спросил он без надежды на другой ответ.
— Да. Но если не веришь, мы же можем доехать до дома.
— Плохая идея. Не хочу волновать мать и братьев Линг.
Соул отвернулся и глубоко вздохнул. Хотелось материться от навалившейся безнадеги и хоть чем-то занять руки и голову — лишь бы избавиться от свербящего в горле волнения за Линг. Если с ней что-то случится, он никогда себе этого не простит.
Молодой человек почувствовал руку на спине, и мягкий голос Маки прервал его самоистязание:
— Все будет хорошо, Соул.
Знакомые слова из прошлого. Все будет хорошо и ободряющая улыбка, когда он вместо подготовки к контрольной прогонял весь вечер с Блэк Старом в баскетбол; все будет хорошо и теплая улыбка, когда температура под тридцать девять, а одеял сверху не меньше трех, потому что знобит так, что зуб на зуб не попадает; все будет хорошо и вымученная улыбка, когда после провальной миссии пшеничные хвостики разметались по белой больничной подушке, а капельницу только что сменили.
Все будет хорошо.
Черт, а ведь так и случалось. Все было хорошо. По контрольной выходила твердая тройка, потому что Мака дала списать; температура на следующий день стремилась почти к норме, потому что Мака чуть ли не силой вливала жаропонижающее; даже пшеничные хвостики вновь аккуратно торчали по бокам головы вернувшейся через пару дней домой повелительницы, потому что сила воли Маки казалась безгранична.
И правда, чего это он раскис раньше времени? Все будет хорошо. Потому что так сказала Мака. А еще потому, что она сейчас тут.
