Плавным движением девушка прикоснулась к его телу, аккуратно втирая лекарство в кожу. До этого момента Элли и не замечала, что все тело некроманта покрыто шрамами: большая часть давно зажила, и различить их было почти невозможно, но были и заметные — белая, шириной с палец, полоса чуть ниже ребер, два параллельных шрама на груди (словно кто-то воткнул пару кинжалов) и еще один, под ключицей, напоминал уродливую выпуклую кляксу. Элли знала: такие шрамы получаются, когда удар проходит под углом. Ее воображение тут же нарисовало сцену, где Корвин лишь в самый последний момент успевает отвести клинок и вместо сердца он впивается чуть выше. Задумавшись, Элли дотронулась до шрама и почувствовала, как некромант дернулся.

— Не ври, не больно, — тут же откликнулась она.

— Что ты делаешь?

— Просто осматриваю тебя, в моем мире врачи так делают, — девушка поспешно вернулась к синякам, — вдруг еще что-нибудь сломал…

— Любопытно откуда они? — Корвин закинул руки за голову и с интересом посмотрел на нее.

— Не особо, — покривила душой Элли, видя усмешку на лице некроманта.

— Вот эти два — следы от двух парных стилетов, национального оружия вынтоасе (ты видела их представительницу на ярмарке); это случилось в первые годы Войны и под более чем благородным предлогом, меня попытались убрать с дороги ренегатов. Тот, что на правом боку, след от меча Верховного Магистра. Ты его помнишь: дряхлая развалина, которая верещала из-за своей тумбы на суде. Надо сказать, что раньше он был достойным соперником, и я еле унес от него ноги. Вот этим, возле пупка, меня наградил один пьяный тролль. Обычная драка в таверне, и я подвернулся ему под руку. До сих пор помню этот день — вышло знатное пепелище, — некромант хохотнул, но взгляд его оставался холодным.

— А этот? — Элли вновь прикоснулась к «выпуклой кляксе» и легонько обвела ее контур.

— А этот… ничем не примечательная история. Подпустил близко человека, которого подпускать не следовало. Все эти расспросы тоже входят в практику ваших целителей?

— Ага, — соврала Элли и продолжила втирать мазь.

Некоторое время они молчали: некромант пристально смотрел на Элли, а девушка вспоминала все то, что знала о давней вражде между расами. Она никогда не была пацифисткой, но сейчас испытывала глубокое отвращение к войне, которая медленно, но верно разрушала мир.

— Одевайся, — Элли вытерла руки и нагнулась к корзине.

— Не хочется, — протянул Корвин. — Сама посуди: ничего не болит, уютно, под боком сидит симпатичная девчушка, которая без ума от моего голого торса, покрытого боевыми шрамами славных побед…

Элли громко фыркнула и швырнула через плечо, не глядя, плотный сверток перевязанный бечевкой. Сама Элли уже успела снять изодранную рубашку и накинуть на худые плечи новую. Не обращая внимания на ворчания Корвина, она сгребла его старую одежду и выбросила за дверь. Некромант долго, придирчиво рассматривал тряпки, объявил их «сносными» и переоделся, все еще морщась от некоторых движений. Постучавшийся в дверь слуга принес большой поднос с горячей едой. Лицо Корвина смягчилось, а когда он пригубил пива из большого кувшина, расплылось в почти счастливой улыбке.

— Как мало человеку нужно для счастья, — заметила Элли, перемешивая сметану с вареным картофелем.

— Удивительно, — согласился мужчина, насаживая на кривозубую вилку котлету и откусывая за раз почти половину.

— Я распорядилась, чтобы нам собрали провизии в дорогу, — сухо добавила Элли.

— Молодец, — с набитым ртом проговорил некромант.

— У нас осталось не больше десяти золотых. А нам еще нужны лошади. Я догадываюсь, что до Некрополя путь совсем не близкий.

— Не близкий, — откликнулся некромант, — ты не будешь?

Элли скривилась и пододвинула свою тарелку некроманту. Мужчина в мгновение ока смахнул нетронутый кусок и почти залпом опустошил кувшин.

— Да что на тебя нашло? — не выдержала Элли, с ужасом поглядывая на довольное выражение лица некроманта.

