— Мне все равно, — ровным голосом. Не так уж сложно произнести вслух, если в течение стольких месяцев повторять слова снова и снова, чтобы убедить себя в их истинности. Как мантра, которую читаешь, когда одолевают сомнения и воспоминания. Перед сном, утром, во время скучных лекций и свободной минуты… Мне все равно. Мне все равно. Мне все равно. Три слова длиною в тридцать месяцев. Правда, закончить «на тебя» — смелости не хватило. Но его поняли и без двух последних слов.
Соул успел заметить, как рука метнулась к нему. Без книг, те остались в другой.
— А мне нет! — услышал он тихий с надрывом голос, и тьма опустилась на глаза, потому что Мака вдруг стащила шапку с его головы почти до носа…
…И поцеловала. Прижалась теплыми мягкими губами к его губам, и Соул второй раз царапнул штукатурку. Так, чтобы частицы стены попали под ногти… чтобы больно… чтобы отвлечься… чтобы сдержаться…
Чтобы не ответить на поцелуй.
Не прихватить губу, не потянуться вслед ускользающему теплу, не пытаться снова уловить призрачный аромат коктейля и, главное, не сделать шаг вперед, чтобы зажать девушку между собой и стеной окончательно.
Второго такого раза он точно не выдержит, а значит надо исключить такую вероятность навсегда. Ради самой же Маки. Ради того, чтобы снова все не испоганить в их жизнях.
— Надо же, — выдохнул Соул, когда Мака отстранилась. Если не видеть ее перед собой, то быть скотиной гораздо легче. Будто слова улетают в пустоту. — Половины алкогольного мохито достаточно, чтобы ты полезла целоваться, — с циничной улыбкой, остальное лицо, к счастью, до сих пор было прикрыто шапкой.
Она ничего не ответила, просто выхватила свой рюкзак, оттолкнула руку и почти бегом кинулась из проулка на более оживленную улицу. Соул поправил шапку только, когда шаги стихли за поворотом. На стене остался еле заметный след от ногтей, а вот на губах, когда он их облизнул, — ничего. На душе стало мерзко от своего поведения. Мерзко от самого себя.
Соул выругался и бросился следом, еще не зная, что хочет сказать или сделать. Может, просто увидеть ее глаза.
— Мака! Стой! — поймал ее за руку уже у какого-то продуктового магазина с кучей народа внутри и рядом.
Она развернулась и выдернула запястье из захвата. Подняла взгляд и отчеканила:
— Оставь меня в покое.
Холодная, обиженная и потерянная. Соул растерялся, не зная что сказать, потом вдруг вспомнил и достал листочек бумаги из кармана:
— Вот. Ее зовут Мингжу. Она тебе поможет с китайскими и тибетскими текстами. — Он сунул ей бумажку с телефоном в ладонь и добавил: — Только не связывайся с Тао. Он действительно мразь.
Мака ушла, так больше ничего и не сказав.
Соул почти с остервенением достал наушники, сунул их в разъем смартфона и в уши, включил музыку и пошел следом. Убедился, что повелительница благополучно добралась до общежития, а потом развернулся и побрел куда-то в сторону центральных улиц.
В наушниках отголоском мыслей звучали «Imagine dragons»:
Is anyone around to see (Видит ли кто)
That I’m doing it all for you (Что я делаю это всё для тебя)
I’m doing it all for you… (Всё это ради тебя…)
========== Глава 20. Искушение ==========
Город Лхаса, вторник, 1:18 a.m.
Линг знала, почему дракон Чилун утащил в Шамбалу не ее. Так уж повелось издревле, что только невинные девушки, чье сердце было свободно, становились драконьими невестами. А сердце молодой повелительницы было занято, заполнено до краев тягучим медовым чувством первой любви.
Когда она познакомилась с Соулом Итером, ей было двенадцать, и он сразу ей понравился. Не как парень, просто как человек. Было в нем что-то загадочное и влекущее. Молчаливый, хмурый и циничный с какой-то тайной за плечами. Ничего не рассказывал про свое прошлое, и Линг решила не спрашивать, более того — почему-то ей взбрело в голову что-то вроде вызова самой себе: добиться того, чтобы Соул — этот закрытый в футляре прошлого человек — раскрылся ей сам. Доверился бы. У нее были догадки, что могло произойти, но она терпеливо ждала, когда же наступит момент откровений. Момент все никак не наступал, зато Линг Янг в один прекрасный день поняла, что это не так уж и важно. Прошлое и есть прошлое, гораздо интереснее настоящее и планы на будущее. С Соулом Итером.
