Всю ночь Дайчи лежал на кровати и глядел в потолок, обдумывая про себя план, по которому будет идти, чтобы вновь играть. Главным пунктом было избавиться от этой боли в спине. «Колено можно будет купировать, ну или отрезать ногу к чёртовой матери и приделать протез», – так размышлял парень и периодически пролистывал статьи в телефоне, вычитывая интересное и делая заметки. И как только часы показали восемь утра – он собрался, оделся и уверенной походкой – насколько это было возможно – покинул квартиру.

Сев в свой новенький автомобиль, Дайчи принялся забивать первый адрес из списка, который он всю ночь составлял. Он верил, что найдётся тот врач, который сможет поднять его на ноги и вернуть в спорт. Должен был быть способ.

Дайчи колесил по дорогам Лос-Анджелеса до самого вечера, прерываясь на перекусы и заправку машины. Каждый раз он слышал лишь одни и те же слова: «Шансов нет. Это чудо, что вы вообще ходите». Все они говорили, словно под копирку, стоило им лишь увидеть рентген позвоночника.

Последний адрес из списка – и он не услышал ничего нового. Лишь наставления, что ему следует беречь себя. Но это было не в планах Дайчи. Он был зол. Чертовски зол. Парень сжимал руль со всей силы и гнал, куда глаза глядят. Просто чтобы уехать и забыться.

Он ехал долго, совершенно не глядя на ориентиры и знаки. Просто хотелось убежать от этой реальности. Но дорога кончилась, и пришлось резко тормозить, чтобы не полететь прямиком в океан. Он пару секунд пытался привести сбившееся от испуга дыхание в норму, и когда успокоился – сдал чуть назад.

Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел на сидении мяч. Он вспомнил, что забыл его после игры в стритбол на пляже. Тогда он опять произвел фурор. Дайчи горько улыбнулся и покинул автомобиль, цепляясь за дверь, потому что опираться на левую ногу было невозможно.

Достав мяч, он прижал его предплечьем к телу и медленно пошел вперед, на заброшенный участок дороги. Пока он стоял тут, посреди высоких пальм и острых камней у самого берега, а также редких участков песка – воспоминания о прошлой жизни вновь всплыли в памяти…

– Он неудержим! Лучший нападающий среди старших школ! Сильнейший – Фукуда Дайчи! Одержит ли он сокрушительную победу в последнем для него турнире в старшей школе, или же уступит свой титул? Осталось чуть меньше пяти минут, и мы узнаем, кто станет победителем!

Дайчи провел рукой по мячу, чувствуя его шероховатость и такую приятную упругость. В некоторых местах он стал гладким: мяча никогда не хватало надолго, каким бы хорошим он ни был – максимум на неделю, а после он уже был непригоден для нормальной игры, поскольку становился полностью гладким и скользким.

Парень с силой сжал в руках то, без чего не сможет жить – его смысл жизни. Он наивно полагал, что сможет отодвинуть баскетбол на второй план после старшей школы и сделать упор на учёбу, как того желал отец, ведь его многомиллионная корпорация в будущем когда-то должна была перейти сыну. Дайчи ненавидел это. Он был бунтарём – не хотел жить по правилам этого сраного мира, не хотел подчиняться отцу. Но что он мог без обеспечения родителей? Без их денег? Если в школе они закрывали глаза на пристрастие ребёнка к баскетболу, считая это неотъемлемой частью школьной жизни, то с её окончанием нужно было двигаться дальше, в том направлении, которое диктовал отец. Да, ему позволили играть и в университете, но с условием, что он будет усердно учиться и познавать тонкости ведения бизнеса. Но Фукуда не хотел этого, не хотел прожить жизнь, как отец: сидя за столом, разбираясь в бумажках, и умереть от переутомления с усталыми пустыми глазами, а не там, на площадке, с улыбкой на лице. Без сожалений. В школе никто и предположить не мог, что где-то ленивый, часто грубый и хамоватый парнишка был наследником корпорации – у него не спрашивали, а он и не рассказывал. Только лишь баскетбол имел для него значение. Когда он играл на площадке, он не думал ни о чём, кроме этих мгновений – все было неважно, ничего не имело значения, он забывал про внешний мир, про свои проблемы, про завтра. Он был на площадке, за границами которой не существовало ничего от сирены до победного мяча.

