— Кто бы тебя спас, — мужчина тяжело вздохнул, морщась от каждого движения. — Уходи. Уходи как можно дальше. Я не выдал тебя, но я не протяну долго. Месс сможет проскакать не одну сотню миль, прежде чем эти ублюдки отправят меня на ту сторону… — мужчина зашелся в сухом, болезненном кашле.
— Нет, не уйду, — Элли торопливо извлекла из-под плаща флягу с водой и протянула измученному некроманту. — Мы…
— Вдвоем нам не выбраться, — Корвин жестом заставил ее замолчать. — Так будет лучше…
— Нет, не лучше!
— Ты справишься без меня. Ты всегда знала, что нужно делать, — мужчина пропустил ее восклицание мимо ушей. — Когда доберешься до Некрополя… там будут письмена. Ты знаешь этот язык и тебе не составит труда провести ритуал. Запомни — для него нужна жертва, так что обзаведись либо девицей, либо овцой…
— Я вытащу тебя отсюда, и ты сам проведешь этот твой ритуал, — злясь на себя за минутную слабость, девушка чуткими пальцами ощупывала гематомы на его лице и теле. Все оказалось намного лучше, чем казалось.
— Не прекословь, — Корвин оттолкнул ее руки; брезгливо помощрился, окидывая ее холодным взглядом. — Как долго ты собираешься прикидываться… мною?
— Пока меня никто не раскусил…
— Это долго не продлится. Тебе повезло, просто повезло, что вокруг одни идиоты.
— Мне вообще везет, — оптимистично улыбнулась девушка, доставая из кармана плаща завернутую краюху хлеба. — Держи, тебя ведь наверняка не кормили.
— Кормили, — некромант с жадностью накинулся на еду, — но это неважно.
Некоторое время они просидели в тишине: мужчина ел, а Элли обдумывала дальнейшие действия. План был… да что уж говорить, план был идиотским, и вся надежда была лишь на тупость стражников и на ее актерскую игру. Корвин, конечно, тут же скажет, что ничего не получится. В худшем случае они будут делить клетку вместе.
— Тебе надо уходить — стража могла уже что-то заподозрить, — некромант отвернулся от девушки, устало потирая лоб.
— Нет, я все устроила, — Элли крепко сжала в руках стянутый у горловины небольшой мешочек. — Теперь ты должен мне довериться…
— Глупая девчонка, — некромант разозлился. — Неужели ты не понимаешь? Мне не нужна твоя помощь! Я бросил вызов и проиграл; теперь я сдохну. Если ты так хочешь умереть — просто позови стражу. Я не собираюсь нести наказание за потерянную тобой никчемную жизнь… Одним духам известно, как сильно ты раздражаешь меня и как сильно я хочу тебя собственноручно придушить.
— Когда мы покинем это место, у тебя будет такая возможность, — сухо бросила Элли, копируя манеру мужчины.
Корвин молчал, вновь привалившись к прутьям.
— У крестьян есть поверье — чисторожденным становится тот, кто продал свою душу духам Провала, — наконец заговорил он. — Мы якобы обречены на несчастные скитания в этом мире, пытаясь искупить свой грех. Для простолюдинов мы еще хуже нечисти — мы люди. Такие же как они, из плоти и крови, — его пальцы нашли ладонь Элли, на долю секунду сжали ее, а затем оттолкнули. — С самого начала этот путь был непреодолим. А в самом конце я собирался тебя убить.
— Даже вот как, — девушка равнодушно пожала плечами, спокойно выдерживая холодный взгляд Корвина.
Некромант ничего не ответил; он часто дышал, на лбу выступила испарина и его глаза подернулись едва заметной дымкой. Тело безвольно привалилось к решетке, и Элли, уже не обращая внимания на слабые хрипы, принялась методично закидывать ему в рот маленькие красные ягоды размером с рисовые зернышки. Некромант пытался сопротивляться, но девушка безжалостно пресекала эти попытки.
— Так нужно, — она ласково провела ладонью по его грязным спутанным волосам. — Помнишь ты говорил, что единственный способ спастись от суда чисторожденных — это умереть?
Корвин слабо дернулся, и Элли почти нежно взяла его лицо в свои ладони и заглянула в угасающие голубые глаза.
— И не думай, что я бы легко позволила убить себя, — со вздохом добавила она, силясь унять дрожь во всем теле; до сих пор она не была уверена, что делает все правильно. Мужчина что-то прохрипел и затих. Выждав для верности с минуту, Элли поднялась с колен, отряхнула платье и плащ и только потом кликнула стражу.