Легкая ни к чему не обязывающая симпатия постепенно переросла в нечто большее и значимое для молодой повелительницы. Оружие стало для нее не просто средством достижения цели, не просто другом, но единственным молодым человеком, на которого она вообще обращала внимание. Да, он был старше, он был из другой страны (для закрытого Тибета это почти другой мир), но ей хотелось быть рядом только с ним.
Возможных соперниц Линг боялась как огня, хотя поводов ревновать почти не было. Она не была знакома ни с одной из девушек Соула, да и видела его за все время партнерства только с одной. И то, давно и случайно: еще в самом начале их совместной работы более двух лет назад. Просто ненароком застукала, как он наспех целует на прощанье какую-то девушку из местных у подъезда многоэтажного жилого дома. Если другие и были, то редко и на один-два раза, потому что на что-то более серьезное нужно много времени, а Соул с Линг почти все время проводили рядом: занятия, тренировки, миссии. Не до отношений на стороне. Вот почему душа Линг Янг была спокойна, а сердце переполнено оптимизмом и ожиданием. Соул весь без остатка был ее и только ее…
Пока не появилась Мака Албарн.
Тот его восхищенный взгляд, когда он наблюдал за тренировкой Маки у сарая, никак не давал Линг покоя. Весь день горький черный деготь капал в мед, отравлял сладкое чувство обожания, чернил любовь ревностью и тек горечью в мысли, подталкивая к тому, о чем она думала уже не раз.
Линг достала из ящика и прицепила на волосы две заколки — единственный подарок Соула, — которые он ей вручил перед первой совместной миссией. Яркие и детские, на волосах девушки они выглядели карикатурно смешно, зато как ни странно хорошо сочетались с нежно-розовыми лотосами на черном фоне халата в пол. Лотосы — символ чистоты. Иронично. Линг еще раз посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Шелковая ткань, под которой больше ничего не было, холодила тело, и по нему то и дело пробегали волны мурашек. Озноб или волнение? Неважно. Скоро ей станет жарко, а халат, возможно, окажется где-то на полу. Девушка наспех собрала волосы в култышку, надела вьетнамки и выскользнула за дверь.
Комната Соула была этажом выше. Пустой коридор, белый свет ламп, полутемный пролет лестницы, снова пустой коридор, снова лампы и наконец нужная дверь. Линг казалось, что ее сердце так громко стучит, что может разбудить половину этажа. Дверь открылась бесшумно, и девушка сделала уверенный шаг за порог.
Она столько раз здесь бывала, что могла свободно ориентироваться в пространстве. В темноте, конечно, ничего не было видно, но Линг и без света знала, что вот тут у стены стоит гитара, на столе полный завал из дисков, тетрадей и журналов, а в углу мини-Гималаи из одежды — постиранные, но не убранные в шкаф вещи.
Соул спал. Линг долго вслушивалась в его размеренное дыхание на кровати и колебалась между желанием убежать обратно в свою комнату, зарыться носом в подушку и выреветься от злости на себя — за трусость, или все-таки сделать шаг вперед навстречу своему счастью.
Наконец решилась. Досчитала до десяти и нырнула под одеяло.
Футболки на напарнике не оказалось. Он лежал на спине, закинув обе руки под подушку и отвернув голову к стене. Линг вытянулась рядом и прижалась к теплой обнаженной коже — после прохлады коридора под одеялом было особенно хорошо. Соула с голым торсом она видела не раз, поэтому даже в темноте могла представить, как выглядит его тело. Слегка дрожащими пальцами повелительница провела по ключице, затем вниз вдоль шнурков двух амулетов до груди, еще ниже — через шероховатость шрама, чуть осмелела и коснулась в меру выпуклых кубиков пресса уже ладонью. Приятное ощущение, будоражащая близость.
