Спирит открыл глаза, чтобы убедиться в верности своих умозаключений, и, удовлетворенный, глубоко вздохнул. Не ошибся. «Канарейка» оказалась молоденькой блондинкой с отличной фигурой — ну просто глаз не оторвать. Впрочем, он и не стал себе отказывать в удовольствии попялиться, пока она записывала показания приборов над его головой, не умолкая ни на секунду. Оставалось только надеяться, что ее смена закончится не скоро и Спирит еще успеет захлопнуть дверцу золотой клетки своего обаяния за этой певчей пташкой, чтобы та почирикала и для него. А пока медсестричка была так захвачена собеседником у окна, что папаше пришлось даже шевельнуться, чтобы она наконец обратила на него внимание.
— О, мистер Албарн, вы проснулись! — дежурно улыбнулась девушка, и Спирит отметил нотки разочарования в ее голосе. — К вам посетитель.
Она окинула пациента профессионально равнодушным взглядом, щебетнула прощание предмету своего интереса и упорхнула из поля видимости. А судя по торопливым шагам, и из палаты. Спирит повернул голову в сторону окна и вынужден был прищуриться от нестерпимой белизны неба, слишком яркой после серых обломков внутреннего мира и тусклых больничных стен. Он даже не сразу сообразил, что у сидящего на подоконнике человека волосы и одежда тоже белые, и это не игра света.
— Выглядишь хреново, — вместо приветствия произнес Соул Итер.
Спирита кольнуло неприятное осознание, что медсестра только что выводила свои птичьи трели для Итера. Флиртовала. А значит, воспринимала его не мальчишкой-подростком, но таким же мужчиной, как и он сам. И даже факт того, что Итер был младше девицы лет на пять-шесть, не охладил ее заинтересованности. А ведь Соул, и правда, вырос. Уже не мелкий сопляк, а молодой человек. С широкими плечами, четко оформленными мышцами рук, проступающим под футболкой рельефом груди… Загорелый под тибетским солнцем, закаленный гималайскими снегами, обточенный горными ветрами, даже взгляд его показался теперь Спириту по-взрослому тяжелым и по-буддистски отрешенным. Коса Смерти вдруг ощутил себя рыхлым беспозвоночным рядом с ирбисом — таким же белым, уверенным в своей силе и мощи хищнике Гималаев.
— Без тебя знаю, — буркнул Спирит в ответ.
Итер спрыгнул с подоконника и, сунув руки в карманы штанов — хоть в этой своей привычке он по-прежнему был похож на самого себя, — отвернулся от Косы Смерти. В отражении на стекле Спирит едва различил рубины глаз молодого человека, задумчиво устремленные в небеса, и растянутые в невеселой ухмылке губы.
— Но если бы не ты, то мне бы сейчас было еще хуже, да? — спросил Соул облака за окном.
Спирит перевел взгляд на руку с катетером и только потом ответил:
— В холодильнике этажом ниже уже неважно — хреново ты выглядишь или нет.
— Спасибо, что нашел в себе силы освободиться от воли шамана.
Все внутри Спирита содрогнулось от неприятного воспоминания, а пиканье кардиомонитора стало невыносимо частым и раздражающим.
Никто не знал… да никто бы не смог до конца понять его чувств в тот момент, когда он, Коса Смерти, в руках Чованга взлетел над Макой. Со свистом рассек воздух. Черным лезвием неотвратимой гибели завис над упавшей дочерью. Не в силах противостоять воле старика, но с ясной головой, с возможностью смотреть, думать, чувствовать. Осознавать. Видеть ее зеленые глаза и скованное неизбежностью смерти тело. Знать, что в этом темном атла́се Мака должна была сегодня кружиться в танце на выпускном балу, а не лежать на мерзлой земле с ободранными в кровь коленями, грязными лодыжками и слипшимися от пота волосами. Понимать, что он, папа, сейчас станет причиной ее последнего в жизни вздоха. А что потом? Разве нужна была Спириту своя собственная никчемная жизнь, когда он в следующее мгновение должен был лишиться единственного ее смысла?
Он боролся. Вел изматывающую бойню с силой духа шамана. Но не мог. Никак не мог освободиться из жестких оков чуждой воли.
Лезвие косы черной молнией понеслось вниз… А потом Мака исчезла, надежно укрытая Соулом Итером. И тогда, в последний момент, Спирит понял, как должен был поступить. Итер выбирал собственную смерть ради жизни Маки. Почему же тогда Спирит Албарн опять оказывался хуже него? Он должен был сделать то же самое — умереть, чтобы дать шанс выжить дочери… А еще Соулу Итеру, которым восхитился в тот краткий миг.
