– Братик Ку, ну пожалуйста. Я хочу домой. Отвези меня домой, – со слезами на глазах пробормотала девушка, сильнее прижимаясь к брату.

И он отпустил, лишь толкнул своего противника в грудь. То ли тот не ожидал того, то ли Маркус толкнул слишком сильно, но парень так повалился на землю, что аж перекувырнулся через голову и распластался по земле. Юноша взглянул на свою ладонь и с силой сжал кулак. С ним явно что-то происходило – эта бешеная сила начала появляться лишь недавно, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Он сам её боялся и также боялся кому-либо о ней говорить – лишь его сестрёнка знала всё. И она действительно переживала за этого нахала, который мог в какой-то момент получить весьма сильные увечья. Маркус приобнял дрожащую девушку за плечи и стал пробираться через толпу зевак, которые намеревались посмотреть шоу. Но, поняв, что ничего не будет, они стали спешно расходиться.

***

– Ку, может, поговоришь с папой об этом? – тихо пролепетала девушка, опустив взгляд на половик автомобиля.

– Нет, – парень перекатил слово на языке, неуверенно, но вполне однозначно качая головой. – Мари, ты же знаешь, что в последнее время отец стал сам не свой: он даже ночами не спит из-за работы. Я не хочу его донимать еще и с… этим. Может, мне просто не следует так много тренироваться? – парень натянуто улыбнулся, чуть повернув голову в сторону сестры.

– Возможно и так, – девушка тяжело вздохнула и стала рассматривать пейзаж за окном.

Глаза скакали по мелькающим силуэтам людей и надписей: вот они едут по Санта-Монике, главной артерии Беверли Хиллз, мимо дорогих магазинов, высоток и особняков. Промелькнули витрины ювелирного магазина «Tiffany&Co», и Мари вспомнила, что так и не купила подарок маме, но момент был упущен – Маркус проехал его, а просить разворачиваться не хотелось. «Как-нибудь потом», – подумала она и перевела взгляд на брелок в виде баскетбольного мячика. Даже несмотря на маленький стаж вождения, точнее, на практически полное его отсутствие, Маркус вёл автомобиль уверенно и довольно умело. Черный мустанг был подарком отца на шестнадцатилетие – юноша тогда чуть сознание не потерял от счастья.

Маркус вывернул руль влево и свернул на бульвар Ла Сьенега, недовольно цокнув языком: видимо, из-за аварии впереди образовался затор. Но простояли они там благо недолго и, доехав до конца бульвара, снова свернули влево, выезжая на загородную дорогу, вдоль пышных пальм и редких фонарей – тут можно было дать металлическому монстру немного свободы, что парень и сделал. Он нажал на педаль газа, и зверь тут же зарычал, набирая обороты. Их особняк находился на улице Лаурель. Тут, кроме их дома, была ещё парочка с такими же большими приусадебными участками. И если бы вы хотели перекинуться с соседом парой слов – нужно было проделать довольно долгий путь в поисках хозяина дома.

Свернув с дороги к поместью, парень заметил, что машины отца ещё нет, а значит, тот ещё не вернулся. Маркус тяжело вздохнул и покрепче сжал руль в руках, кожаная ткань сразу же противно заскрипела.

Парень аккуратно припарковал машину у входа в дом и не спеша вышел. Его сестрёнка уже бежала к двери, о чём-то увлечённо болтая по телефону с подружкой. Он смотрел ей вслед и как-то грустно улыбался – она была словно не с этой планеты, такая добрая, излучающая тепло, а ещё – невероятно красивая. А её голос! Все, кто слышал его, просто сходили с ума. Её песни лишали возможности дышать. Ты просто слушал, как зачарованный, и не мог оторваться, пока последний божественный звук не слетит с её уст. Когда она была маленькой, это все было на уровне простого любования и умиления, но, когда она повзрослела – у парней появилось весьма неоднозначное любопытство к ней. Маркус в день по несколько раз отваживал от неё приставучих ухажёров, что его безумно бесило. Она обладала какой-то магической способностью притягивать к себе мужчин, хотя сама того не желала вовсе, ведь она была ещё маленьким ребенком в душе, который живет в своих пушистых розовых мечтах. И Маркус хотел как можно дольше сохранить эту детскую наивность и блеск в её глазах.

