— Я знаю, что там кто-то есть, — снова заговорил Спирит. — Я хочу знать, что с моей дочерью.

Снова шорох, и мягкий женский голос с той стороны решетки наконец ответил:

— Ее здесь нет.

— Где она?

Мужчина схватился за прутья и до рези в глазах уставился в темноту. С остальным он разберется позже, главное, узнать, что с его девочкой. И если по вине этих зубных фей с ее светлой головы упал хоть один волос, живыми они от него не уйдут.

— Ее нет в этом мире, Коса Смерти. Она ушла через другую дверь, — все также тихо ответил голос.

Значит, его Маки здесь нет и никогда не было. С одной стороны, это значило, что феи ничего с ней не сделали, но с другой — он по-прежнему не знал, жива она или нет, что с ней и где она находится. Нужно было спешить и каким-то образом подать знак в город Смерти, что искать Маку нужно за другими дверями. А для этого ему понадобится помощь девушки, потому что сам он такие прутья не перерубит, да и по отвесным стенам так высоко не вскарабкается.

— Кто ты? Эва? Иветт? — голос Спирита стал мягче и спокойней.

— Эва, — раздался ответ через несколько секунд тишины, наверное, девушка обдумывала, стоит ли продолжать разговор.

— Эва. Приятно познакомиться, — пришло время включать обаяние. — Меня зовут Спирит Албарн, я отец Маки Албарн. Выпусти меня, Эва, и я не сделаю тебе ничего плохого.

— А еще ты Коса Смерти. Иветт считает, что ты убьешь нас.

— Убил бы, если бы вы что-то сделали с Макой, — честно ответил мужчина. Первое правило, чтоб втереться в доверие — больше правды, меньше лжи.

— Я… я не должна быть здесь, сестре не понравится, что я разговаривала с тобой, — кажется, девушка сделала шаг назад.

— Не уходи, Эва! Что вы собираетесь делать со мной? — нужно было любой ценой продолжать, не упустить ее с крючка разговора.

Эва снова замерла.

— Оставить здесь. Рано или поздно тебя найдут или Гнилозубые, или Карапузы. Или другие кошмары, которые ты породишь. А может, умрешь от голода, — ее голос дрогнул, а значит, ей вряд ли нравился такой план, сделал выводы Спирит. Следовательно, командует тут Иветт. — Мне жаль, прости.

— Эва, — Спирит как можно теснее прижался к прутьям. — Мне кажется, что ты добрая девушка. Воды. Можешь принести мне хотя бы воды.

Она задумалась, но потом все же ответила:

— Хорошо.

В темноте раздались тихие шаги, и фея ушла. Казалось, минуты тянулись бесконечно, и Спирит уже начал было сомневаться, что девушка вернется назад. Однако она вернулась.

— Держи, — протянула Эва пластиковую емкость с водой.

Спирит протиснул обе руки между прутьями, но вместо того, чтобы взять воду, схватил Эву за запястье и изо всех сил дернул на себя. Фея вскрикнула от неожиданности и боли, когда лицом впечаталась в решетку, потом дернулась назад, но было поздно. Вторая рука Спирита уже превратилась в лезвие, и оно теперь замерло всего в нескольких сантиметрах от шеи Эвы, отрезая ей путь к спасению.

— А теперь будь умницей и открой дверь, — от мягкости Спирита не осталось и следа, сейчас в его голосе была сталь.

— У меня… У меня нет ключа, — испуганно залепетала девушка, и в ее больших миндалевидных глазах заплескался страх.

На мгновение сердце Спирита дрогнуло — в слабом свете звезд лицо феи было божественно прекрасно. Разве можно так грубо обращаться с этим невинным прекрасным созданием? Какой же он все-таки изверг, но все это ради Маки. Нельзя поддаваться соблазну и очарованию.

— Тогда будем ждать вторую фею.

— Папа? — раздался за спиной Эвы голос его дочери. Обманчиво похожий и тревожный. — Что ты делаешь?! Отпусти ее немедленно!

Спирит хмыкнул:

— Хорошая попытка, но два раза подряд я на этот трюк не попадусь.

— О чем ты говоришь? — не сдавалась фальшивая Мака.

— А кроме того, Эва мне уже сказала, что моей дочери здесь нет, так что заканчивайте спектакль. К нам пожаловала Иветт, полагаю?

Как и в прошлый раз иллюзия рассыпалась яркими блестками, осветив на несколько мгновений темный тоннель по ту сторону решетки. У одной из стен стояла вторая фея — не менее прекрасная, чем ее сестра. Да они обе были само совершенство, пришел к выводу Спирит.

