— Вы хотели спастись, — осторожно заметила Элли, когда некромант сделал небольшую паузу.
— Да, хотели. Но это ни в коем случае не оправдывает того, что мы сделали. Мы устроили геноцид, иначе это было сложно назвать. Мы руководили толпой фанатиков: под нашим руководством воины убивали новорожденных полукровок, вырезали целые поселения и сжигали леса; мы изгоняли духов или же обращали в свое подчинение, — Корвин на секунду перевел взгляд на свои руки и продолжил. — И, разумеется, все это было сдобрено политикой. Видишь ли, только люди, рожденные в этом мире могут обладать тем, что ты называешь магией. Полукровки лишены этого дара так же, как и другие расы. До открытия портала людей было не так уж и много, и мы держались вместе. Однако, когда пришли другие люди… словом, мы не стали равными. Полукровки завидовали нам, простые проклинали и считали нас изгоями, но тем не менее они шли под нашим началом на верную смерть. Мы, чисторожденные, руководили этой войной. Мы начали ее и мы пытались ее завершить.
— Ясно, — пробормотала Элли, нервно оглядываясь по сторонам; от тихой, шелестящей интонации некроманта ощутимо веяло холодом.
— Я опущу детали — они не столь важны. В конечном итоге мы победили. В самом сердце Некрополя чисторожденные провели ритуал, который смог закрыть все порталы. Нам оставалось лишь очистить нашу землю от всего того, что пришло с другой стороны. И вот тут-то пришло время ренегатам выйти из тени. Эти ублюдки заявили, что с них хватит; все, что мы делали, было ошибкой и нам нужно было отдать наш мир на растерзание. Теперь, раз мы закрыли порталы, нам необходимо научиться жить в новом мире, приспособиться к чужакам и делиться с ними знаниями, всячески поощрять и вступать в браки. Словом, продолжить разрушать все то малое, что у нас осталось. Мы отказались. И тогда, в катакомбах Некрополя, произошло еще одно, последнее сражение. Ренегаты убили старейшин, пытаясь захватить власть, сами понесли потери и в конечном итоге были вынуждены отступить. Эта война оказалась куда более разрушительной… Мы заключили Договор — последнее, что удерживает этот мир от полного уничтожения. Тогда же был создан Провал, а Некрополь стал священным и запретным местом. Согласно Договору, ренегаты, точнее то, что от них осталось, живут на одной стороне, а чисторожденные — на другой. Нам, ровно как и им, запрещено переходить провал. Как ты понимаешь, ренегаты вовсе не оставили попыток окончательно уничтожить привычный нам мир, и периодически с их стороны приходит неведомая нечисть. Чисторожденных осталось слишком мало, чтобы мы могли ее сдерживать. Поэтому был создан Орден, который претерпел столь значительные изменения, что больше не подчиняется нам. Разумеется, солдаты Ордена с удовольствием всадят стрелу и в ренегата, и в чисторожденного — они думают, что вершат правосудие и следят за исполнением Договора. Прошло много лет, и никто из людей уже не помнит этих событий. Так что тебе повезло вообще услышать эту историю, — Корвин перевел дух; на протяжении всего рассказа некромант плохо сдерживал то ярость, то печаль.
— Прошло уже столько лет… — Элли покачала головой, — неужели вы не могли объединиться?
— Неужели ты не понимаешь? — презрительно фыркнул некромант. — Ренегаты не хотят этого. Их цель — уничтожить оставшееся. Впрочем, за последние двести лет их дела скатились на самое дно — многие переходили провал и были казнены.
— Но ведь и у вас, чисторожденных, дела идут вовсе не прекрасно? — саркастично бросила девушка, намекая на недавний плен некроманта.
— Это исключительно наше дело, — сухо ответил мужчина, с неприязнью глядя на Элли.
— Расскажи про клеймо, — девушка решила не испытывать судьбу и переменила тему.
— Мы не всегда казним ренегатов, — Корвин достаточно охотно поддержал ее инициативу. — Иногда их просто лишают силы, если она была, и продают. Человека с таким клеймом каждый может убить или продать в рабство. У него больше нет прав. Даже на собственную жизнь. Иногда клеймо может быть поставлено чисторожденному за особые проступки. В этом случае ставится клеймо беглого.
— Именно за него ты принял меня?
