Превозмогая страх и желание убраться отсюда поскорее, девушка без всякого интереса пролистала лежащую на столе книгу. Язык был ей незнаком, никаких картинок не было, а от сухих, пожелтевших страниц отчетливо попахивало кровью. Чтобы убедиться, что ей не померещилось, Элли даже поднесла бумагу к лицу. Да, определенно кровь. Или что похуже.

Девушка вернула книгу на место и уже собиралась уходить, как ее взгляд привлекла до боли знакомая, выцветшая надпись на кожаном переплете. Машинально Элли протянула руку и сняла с полки небольшой томик. Поля были испещрены заметками, некоторые абзацы подчеркнуты или переписаны между строк, но текст читался. И Элли легко могла разобрать его, ведь этот язык она изучала добрых два года и имела по нему твердое «отлично». Через старую древнюю бумагу аккуратными ровными строчками тянулись предложения на мертвой латыни.

***

Она задремала, обманутая уютом мягкого кресла и теплом огня. Раскрытая книга скользнула из ослабевших пальцев, а голова девушки безвольно упала набок. Рот чуть приоткрылся, веки слегка подрагивали; ей снился сон.

Мужчина медленно обошел вокруг кресла, не сводя долгого, пристального взгляда со спящей гостьи; нагнулся, подобрал книгу, машинально пролистал несколько страниц и уселся напротив, положив подбородок на сложенные ладони.

Огонь в камине весело пылал, отбрасывая на стены и пол длинные, причудливые тени. Девушка дернулась во сне, в беспокойстве перекатила голову, но продолжила спать. Некромант хранил молчание.

На кой черт ему сдался этот ренегат? Корвин не мог ответить на этот вопрос. Любой другой на его месте поступил бы совсем по-другому — прирезал девчонку без лишних разговоров. Но только не он. С «недавних» пор Корвину претила сама мысль убивать рабов. К ренегатам это, конечно же, до последнего времени не относилось.

Мужчина протянул руку и очень осторожно закатал оба рукава платья. На левой руке — длинный некрасивый и свежий рубец; как будто что-то широкое распороло предплечье до самой кости, оставляя кожу болтаться неровными клочками. На правой — чистая, чуть загорелая кожа. И ничего, он абсолютно ничего не чувствовал. Такого просто не могло быть.

Его друг, Рейгол, не разделял его интереса. Если бы ренегаты смогли избавиться от клейма — чисторожденным немедленно стало бы это известно. А значит девчонка беглая; но и этого клейма не было — на это Рейгол пожимал плечами и говорил, что иногда судьи могут быть жалостливыми. Корвин в это не верил. Есть нерушимые правила.

Взгляд его невольно упал на книгу, и мужчина нахмурился. Некрономикон, книга Мертвых Имен. Редкая, безусловно дорогая вещь, похвастаться обладанием которой может едва ли с десяток ныне живущих. Он перевел ее, но понял лишь частично. Чего стоят одни лишь строки про подземную реку духов и ладью мертвого бога, что каждую ночь делает круг, спасая проклятые души из пасти голодного жнеца; или глава, посвященная предвестникам — знамениям смерти. Большей частью заклинаний и знаний он смог овладеть — некоторые ритуалы проводил механически, не задумываясь почему нужно делать именно так, а некоторые — понял, и не использовал вообще. Вещи, описанные в этой маленькой книжице в черном переплете, были способны покорить мир. Но эта была лишь часть.

Где-то в глубинах Некрополя, глубоко на подземных уровнях, где никогда не ступала нога простого смертного, хранятся другие части. Еще более могущественные, еще более загадочные и непонятные. Эту, по сути самую простую, Корвин смог украсть неимоверно давно. Потребовались долгие годы, чтобы он смог расшифровать ее и составить хотя бы приблизительный перевод, который, кстати, хранится в совершенно другом месте.

Корвин резким движением встряхнул девушку. Та, вскрикнув от испуга, вскочила, затравленно озираясь, пытаясь понять где она. Заметив мужчину за своей спиной, Элли замерла, крепко сцепив ладони, готовясь к самому худшему. Корвин равнодушно скользнул по ней взглядом и отошел к столу, кладя книгу в ящик.