— Ну здравствуй, Коса Смерти, — от ее бархатного голоса по телу мужчины прокатилась теплая волна мурашек.

— Прости, сестрица, — Эва чувствовала себя виноватой.

— Открывай дверь, Иветт. Или твоей сестре придется познакомиться с моей косой очень близко, — Спирит решил не терять времени на семейные разборки, а то окончательно расклеится от этих феечек. Течь слюной сейчас было не совсем подходящее время.

— Открою при условии, что ты не убьешь нас, — решила поторговаться Иветт.

— Если будете вести себя хорошо, девочки, — мозг мужчины тут же услужливо предоставил мысленному взору кадр из какого-то фильма для взрослых, где две миленькие «девочки» вели себя очень хорошо, и Спирит даже тряхнул головой, чтоб вернуться в реальность.

Видимо, в отличие от сестры, роль покладистой пленницы Иветт не очень прельщала, поэтому, как только дверь со страшным скрипом отворилась, а Спирит вынужден был на секунду убрать лезвие, чтоб достать руки из решетки, вклинилась между сестрой и мужчиной и попыталась пырнуть его ножом в живот. Такой прыти Коса Смерти от нее не ожидал. Он чудом увернулся, но хватку ослабил, и Эва рванула прочь, вырвавшись на свободу. Иветт тоже отпрыгнула в сторону, ловко увернувшись от руки-косы, и помчалась по тоннелю за Эвой, которая опережала ее на долю секунды.

Однако бежать им пришлось недолго, впереди раздался протяжный рык, и в нос ударил смрадный запах гнили. Сестры вскрикнули в темноте, и по тоннелю снова прокатилось отвратное рычание.

Спирит бросился вперед, вклинился в самую гущу хлипких мертвых тел и удушающий запах.

Схватка была ожесточенной. Гнилозубые почти полностью заполнили коридор, и их когтистые руки, казалось, растут из самих стен. Когти рвали одежду, пытались схватить за волосы и выцарапать глаза. Спирит надеялся, что, орудуя лезвиями во все стороны, не разрубил на части сестер, хотя шанс был велик, потому что в темноте абсолютно ничего не было видно.

Время для Спирита остановилось, осталась лишь безумная резня с хрипами, рычанием и хлюпающими звуками, когда отрубленные конечности и куски тел падали на пол. В тот момент, когда тоннель внезапно закончился и над головой Косы Смерти сверкнула алмазным сиянием россыпь созвездий с красным кругом безликой луны, он без сил повалился на колени и с упоением вдохнул свежий ночной воздух. Лезвие косы почти машинально сделало взмах, и голова последнего Гнилозубого покатилась по песку, а тело распростерлось у входа в тоннель.

Бой был закончен. Спирит жив и свободен. Теперь стоило выяснить, живы ли еще зубные феи.

========== Глава 15. Ссора ==========

Город Хендерсон, пятница, 4:34 p.m.

Похоже, что два Соула Эванса неплохо поладили. Хотя чему было удивляться: одинаковые вкусы, увлечения и мировоззрение способны сделать человека своим в доску за одну встречу. Пока Мака шла с Эвансом до гаража, в котором тот устроил Соула вчера вечером, парень с горящими от возбуждения глазами рассказывал про вчерашний инцидент и последующее знакомство с ее напарником. Если бы Соул был девушкой, подумала Мака с усмешкой, наверное, это была бы любовь с первого взгляда. Интересно, у них это взаимно?

Эванс был так поглощен рассказом и взбудоражен, что она не стала начинать неприятный разговор про поцелуй и отложила его на потом. А может, он вообще забудет про всю эту чушь? Потому что то, что вчера случилось, было странно и неправильно.

А главное, совсем не так волнующе, как Мака себе представляла первый поцелуй.

— Нам сюда, — кивнул головой парень в сторону трехэтажного особняка, частично скрытого от посторонних глаз забором и пальмами.

С первого взгляда было ясно, что Эвансы живут на широкую ногу. Мака только теперь осознала, насколько глубока между их семьями социальная пропасть. А ведь и Соул тоже из богатой семьи. Неужели и он жил в таком доме, а потом променял эту роскошь на маленькую съемную квартирку? И лобстеров на ужин сменили ее нехитрые кулинарные блюда? Мака покрепче вцепилась в теплый бумажный пакет, который несла для Соула и из-за которого не сразу после уроков помчалась к напарнику, а заглянула домой. Из пакета торчал багет и вкусно пахло мясом с овощами — приготовила на скорую руку, чтобы порадовать друга, потому что подозревала, что в ее вынужденное отсутствие оружие с приготовлением еды не слишком заморачивался.