— Не совсем, — Корвин слабо улыбнулся. — Вначале я подумал, что ты ренегат, но никто бы в своем уме не купил в качестве шлюхи ренегата. Тогда я подумал, что ты — беглая, но опять же твое «существование» в борделе было бы бессмысленным. Значит, должен быть третий вариант, но на этой стороне провала его никак быть не могло.
— Но почему все видели во мне этого ренегата или беглую? — Элли наконец осмелилась задать давно мучавший ее вопрос.
— Глаза, тебя выдают глаза, — некромант разом посуровел. — Люди, которые пришли с той стороны и чьи потомки сейчас населяют города, имели темные глаза; если бы ты была более внимательной, то заметила бы это.
— Но ведь и у чисторожденных могут быть темные глаза, — удивилась Элли. — Разве только цвет глаз…
— Не только. Еще чисторожденные отличаются от других людей, и те это чувствуют. Интуитивно, подсознательно понимают, что перед ними - чужак. Ну а остальное дело клейма.
— Все равно это какой-то очень ненадежный метод идентификации… Ведь от любого клейма можно избавиться…
— Это же не обычное клеймо, - некромант едва заметно усмехнулся. - Оно ставится не на тело. А тебе повезло — твои предыдущие хозяева думали, что ты не очень умная беглая, которая, стыдясь своего позора, изрезала себе руку. Тебя пожалели.
Элли ничего не ответила. Повезло? Некроманту легко рассуждать — это не он сидел в клетке, это не его избивали плетью, это не его разум медленно сходил с ума, не понимая что вымысел, а что правда. Неприятные воспоминания отразились на ее лице, и Элли предпочла отвернуться, чтобы закончить этот разговор.
— Тебе повезло даже больше — я вытащил тебя…
— Вытащил? — девушка не удержалась, и громко фыркнула. — А кто тебя просил? Кто вообще просил тебя вмешиваться в мои дела?
Вся горечь и все обиды, которые копились в ее душе, наконец-то вырвались на свободу. Девушка решительно перегородила дорогу жеребцу и с вызовом глянула на некроманта.
— Кто тебя просил? С чего ты взял, что мне плохо жилось у Фолы? Я училась, почти свыклась с мыслью, что у меня было временное помрачение рассудка и эти воспоминания — всего лишь порождения горячки. У меня был дом, меня кормили и обо мне заботились. Никто не пытал меня, никто не требовал от меня чего-то сверхъестественного и со мной хорошо обращались!
— Я плохо обращался с тобой? — некромант достаточно легко спрыгнул на землю, и теперь они стояли рядом, напротив друг друга.
— Да! — девушка от злости сжала кулаки. — Ты меня пытал! Ты презираешь меня, и даже ни разу не поблагодарил меня за все то, что я сделала…
— А потом? Я держал тебя в клетке? Я морил тебя голодом? Может быть, я хлестал тебя плетью или заставлял тебя делать что-то непристойное? — некромант медленно двигался к ней; лицо побелело от ярости, крылья носа гневно раздулись, а губы сомкнулись в плотную «нитку».
— Нет, но… — Элли невольно отступила на шаг назад, сохраняя дистанцию.
— Что «но»? — Корвин одним широким шагом преодолел разделяющее их расстояние и схватил Элли за руку повыше локтя. От неожиданности девушка вскрикнула, попыталась вырваться, но мужчина крепко держал ее, а через несколько мгновений, видимо устав, всем своим весом придавил к шершавому стволу дерева, до боли сжав горло. Девушка судорожно вцепилась в его руку, пытаясь, словно рыба, выброшенная на сушу, поймать хоть каплю воздуха. Корвину потребовалось совсем немного времени, чтобы побороть секундную вспышку гнева, и он разжал пальцы, позволив девушке безвольно осесть на землю. Элли содрогалась от беззвучных рыданий, тщетно пытаясь взять себя в руки.
— То, что я взял тебя с собой, — некромант опустился перед ней на колени и ухватил за подбородок, заставив ее поднять заплаканное лицо, — вовсе не означает, что я должен относиться к тебе как-то по-особенному. Не думай, что я перехожу Провал, чтобы вернуть тебя обратно. Не думай, что я буду испытывать какие-то чувства к ренегату или беглой, или к еще к кому похуже — я все еще не решил кто ты; ты знаешь — мне ничего не стоит свернуть тебе шею и продолжить путь одному. Так будет даже проще, — Корвин неожиданно ласково провел по ее щеке большим пальцем, стирая мокрую дорожку слез, — намного проще. Одним духам известно насколько… Не забывай, кто ты.