— Я просто хочу есть, — пожал плечами тот, демонстративно ковыряясь вилкой в зубах. — Кстати, распорядись насчет ванны. Не знаю как тебе, но мне осточертела эта вонь.

Элли хотела было возмутиться, но, махнув рукой, вышла в коридор. По счастливой случайности в таверне знали, что такое ванна, а потому не прошло и получаса как двое мальчишек сначала прикатили в комнату огромную бадью, а затем принесли горячую воду. Едва комнату заволокло паром, настроение некроманта достигло небывалых высот. Высыпав на испещренные мозолями ладошки юных носильщиков горсть медяков и серебра, мужчина буквально вытолкнул их за дверь. В два присеста сбросив с себя одежду (Элли поспешно отвернулась) некромант стремительно забрался в воду и блаженно выдохнул.

— Иди сюда, — спустя несколько минут опомнился он и позвал девушку.

— Что? — Элли опешила; она не страдала излишней стыдливостью, но такое бесцеремонное приглашение вогнало ее в жаркую краску. — Зачем?

— Мыться. От тебя несет, как от помойного ведра, — добродушно улыбнулся некромант. — От меня, впрочем, разит как от целой выгребной ямы.

— Я после тебя, — сухо ответила девушка.

— В грязной воде? — мужчина иронично изогнул бровь.

— Попрошу натаскать новой…

— С тебя сдерут тройную цену. Это обычная практичность. Разве в твоем мире так не делают?

— Нет, — с печальным вздохом Элли все же признала правоту некроманта и нехотя стянула штаны и рубашку; немного поразмыслив, отбросила в кучу старое белье. Некромант демонстративно прикрыл глаза рукой. Бадья была настолько большой, что туда влез бы еще один человек. Элли прижала колени к груди и сердито посмотрела на хохочущего в голос некроманта. — Ну что?

— Одно время у нас даже существовал ритуал совместного омовения. Он бы тебе не понравился, — некромант зачерпнул горсть воды и пропустил ее сквозь пальцы.

— В моем мире мужчины и женщины моются раздельно, только если не… — Элли запнулась, и ее, и без того красные щеки, приобрели оттенок спелого помидора, — не состоят в определенных отношениях и собираются… не мыться.

— Это же непрактично, — удивился некромант, — вода может расплескаться, остыть, да еще и сама емкость, если она сделана из дерева, наверняка развалится, и тогда затопит полдома.

— Ты это сейчас серьезно? — Элли уловила в его голосе веселые нотки, но лицо некроманта было бесстрастным.

— Меньше всего ты интересуешь меня как женщина, — откликнулся некромант. — Пока ты в моем мире, можешь не переживать — никто не будет тебя тут совращать.

— Ну спасибо, — девушка почувствовала себя уязвленной, но в тоже время с плеч словно свалился тяжелый груз, и она позволила себе расслабиться в горячей воде, расправить плечи и облокотиться на бортик.

— Пожалуйста, — пожал плечами некромант. — Это, правда, не дает тебе повода думать о себе слишком лестно.

— О, как раз наоборот.

— Я не переношу, когда с моими слугами кто-то обращается неподобающим образом. Предпочитаю делать это сам, — по тону Корвина было не понятно, шутит ли он или говорит серьезно.

Элли лишь пожала плечами, наслаждаясь теплой водой. В борделе никто не предоставлял служанкам возможности мокнуть в ванной — вечером или утром они поливали друг друга из ведер прохладной, едва теплой водой; знахарка отправляла Элли купаться в ближайший пруд, вода в котором была просто ледяной; в доме некроманта девушке выделяли два ведра теплой воды и тазик, в котором с трудом можно было стоять.

— Если закрыть глаза, то можно даже представить, что я дома, — в полголоса пробормотала Элли, — правда, не хватает шума воды, которая бежит по трубам…в моем мире мы давно не таскаем воду ведрами. Вместо этого у нас есть целая система водоснабжения: повернул одну ручку — идет горячая вода, повернул другую — теплая.

— Если так не нравится — можешь вылезти.

— Ну уж нет. Буду сидеть, пока вода не станет льдом, — огрызнулась девушка. — Но ведь признай — это отличная технология.