– Сэр, – водитель вбивал названное место в навигатор, параллельно успевая разглядывать высокого, худощавого, но всё ещё подтянутого парня с закатанной штаниной больничной пижамы и перемотанным бинтами коленом, – это место находится за чертой города, вы уверены, что…

– Да, – рявкнул Фукуда, с трудом садясь на заднее сидение.

Поездка заняла по меньшей мере час, который Дайчи истратил на прояснение ситуации для самого себя. «Что теперь?» – эта мысль упрямо не хотела исчезать из головы. Реальность звенела, трещала по швам от осознания того, что он сломан. Сломан бесповоротно, окончательно – это значит, что всё кончено?

Расплатившись с таксистом, он, неизменно хромая, почти подволакивая левую ногу за собой, направился к берегу – туда, где его никто не услышит и не увидит. Руки сами непроизвольно сжались на ремне сумки, и Фукуда криво усмехнулся, сквозь ткань поглаживая баскетбольный мяч. Он всё сильнее погружался в мысли, разрываясь между здравым смыслом и верой в чудо, как вдруг услышал громкий крик:

– Пас! – разнеслось по округе, и Дайчи начал вертеться на месте, пытаясь понять, кто кричит.

Через пустынное поле с редкой травой неслись двое мальчишек, а за ними ещё орава. Они все кричали, перекидывали мяч и бежали куда-то к высоким пальмам. Было слышно, как толпа детей кричала «давай», «быстрее», «бросай», и мальчик с мячиком побежал ещё быстрее, чтобы пересечь финишную черту, скрываясь из виду. Фукуда стиснул зубы и достал свой потёртый мяч, который как раз собирался менять на новый, но не успел. Он никогда здесь не был, поэтому наугад пошёл вдоль пляжа и наткнулся на старую, потрёпанную жизнью и временем площадку. На щитах сошла краска, кольца были кривыми и лишёнными сетки, но ему хватало и этого. Дайчи пару раз присел, выпрямил спину насколько смог и закрыл глаза, настраиваясь на игру.

«Сука, как болит рука», – Дайчи чуть поморщился, делая очередной финт. Недавняя травма дала о себе знать в самый неподходящий момент. Но эта боль ни за что не остановила бы его. Да, противостоять этим двоим было невероятно сложно, но благодаря большому отрыву до их появления, команда Дайчи сейчас отставала всего на два очка. Он и предположить не мог, что будет настолько сложно, но он был уверен, что ни за что не проиграет. Сжав челюсти до скрежета зубов, парень лишь ускорился: нужно было заработать эти грёбанные три очка для победы. Оставалось каких-то пять секунд, нужно было что-то решать. Он уже забежал в зону, и возвратиться для трёхочкового броска просто не хватало времени.

– Тварь, ты не пройдешь! —Нэш встал прямо перед Дайчи, блокируя его.

– Я не проиграю! – превозмогая боль в руке, парень смог обойти противника, используя очередной нереальный финт. «Я не проиграю» – эти слова эхом отдавались в его голове. Он будто кожей чувствовал, что Нэш ринулся за ним.

Дайчи прыгнул, а за ним и противник, он намеревался блокировать бросок сверху, и это у него получилось бы, но Дайчи не бросил прямой. Он перехватил мяч и кинул его через спину, чуть прогибаясь вперёд.

– Урод, – прошипел Нэш. Ведь помимо того, что эта обезьяна забила, он ещё и заработал штрафной.

Фукуда только лишь самодовольно улыбался. Даже в такой безнадежной ситуации, он смог трезво оценить свои возможности и сделал именно то, что от него требовалось. Трибуны ликовали, кто-то пустил волну с его именем и под оглушающие крики болельщиков, Дайчи забил штрафной. Он же сказал, что не проиграет.

Фукуда вспоминал каждое движение того матча. Начал с дриблинга: руки еле успевали за мячом, а двинуться с места вообще казалось невозможным, поэтому он сделал выпад, имитируя пас и проводя финт с Сильвером, который тогда стоял перед ним. Дайчи вспоминал те громкие овации, как люди кричали его имя, как тренер хлопал его по плечу, поддерживая, и он пошёл играть на ворота – медленно, неумело, прыгая на одной ноге, он направился к кольцу. Он потратил на баскетбол всю свою жизнь и не мог остановиться.

– Кто бы сомневался в победе непревзойдённой звезды японского баскетбола, Фукуда Дайчи! – это то, что кричал комментатор, когда Дайчи развлекал толпу, игрался с мячом в такт музыке и подбивал трибуны громче кричать его имя.