— Выспалась? — достаточно миролюбиво спросил он, не оборачиваясь, но спиной чувствуя, как девушка сжалась при звуках его голоса. — Нам есть о чем с тобой поговорить.

Элли судорожно кивнула, на всякий случай незаметно отступая к двери. Лестница совсем небольшая — ступеней сорок; она сможет быстро взбежать по ним, а потом затеряется в бесконечных коридорах огромного дома… его дома. Элли досадливо чертыхнулась, и некромант обернулся, облокотившись на стол и с деланным любопытством разглядывая ее.

— Пожалуй, начнем прямо сейчас. Как тебя зовут?

— Вы не дали мне имени, господин, — девушка склонила голову, исподлобья глядя на собеседника.Кое-какие правила нового мира она усвоила достаточно хорошо.

— Да, действительно, — Корвин согласно кивнул, устало потирая подбородок. — Как тебя звали до того, как ты попала в рабство?

— Элли Новак.

— Странное имя. Что оно означает?

— Н… не знаю, наверное ничего, — замялась Элли, отводя взгляд.

— Хозяин или господин — всегда обращайся ко мне так, — сурово приказал Корвин. — Теперь ты мой раб, который полностью зависит от меня. В моей власти сделать твою жизнь невыносимой или же легкой и простой; от меня будет зависеть, будешь ли ты есть, пить, спать и дышать; я буду решать, когда тебе говорить, когда молчать, смеяться и плакать, — добавил он увидев, как предательски дрогнули губы девушки. — Тебе все понятно?

— Да…хозяин, — Элли еще ниже склонила голову, мечтая провалиться сквозь землю.

— Ты хочешь есть?

Девушка с готовностью кивнула, внезапно осознав, что не помнит, когда ела последний раз.

— В таком случае ты должна говорить правду, — Корвин медленно обошел ее по кругу, цепко осматривая. — Сколько тебе лет?

— Двадцать три, хозяин.

— Кто твои родители?

— Мои родители… — девушка запнулась, не решаясь сказать правду. — Они занимаются разными делами… Моя мать художница, а отец… он пишет книги… хозяин.

— Верно ли в таком случае то, что твои родители люди — образованные и зажиточные? — Корвин хищно усмехнулся, но Элли не могла этого видеть и послушно кивнула. — Верно ли то, что ты — их родная дочь?

— Да, хозяин. Помимо меня есть еще младший брат и сестра.

— Верно ли в таком случае, что твои родители, как и ты — чисторожденные?

— Нет, — девушка покачала головой, закусив губу.

— В таком случае ты из ренегатов, — с какой-то грустной торжественностью заключил некромант, и в следующую секунду больно схватил Элли за волосы, заставляя запрокинуть голову; нежную кожу на шее оцарапала сталь, и девушка в ужасе заскулила, почувствовав как вниз сбегает горячая струйка крови.

— А раз так, то назови мне хотя бы одну причину, почему я не должен убить тебя прямо здесь и сейчас, — холодно прошипел Корвин ей в ухо.

— Я… — Элли попыталась придать голосу уверенности, но он сорвался, и девушка тихо заплакала, но тут же постаралась взять себя в руки, вспомнив их первую встречу. — Вы можете так сделать, господин, но тогда вы никогда не узнаете, почему у меня нет клейма.

— Резонно, — согласился Корвин, небрежно толкая ее в кресло и убирая кинжал; затем, не дав девушке возможности отдышаться, он навис над креслом, опершись вытянутыми руками на подлокотники. Тени причудливо исказили его лицо, сделав похожим на злобную маску с живыми, безжалостными голубыми глазами. — Говори.

— Я не ренегат и не чисторожденная, — торопливо начала она, с опаской поглядывая на мужчину. — Меня зовут Элли, мне двадцать три года, я учусь на третьем курсе медицинской академии в Варшаве… Это такой город, далеко-далеко отсюда… в другом мире. Я собиралась на отдых со своим другом, когда попала в аварию… я потеряла сознание, а очнулась здесь, в этом мире, на рынке рабов. Старый работорговец где-то нашел меня и безуспешно пытался продать две недели, а потом меня выставили на торги. Там меня купил хозяин борделя… потом перекупила женщина по имени Фола, а дальше… дальше вы сами знаете, господин.