И Спирит умер: обрубил тонкую «пуповину» своей души с телом. Ведь всем известно, что тело не может существовать без души…
Должен был умереть, да шаман не позволил. Паразиту нужна была физическая оболочка, иначе небытие поглотило бы их обоих, поэтому Чованг вынужден был разорвать резонанс душ и перенести Спирита обратно в душу-дом, лишь бы не позволить перемычке между душой и телом исчезнуть…
Странная выходила штука. Мака, откинувшая Соула-косу и готовая принять смерть, Соул, подставлявший спину для фатального удара, и Спирит, отдающий свою жизнь ради спасения этих двоих — все они, принявшие решение погибнуть, выжили, а Чованг, так отчаянно цеплявшийся за жизнь, умер. Сложно и запутанно. Так запутанно, что Спирит даже не понимал до конца, кто кого должен в итоге благодарить за спасение. Разве что все втроем подоспевшего вовремя Блэк Стара.
Мужчина смотрел на чуть ссутуленную спину и не знал, что ответить.
— Мака бы не простила мне лишнюю дырку в твоей тушке, Итер, — произнес в итоге. — Тем более, я и так…
Спирит замолчал, а Соул внезапно обернулся и продолжил фразу, будто сумел прочитать его мысли:
— Виноват перед ней? — спросил он и, казалось, заглянул в самые потемки души.
— Не заканчивай за меня предложения! — огрызнулся Спирит, напуганный такой проницательностью. — Раздражает. А мне противопоказано волноваться. Если ты пришел поблагодарить меня за свое спасение, то благодарность принята. Можешь идти.
Отчего-то разговор давался Косе Смерти нелегко. Ему не нравилось, что он вынужден смотреть на Соула снизу вверх — привстать бы, да сил не хватит. Выводила из себя стерильная тишина и уже ненавистное пищание собственного «сердечного ритма». Даже белое небо за окном казалось душным и давяще низким. Хотя Итера, видимо, их беседа тоже тяготила.
— Притормози! Думаешь, я тут торчу в свое удовольствие, что ли?! — Соул тяжело плюхнулся в кресло рядом с койкой и сразу растерял всю свою «колючесть». Он отвел взгляд и неловко потер шею прежде, чем продолжить: — Я вообще-то еще не закончил. За спасение Линг в ущелье тоже хотел сказать «спасибо». Ее бы там точно яки растоптали без твоей помощи…
Спирит даже ушам своим не поверил. Он удивленно уставился на молодого человека:
— Ты точно хорошо себя чувствуешь? Два «спасибо» за минуту, Итер.
Соул на мгновение вспыхнул праведным гневом, зыркнул грозно-обиженно и снова отвел взгляд.
— Лучше заткнись, — бросил беззлобно, скорей по привычке, чем в попытке задеть, — и выслушай меня сейчас молча, лады?
Что-то в этот момент его определенно беспокоило гораздо сильнее, чем очередная словесная дуэль.
— Ну давай, выкладывай, — внутренне напрягся Спирит.
— Я сегодня ночным рейсом возвращаюсь в Лхасу, потому что подписал пятилетний контракт с тибетским отделением Шибусена. На Тибете до этого не было ни одной Косы Смерти, сам знаешь… Они жутко рады и ждут меня с распростертыми объятиями обратно… — Соул замолчал, набираясь смелости для чего-то важного. Спирит заметил, как он сглотнул, а потом чуть подался вперед. — А еще я позвал с собой Маку… — произнес быстро-быстро.
В мозгу Спирита взорвался снаряд, вмиг раскидавший мысли в хаотичном беспорядке.
— Да я никогда не отпущу!.. — начал было он, но Соул упреждающе взмахнул рукой и безапелляционно оборвал восклицание:
— Тц, не перебивай. Я у тебя вообще-то не разрешения пришел спрашивать и не отчитываться о своих планах. — Он наконец посмотрел Спириту в глаза. — У меня к тебе просьба.
— Ну и чего тебе от меня нужно?
— Не лезь в нашу жизнь. Не запрещай ей. Не угрожай. Не умоляй. Не отговаривай. Дай Маке возможность самой решить: лететь на Тибет или принять предложение о работе господина Шинигами. Это должен быть только ее выбор.