Фукуда присел, готовясь к прыжку, сжал мяч в руках и запрокинул голову назад – поочерёдно выпрямляя тело, он стремился вверх. Напрягая мышцы ног, затем спину, потом уже руки, он прыгнул, чтобы забить, чувствуя эту мимолётную эйфорию – он смог, он прыгнул, он сыграл. Направляя пальцами мяч, он окончательно выпрямился, завершая свой прыжок данком и опуская руку. Не успев приземлиться, он почувствовал, как тело свело. Волна боли прошлась от макушки до пят, разрушая все надежды, втаптывая в грязь и не позволяя подняться. Дайчи встал на ноги, но левое колено прострелило с такой силой, что он повалился на землю. Скорчившись от боли в боку, он услышал хруст и глухо взвыл от тупой боли. Почему он? За что? Что за дерьмо? Царапая руки, он бил по остаткам покрытия и мелким камням, стараясь заглушить эту боль. В голове снова взвился рой синиц, не смолкая ни на секунду, убивая что-то внутри каждым вскриком и взмахом крыльев.

Дайчи попытался встать – плевать было на ногу, если она не восстановится, то можно играть и с одной, и с протезом. Он пошёл к откатившемуся мячу и снова присел, снова подался вперёд ровно до того момента, как почувствует боль. Шаг в сторону – и самый простой финт с последующей перепасовкой оборвались ещё одним хрустом в спине и очередным падением – больно было до дрожи в руках. Но он ни за что не отступит, он будет бороться. Оставалось только лишь соскрести себя с земли, собраться в кучу и уехать домой. И спустя какое-то время он смог – он поднялся на ноги, пытаясь отряхнуть испачканную в пыли больничную одежду. Дайчи поднял свой мяч и крепко сжал его в руках. Он решил, что поменяет его лишь тогда, когда окончательно оправится и вернётся на площадку. Этот мяч стал его талисманом. Именно им он играл до всего этого дерьма.

Когда Дайчи вернулся домой – он вскользь глянул на экран телефона, на сообщение, что пришло ему. Отец лишь спросил, где он был, ведь врач доложил ему обо всём, когда Дайчи покинул стены больницы. Ни одного вопроса о том, что чувствовал его сын, что хотел и о чём думал. Парень лишь цыкнул и кинул телефон на тумбочку у входа экраном вниз. Он отправился в ванную, на ходу скидывая ненавистную больничную робу.

Дайчи выкрутил смеситель до упора и встал под потоки прохладной воды. Они нещадно били по сгорбленной спине и некогда мощным мышцам. Юноша медленно запрокинул голову, подставляя лицо под струи воды. Они смывали слёзы боли и отчаянья. Он сполз вдоль стены, опираясь на холодный кафель, и чуть подрагивая от слёз. Отросшие за два месяца волосы вымокли и закрыли лицо парня, словно занавесью. Было невыносимо больно, обидно и тяжело. Тяжело от того, что никто не поддерживал его, все отворачивались и даже не пытались понять, насколько ему плохо сейчас было. Даже друзья из школы не звонили и не писали. Может, они просто не в курсе? Возможно. Но Дайчи не тот человек, что будет звонить и жаловаться на несправедливость судьбы. Но как же было обидно – по-глупому, по-детски, но обидно.

– Хватит, – тихо прохрипел Дайчи. Он сильный и сам сможет побороть всё это.

Придерживаясь за дверцу душевой, парень потихоньку вылез и сразу пошёл к зеркалу. Опираясь на раковину, он всматривался в собственное отражение, и ухмылка вдруг тронула его губы. Каким же он был жалким. Дайчи запустил пальцы в мокрые волосы и зачесал их назад.

– Как пидор, – прокомментировал парень. Он достал из нижнего ящика машинку для стрижки и, недолго думая, включил ее и провел по голове. Волосы падали на плечи, раковину и пол, но Дайчи это не волновало. Он хотел вернуться к прежнему себе, и первым шагом на его пути было состричь эти, как он сам про себя думал, «пидорские» патлы.

Из ванной он вышел уже более уверенным, руками щупая затылок на предмет пропущенных кусков, но вроде бы он смог состричь всё ровно. Парень вернулся за телефоном, разблокировал его и, не увидев ничего нового, бросил его обратно. Он направился на кухню. Захотелось есть. Но, открыв холодильник, он не обнаружил там ничего. Совсем ничего. Видимо, уборщица выгребла отсюда всё съестное. Ничего не оставалось, кроме как заказать еду в ближайшей забегаловке. Он вновь вернулся за телефоном и стал искать, чего бы съесть сегодня. Что-то нереально вредное и с убийственным количеством углеводов. Ведь в больнице ему не позволяли и лишнего куска съесть. Плевать он хотел на указ и диету врача. Оно ему не нужно, он сам сможет восстановиться, как раньше.