«Маркус…»

Внезапно в голове прозвучал голос. Собственное имя, произнесенное им же. Парень подумал, что ему послышалось, что это нереально, что он бредит, но стал оглядываться в поисках кого-то, кого он сам не знал. Сгустившаяся темнота не давала ему рассмотреть ничего дальше того круга света, что отбрасывали фонари над массивной входной дверью. Шёпот повторился и Маркус подумал, что начинает сходить с ума.

«Маркус, океан…»

Парень сдавил голову обеими руками, силясь прогнать странный шёпот, который всё не умолкал, а становился громче и громче… И ближе, прямо за спиной, холодя спину морским дыханием и пуская мерзкие мурашки по спине.

– Маркус? Что случилось? – обеспокоенная Мари подбежала к брату и аккуратно убрала руки от его головы, заглядывая в глаза.

– Мари, иди в дом, – юноша аккуратно заправил её золотистый локон за ухо. – Мне надо отъехать по делам. Не переживай, всё хорошо, – для убедительности он поцеловал сестру в лоб и поспешил сесть в машину, стремительно покидая территорию дома.

***

Он гнал что было мочи, и по мере приближения к океану этот шёпот угасал, растворялся в темноте океана. Маркус доехал до конца дороги – по-видимому, она была заброшена, тому свидетельством были ямы и трещины на когда-то ровном покрытии. Там, где асфальт кончался маленькими камешками, начинался скалистый пляж. Парень заглушил мотор и покинул салон автомобиля, не спеша направляясь к обрыву. Что-то не давало ему покоя, он чувствовал, что что-то неправильно, не так, как надо – но не знал, что именно. Будто он живёт во лжи, будто знает не всё и не может уцепиться за правду. Взгляд упал на громоздкие камни, о которые тщетно бились волны, лишь сглаживая углы, но не разбивая твёрдый камень. Океан сегодня был спокойным.

Это было опасно, но всё же Маркус решил спуститься к самой воде. Он любил океан: мог часами сидеть на берегу и смотреть на волны, слушать особую мелодию морской воды, от которой всё нутро трепетало, смотреть на заходящее солнце, а короткие мгновения, когда последние лучи скрывались в толще воды, заставляя волны разгораться пожаром, были самыми любимыми. Но и ночью у воды было не хуже – если на пляжах можно было наблюдать за бликами на морской глади, то тут же, на скалистом берегу, не было ничего, лишь свет фар освещал небольшой участок здесь, наверху. Маркус аккуратно спустился к тихо плещущим волнам и наклонился над водой, чтобы почувствовать эту ласкающую и кожу и душу прохладу. Странное ощущение заставило поднять глаза на воду – парень стал всматриваться в почти чёрное зеркало водной глади, и в тот же момент его будто током ударило. Он отшатнулся и чуть было не упал. Страх – вот, что вспыхнуло в нём, болью тлея в голове. По виску скатилась капля холодного пота, но пара синих светящихся глаз всё так же смотрела на него из-под толщи воды – неотрывно, не моргая, неподвижно.

– Кто ты? – охрипший голос отозвался глухим эхом, но огни в воде не исчезли.

Тишина лёгкой дрожью разъедала мысли – Маркус продолжал слышать лишь всплески волн и тяжёлый стук собственного сердца в груди. Он с трудом, на негнущихся ногах сделал манёвр в сторону, но глаза в воде только приблизились, продолжая заворожённо смотреть. Трясясь от страха, парень глубоко вздохнул, медленно подползая к краю, и вновь взглянул в тёмную толщу воды. Опять эти глаза. Но он не стал убегать, лишь зачарованно смотрел в ответ, отсчитывая пять секунд, десять, минуту – ожидая, когда это что-то из воды утащит туда, где всегда холодно, на самое дно, где он проведёт оставшуюся вечность. Но два голубых огонька продолжали пристально следить, следуя за Маркусом, не отрываясь. Юноша медленно, следя, чтобы глаза не исчезли, провел рукой по воде, пуская лёгкую рябь по холодной глади. Волны тут же размыли отражение, отчего Маркус напряжённо отшатнулся, испуганно падая на спину. Так это он. Это он, его глаза. Его светящиеся голубые глаза. Парень стал внимательнее всматриваться в слегка трепещущее на волнах отражение и иногда проводил рукой по собственному лицу – чтобы убедиться, что это не сон.