- Не стоит, - отозвался, поднимая меня, мужчина. – Наурам, вопреки распространяемому некоторыми мнению, это не нужно. Ваше почтение не нуждается, в моем случае, в материальном выражении, достаточно ваших чувств и эмоций. Главное, что нужно учесть вам – вы услышаны и поняты, ваша безопасность обеспечивается стороной, которой я доверяю и которая пользуется расположением тех, кто осведомлен о многих тонкостях дела, с которыми вас будет знакомить, позднее, Его Императорское Величество. На этом, приношу извинения, я вынужден оставить вас… - забрав-таки вторую карту, с которой мы сделали копию, но она, как и многое, осталась у Файгарлона, наур оставил меня и молчавшего, задремав у камина, Дорра…
Мы провели в Брилльдже еще три дня, после завершения аудиенции и отбытия Темнейших, были проведены формальные процедуры и подписаны документы, делавшие меня, на неоговоренное время, подданной Императора Арэна Второго, и, наконец, настал момент для нашего отъезда… Герцогиня Нами, к которой прибыл Целитель – я встретилась с последним и описала роды и ситуацию, осмотрела напоследок герцогиню Сатию и маленькую Алеандру, несколько болела, ей рекомендовали оставаться в покоях, занимаясь дочерью и исцеляясь окончательно, и провожал нас только герцог, почтительно кланявшийся моему новоявленному правителю, и даже при всех оговорках и формальности этого неприятный осадок оставался, который внезапно поклонился мне. Пальцы коснулись носков моих сапожек.
- Я крайне благодарен вам за все, что вы сделали, и, если вам потребуется моя помощь, для меня будет большим счастьем и огромной честью оказать ее. Я хотел бы просить вас, если это возможно, остаться в Брилльдже как Целитель. Вам будут предоставлены покои и комнаты для работы в замке, либо, если вы сочтете это более уместным, в городе, вы будете обеспечены всем необходимым для приготовления лекарств, ухода за больными, я предоставлю помощников… Когда в городе живет Целитель, для города это неизмеримое благо, и всем жителям вверенной мне провинции…
- К сожалению, я не уверена, что это возможно, - вздохнула я, с тоской покосившись на своих спутников. – Мне придется отклонить ваше предложение, герцог Нами. Но, если это окажется возможным, я буду рада оказать помощь вам и жителям вашей провинции. Вы и ваша супруга – чудесные люди, и я искренне желаю герцогине и маленькой герцогине крепкого здоровья и большого счастья. Пусть путь вашей дочери всегда будет светлым.
- Пусть Ильдаран не покидает вашу жизнь и счастье найдет дорогу в ваш дом, - меня часто благодарили за целительскую помощь, но впервые я столкнулась с тем, чтобы меня приняли и отнеслись так радушно, с таким уважением ко мне, к моим правилам Целителя, к тому, что для меня было призванием и самым большим счастьем. Я понимала, что не могу принять предложение и остаться, что мои обязательства и ситуация не позволяют этого, и, тем не менее, тогда, оставляя гостеприимный замок, чтобы отправиться в чужую и холодную столицу Никтоварильи, сожалела о том, что мне приходится это сделать.
========== Глава 6. Дорога назад ==========
Отблески пламени в камине озаряли просторный зал одного из пустовавших особняков династии, расположенного по дороге в Дариан.Стол, уставленный мясными рулетиками, отбивными, овощными блюдами и сладостями, приборами и фужерами, казалось, накрыт был не на двух человек, а на целое пиршество.Стража и обслуга умело растворились в тени, свечи на узком длинном столе создавали своеобразное светлое пятно в темной зале.Тепло, запах горящих поленьев, аромат пряностей и специй творили ощущение уюта и покоя, которое, однако, исчезало при одном взгляде на каменное, леденящее сильнее шапок на скальных хребтах, лицо сидевшей поблизости от меня девушки в бархатном темно-зеленом платье, украшенном лентами и серебристой нитью.
- Принцесса Алеандра, я хотел бы принести извинения за то, что произошло во время встречи с наурами. Поверьте, я был удивленным поставленным ими условием не менее вас. Я не могу скрывать, мне было известно, что будут поставлены условия, но я не знал, что они будут именно такими.Когда Темнейшие пояснили свои требования, я, признаюсь, был обрадован, что условие все же… Не столь страшное, как в его первом звучании.
- Простите мою дерзость, сир, - пальцы чуть сместились по вилке в ее руке. – Но мне уже не девять лет, и я не верю в сказки.Я не знаю, для чего были поставлены подобные условия, но в интересах моего народа буду их соблюдать. - Холодность ее голоса неприятно скребла, ведь для меня условия, выставленные Темнейшими, и впрямь оказались неприятным сюрпризом, и я ощущал какую-то неясную вину перед женщиной. – Нет необходимости объясняться со мной.
- Но я действительно, миледи, не имел представления о том, что условие прозвучит подобным образом. – Хотелось, и я сам не понимал, почему, объяснить, что моей вины в произошедшем не было, что я не собирался каким-то образом унизить ее, не хотел заставить подчиняться, напротив, первое условие науров омрачило душу тяжелым грузом. В память остро врезались расширившиеся зеленые глаза, пальцы, дрожавшие, цепляясь за шерсть вара, и полный сдерживаемой обиды голос, соглашавшийся с унизительным условием. Я знал, что согласилась она только ради оринэйцев, о чем и думал, водя кончиком пальца по бокалу, в котором играло некрепкое, сладкое имперское вино, из винограда сорта Шурш. К аудиенции принцесса Оринэи, казалось, несколько оттаяла, ответы стали более многословными, поведение чуть более раскованным, но всего несколько минут перечеркнули и свели на нет все изменения в ее отношении к окружающим. Большей частью ко мне – во время процедуры принятия в подданство и обратной поездки до сего вечера новоиспеченная герцогиня не заговаривала со мной, и даже если мне случалось обратиться к ней, отвечала коротко и сухо. И большую часть времени молчала, перестав интересоваться даже вызывавшими ранее ее живейший интерес природой, культурой и историей Никтоварильи. – Вы имеете все основания быть разгневанной подобным положением дел, но, уверяю вас, я постараюсь несколько смягчить ситуацию, понимая ваше положение.
- Нет необходимости, сир, - сухо процедила оринэйка. – Я уже привыкла к тому, что мое положение в обществе Оринэи ничего не значит для других стран.
- Тем не менее, я понимаю, вы можете не верить моим словам, принцесса, и условие в его первом звучании было более чем оскорбительным для вашей чести и положения. Уверяю вас, мне было известно лишь о том, что будут поставлены некоторые условия, но я не представлял, какими они будут. И… Мне хотелось бы извиниться и за оплошности, имевшие место при аудиенции с нашей стороны, когда вы обращались ко мне.
- За ситуацию с платьем герцог Бенджамин Энеган Фэрт принес искренние и глубокие извинения от имени дворца. Я приняла их. Столь длительное преклонение мною колена я склонна счесть особенностями местного церемониала. Более того, как ваша подданная, я не располагаю правом гневаться на вас. – Длинная, леденящая тирада, которой уступали иные политические трения, выдерживаемые в дипломатическом ключе.
- Вы сообщили весьма любопытные и пугающие известия, я обдумывал их, и, сожалею, несколько нарушил нормы этикета, - выдавил я улыбку в ответ на ее равнодушно-усталый взгляд. – Мне очень жаль, что ситуация была столь неприятной, и я приношу глубочайшие извинения, если невольно оскорбил вас.
- Если позволите, я лишь хочу, чтобы однажды ситуация повернулась несколько иной стороной, - мысленно отметив, что я извинился ну просто поразительно вовремя, и я не мог не признать ее правоты, отрезала она. – Некоторым людям, облеченным властью, живущим в достатке и роскоши, знающим, что они надежно защищены и слуги выполнят за них все, что потребуется, иногда, я говорю сейчас о знатных людях в целом, свойственно начинать думать, что они в чем-то превосходят тех, кто по каким-либо причинам уступают им, даже обладая теми же правами по рождению. Так вот, мой повелитель, по моему скромному мнению, которое вы любезно позволили мне выразить, люди, все потерявшие или родившиеся в менее преуспевающих семьях, ничем не уступают, а во многом превосходят тех, кто считает себя выше. Я не могу отрицать, что не одобряю сложившееся положение вещей, и принимаю его из интересов совместной борьбы. – Впервые за ужин взгляд так и не притрагивавшейся к блюдам и приборам дамы устремился мне в глаза и за ярким, даже в полумраке, кольцом ее глаз полыхнуло темное пламя сдерживаемого гнева и подавляемой ярости. В эти минуты Алеандра вдруг стала невероятно похожа на разгневанного Аланда, вот только мрачные огоньки ее глаз затмевали даже сталь взгляда пропавшего правителя Оринэи. - Я обязалась следовать законам Империи и вашим приказам, и интересам, в том числе, членов вашей семьи. Но, опасаюсь, вы несколько забыли об одном обстоятельстве. Вы забываете, простите, что у меня есть право на личные мысли и суждения, и пока они остаются моими личными, они никак не вредят вашей чести и делам Империи. Были дни, когда я не знала, проживу ли еще хотя бы час, но так меня никогда не унижали. И, с вашего разрешения, я воспользуюсь правом не затрагивать эти вопросы – опасаюсь, мои откровения не покажутся вам приятными и лестными. Я приняла извинения дворца, приняла условие, и если вы пригласили меня, чтобы принести извинения, уверяю вас, сир, в этом не было необходимости…