Дайчи горько улыбнулся, прикладывая прохладный мяч ко лбу. Ещё в больнице он думал, что это было сделано будто специально – будто кто-то свыше подписал указ, чтобы лишить его возможности играть. Но, видимо, этот кто-то не знал, что он лишил Фукуда и смысла жизни. Ведь Дайчи был уже взрослым, и он должен был учиться, беззаботная юность и детство с баскетболом подошли к концу. Но как в одночасье расстаться с тем, что являлось частью тебя на протяжении всей жизни? Дайчи просто не мог смириться с этим.

«Первый, второй, третий…»

Он обходил противников молниеносно, не сбавляя оборотов, концентрируясь только на происходящем. Даже его бывшие товарищи по средней школе не могли остановить его. Никто не мог. А ведь они были настолько непобедимой командой, что их даже нарекли «Лучшими из своего поколения». Осталось победить лишь бывшего капитана, Дайчи ведь уже делал это и намерен был повторить. Когда он научился играть в команде? Наверное, именно тогда, когда понял, что без товарищей ему не победить. Когда-то самолюбие и завышенная самооценка застилали ему глаза, но он вовремя успел осознать, что один не справится. И именно сейчас, когда так важна помощь, его сокомандник ставит блок, давая возможность асу команды двигаться дальше.

«Четвертый…»

Бывший капитан всегда был невероятно сильным и расчетливым, но какой бы ум, какая бы внимательность и реакция у него ни была, он никогда не сможет сравниться со скоростью Дайчи. И в этот раз он не смог.

«Пятый…»

Он отбил пару раз мяч о неровную поверхность асфальта, отчего мелкие камешки разлетелись по сторонам, а некоторые отлетели в ногу парню, но он не обратил на это внимания. Он явственно видел перед собой ту самую финальную игру в старшей школе, когда он обыграл всех. Как были быстры его проходы, невероятные прыжки и броски.

Он начал играть, закрыв глаза, вспоминая крики болельщиков, скрип кроссовок и звуки сирен. Лёгкий морской бриз ласкал его тело и развевал незастегнутую рубашку, создавая лёгкую и непринуждённую атмосферу, позволяющую погрузиться в воспоминания полностью.

Дайчи пошел в наступление, ускоряясь, петляя из стороны в сторону. Резко остановиться, смещая центр тяжести, и бросить пас. Но от резкого торможения в колене что-то противно щёлкнуло, расходясь волнами боли по всему телу. Но он не остановится, нет. Сквозь нарастающую боль он продолжил играть. Сделал выпад вперёд, делая упор на больную ногу. Ведь надо лишь перетерпеть, верно? И всё будет, как прежде. Он сможет побороть это. Потому что не представлял те дни, когда он оставит баскетбол, и даже слова всех этих врачей не остановят его. Даже в одиночестве, даже просто дома, но он всегда будет играть – это была его жизнь. Но как же больно. От каждого движения, каждого шага становилось только тяжелее, нога словно онемела и была, как чужая. Еще чуть-чуть, он почти забежал в зону. Нужно бросать. Превозмогая боль и сдерживая слёзы, он прыгнул, прогибаясь назад. Прямо как тогда, в Токио, на последних секундах матча. Но агония в спине пришла неожиданно, заставляя тело биться в судорогах. Он упал прямо лицом на камни, даже не смог подставить руки. Рефлексы оставили его. Все его тело скрутило от боли. Крик раздирал горло, и, хоть немного, но приглушал ту пульсацию в районе поясницы.

Дайчи лежал на потрескавшемся асфальте, а из разбитой скулы тонкой струйкой стекала кровь. Он плакал от собственной немощности и бессилия. Ногтями царапал асфальт, словно пытаясь оторвать его напрочь. Он даже не мог подняться на ноги, просто лежал и смотрел на розовеющую полоску заката на водной глади, представляя, что он не здесь среди звенящего одиночества, что не лежит сейчас на остывающем асфальте среди скал. Он там, где его душа, где было его место, его смысл жизни.