– Что это такое? – удивленно спросил принц.

– Это ключ от верхней залы, где покоится тело твоей матери.

– Что? – испугался принц, вскакивая с лавки. – Откуда он у тебя?

– Кроун по какой-то причине наведывается в траурную залу, где покоится до сих пор не погребенное тело твоей матушки, и если бы, не Робин, то никто бы никогда не узнал об этом.

– И что же сделал Робин? – с удивлением спросил принц.

– Он подкрался к Кроуну и сделал из воздуха копию ключа, а потом все выболтал мне. Ну, а я решила, что законным владельцем этого ключа являешься только ты.

– Но я не собираюсь идти в верхнюю залу, – возразил принц, принимая из рук Фаустины ключ.

– Перль! – с жаром сказала Фаустина. – А тебе никогда не приходило в голову, почему тело твоей матери до сих пор не предано земле?

– Нет, – просто ответил принц, но договорить им не удалось, ибо на балкон вошел Кроун. Стройный, ловкий, суетливо-грациозный, не признающий парики, кружева и модную в то время мишуру, он походил на знатного вельможу, который вот-вот должен стать венецианским дожем или, по крайней мере, его советником. Однако, несмотря на внешний лоск и орлиный взор темных глаз, поведение Кроуна на людях отличала одна странная черта: его шея вертелась, как у фокусника, крупные, грубые руки все время жестикулировали, а глаза никогда не смотрели на собеседника, и со стороны создавалось впечатление, что регент находился в постоянном движении.

– Повелителю жемчужного острова здравствовать! – поприветствовал Кроун юного монарха.

– Зачем ты пришел, Кроун? – недовольно сказал принц. – Разве ты не видишь, что я занят.

– Я пришел за своей женой, Фаустиной, ибо ей, плебейке, не место рядом с вами!

– Плебейке? – возмутился принц и схватился за бок в надежде найти там шпагу, но вместо этого лишь скользнул рукой по атласной ткани своего алого халата. Однако выяснить отношения с Кроуном он не успел, ибо Фаустина, повинуясь приказу мужа, поспешно встала и последовала за ним.

После ухода гостей принц до самого вечера не делал ничего. Даже не дав себе труда снять халат и переодеться, он, рассекая ногами воздух, бесцельно порхал по своему бескрайнему балкону, и со стороны могло показаться, что юный монарх исполняет какой-то горячий восточный танец. Иногда он останавливался, подходил к кустам сирени, наклонял пышные гроздья и долго вдыхал их густой аромат, но потом резко бросал это занятие, поворачивался лицом к морю и слушал, как кричали чайки. И растворяясь в стихиях этого жаркого очарованья, он забывал и про колдовское зеркало, и про серебряный ключ, и про измученное, до сих пор не погребенное тело своей матушки, королевы Маргариты.

К ночи небо начало хмуриться, и по нему поплыли серые неприветливые облака, предвещавшие бурю. «Надо уходить отсюда», – подумал принц, покинул балкон и пошел в свою опочивальню.

Там было темно, лишь таинственное зеркало мерцало живым укором. «Пройди сквозь это зеркало, принц», – вспомнил он слова Сафо и уже сделал шаг вперед, но тут же отпрянул, ибо еще не был готов к такому шагу. Однако он все же мельком успел увидеть свое отражение и заметить, что упрямая складка под нижней губой не исчезла. «Нет, я не буду рассматривать себя!» – решил принц, отошел от зеркала и пошел спать.

А за окном на все голоса выла и грохотала стихия. Палящее дневное солнце, как будто бы оскорбило море своим огнем, и теперь оглушающие раскаты грома и холодный ливень сотрясали Адриатику. Около часа ночи буря почти стихла, оставив после себя лишь мелкий моросящий дождь.

Принц проснулся от какого-то шума. Открыв глаза, он увидел, что это всего лишь дождинки назойливо барабанят по прозрачному стеклу. Он снова попытался уснуть, но не смог, потому что стук повторился и был еще настойчивее. Откинув одеяло, принц встал с постели, подошел к окну и открыл его. С удивлением он обнаружил, что за окном стояла нищенка в черном плаще и белой маске, закрывающей почти все лицо.