— Умер, — холодно бросила девушка, проходя мимо растерявшихся людей, — я бы советовала избавиться от тела раньше, чем сюда приедут судьи. Думаю, в гневе они страшны.
— Госпожа… — начальник стражи в ужасе не сводил взгляда с тела некроманта — глаза остекленели, а из приоткрытого рта стекала красная алая струйка крови вперемешку с белесой пеной. — Умоляю вас…
Элли позволила уговаривать себя добрых четверть часа, а затем милостиво согласилась избавить их от тела. И даже согласилась оставить записку, в которой на родном польском начеркала несколько обидных четверостиший — пусть чисторожденные поломают голову и дадут ей больше времени на то, чтобы скрыться. Торжественно пообещав соблюсти все необходимые ритуалы, девушка даже назвала место, куда она поедет сжигать труп. Наконец все проволочки были улажены, тело, завернутое в мешок, перекинули через седло, а саму Элли услужливо подсадили на спину черного жеребца. Благосклонно кивнув головой на прощанье, девушка поскакала прочь; под покровом дождливой ночи она покинула город и ехала по северной дороге.
Тело под ее руками слабо пошевелилось, и Элли не смогла сдерживаться: звонко смеясь, она пришпорила коня и едва различимые во мраке поля слились в одну темную полосу.
========== Глава пятая ==========
Ее все же хватились: толстый Ормак поймал ее за ухо в тот момент, когда она, крадучись, приоткрыла дверь черного хода и собиралась проскользнуть в дом. Тихонько взвизгнув от неожиданности, девушка тут же принялась оправдываться, но толстячок был неумолим. Не разжимая пальцев, он потащил ее в бельевую, где, на глазах остальной прислуги, принялся дотошно распекать за лень.
— Я испугалась! — наконец Элли смогла вставить хотя бы слово, и Ормак удивленно разжал пальцы.
— Кого?
— Чисторожденного, — прежде чем Элли смогла подобрать слова, вмешалась другая служанка, складывающая чистые простыни аккуратными стопками. — Он подумал, что ему прислали ее, и очень рассердился.
— Немыслимо! — Ормак в ужасе всплеснул руками. — И что было дальше? Ты ему нагрубила?
— Нет, — Элли покачала головой, стараясь стать еще меньше, дабы избежать неминуемой кары.
— Кера рассказала, что он задал ей несколько вопросов про эту , а потом ушел, — женщина с отвращением посмотрела на Элли. — Я давно говорила, что нельзя пускать ее на глаза. Только посмотрите на нее — кожа до кости, и выражение лица какое тупое; всех отпугивает и дерзит…
— Зато зубы хорошо рвет, — перебила ее другая прачка, вытирая пот с низкого морщинистого лба.
— Может быть и хорошо, — легко согласилась первая, — но лучше бы заперли ее в каморке — и нам спокойней, и посетителям. А зубы рвать можно и при свечах.
— Довольно, — Ормак раздраженно отмахнулся и вновь сосредоточил внимание на Элли. — Ну-ка что там произошло?
— Н-ничего, — Элли пыталась унять дрожь; ей было страшно, гадко и противно от пережитого унижения. — Я случайно зашла в ту комнату, а там был этот человек… он что-то спросил меня, но я не поняла, заставил закатать рукава платья, а потом начал угрожать…
— Нам конец, — простонал Ормак, схватившись за голову, — я надеюсь, он угрожал только тебе?
— Да, — несколько ошарашенно кивнула Элли, отступая на шаг назад. — Сказал что-то про раны, а потом пришла Кера, и я убежала… спряталась в конюшне…
— Я знал, я знал, что не стоило мне тебя покупать, — Ормак грязно ругнулся. — Лучше бы тебя сгноили на рудниках. Молись всем известным тебе богам, чтобы этот человек… — Ормак горестно вздохнул, покачал головой и вышел, напоследок приказав девушке сидеть в каморке.
Оставшись одна, Элли, к своему удивлению, не зарыдала. В своей маленькой комнатке, в окружении знакомых ей вещей и в полном одиночестве, девушка почувствовала себя уверенней. Ну что может сделать рассерженный человек в доме, где полно народу? Конечно, это не такая сильная преграда. Но оставалась еще одна — что может сделать человек с чужой собственностью? А Элли была вещью, которая принадлежала борделю. Рабами и слугами никогда не дорожили, но все же убивать их из-за своей мимолетной прихоти принято не было.