– Кто ты? – резко спросил принц.

– Вы не знаете меня, ваше высочество, но я должна передать вам вот это письмо. – И нищенка, вытащив из-под черного плаща руку, передала принцу сложенный вдвое белый листок.

– От кого это письмо? – спросил принц, вскинул глаза, но никого не увидел, потому что нищенка исчезла, словно растворилась в блестящих капельках дождя.

Тогда принц прошел к бюро, сел, раскрыл аккуратно сложенный листок и начал читать неизвестное послание:

«Всемилостивейший сеньор, высокочтимый правитель жемчужного острова,

нижайше прошу Вас выполнить последнюю просьбу Вашей преданной подданной.

Сегодня, когда часы пробьют два час ночи, прошу вас прийти на старое кладбище, что находится в афинском лесу. Искренне уверяю, что сие свидание останется в тайне и ничто не повредит чести и репутации Вашего Высочества.

Искренне преданная вам…»

Далее стояло многоточие, из чего следовало, что отправительница, а это, несомненно, была женщина, пожелала остаться неизвестной.

Первое, что пришло в голову принца, что это какая-то ловушка и ходить одному на старое кладбище ни в коем случае нельзя. Однако поразмыслив немного, он решил, что негоже наследному принцу звать на помощь и показывать себя трусом. Все-таки он сын королевы Маргариты, а не какой-то паршивый эльф! Все! Решено! Он идет туда один!

Принц решительно двинулся к зеркальному шкафу, мельком посмотрелся в зеркало и… обмер. К складке под нижней губой добавилась ужасающая поперечная морщина, которая, словно шрам, рассекала его лоб.

– Что со мной? – спросил принц тишину. – Хотя какая теперь разница! Мне все равно надо идти!

Облачившись в черные кюлоты (короткие штаны-бриджи) и красную рубаху, принц прикрепил к поясу шпагу, накинул плащ и уже собирался выйти за дверь, как вдруг ему пришла в голову мысль украсить голову монаршим венцом, но он сразу понял нелепость этой затеи. Ну, зачем на старое кладбище надевать монарший венец? Призраков пугать? А если их там нет?

К морю, принц спустился по той же, ведущей с его балкона лестнице. Оказавшись на берегу, он свернул направо и пошел по размытой дождем, брусчатой дороге, которая вела к афинскому лесу.

Когда принц вошел в лес, ему стало не по себе: вековая листва деревьев загораживала усыпанное звездами ночное небо; каждый пень или поваленное дерево напоминали чудищ из страшных сказок; трава шуршала под ногами и если прислушаться, то создавалось впечатление, что она разговаривает на каком-то известном только ей, языке. Ухали совы, человеческими голосами надсадно кричали какие-то птицы, с деревьев капали холодные дождинки. Но принц, сжавши зубы, продолжал идти. Он шел, шел, шел, и наконец…

Над принцем навис мертвенный лик кладбищенской луны. Тяжело вздохнув, он огляделся и увидел, что стоит один в окружении скорбных памятников и серых надгробий. Страшно, страшно, страшно…. Но он не посмеет уйти, ибо королевское слово надо держать. Иначе, какой же ты принц? Неожиданно ему показалось, что вдали среди белых надгробий стоит девушка в пурпурном платье.

– Сеньорита, подождите! – закричал принц и побежал навстречу девушке. Подбежав поближе, он с ужасом обнаружил, что это была могильная плита с портретом девушки в красном, будто бы пропитанным кровью, платье. Принц подошел поближе к плите, прикоснулся пальцами к пылающей в темноте красной ткани и почувствовал влагу. Посмотрев на ладонь, он увидел, что с его пальцев стекают капельки крови.

– Видишь, что ты сделал со мной? – услышал он за спиной надтреснутый женский голос.

Принц обернулся и увидел, что прямо перед ним стояла девушка в грязном, покрытом комьями земли саване. Черты ее лица были бледны, губы сжаты в синюю ниточку, лишь глаза сияли страшным оранжевым огнем.

«Вот какая бывает смерть», – подумал принц. «Ну, ничего, попробуем и ее встретить достойно!»

Собравши волю в кулак, и несколько раз судорожно глотнув, принц улыбнулся и вежливо спросил: