<p>
— Я взялся утрясти кое-какие дела. И он согласился, что охотнее заговорят с человеком... умеющим себя показать.</p>
<p>
Уистлер покосился на ветхую душегрейку новоявленного стряпчего и усмехнулся.</p>
<p>
Новичок и бровью не повёл.</p>
<p>
— Не всё сразу, — заявил он. — Начну с малого — с награды за эту услугу.</p>
<p>
— Я же говорил, это будет несложно, — освежил память дерзкому никто призрак, — но всё равно — ты помог мне, я помогу тебе. Если Диего спросит меня, я замолвлю за тебя словечко. Ну а пока — счастливо оставаться!</p>
<p>
Уистлер выполнил обещание. Отчего бы и нет? Пустое, как пальцами щёлкнуть. Потом и Диего замолвил словечко за оборотистого паренька. И если даже Фиск тешился надеждой поквитаться с лживым посредником, торговцу всё же пришлось молча подавиться досадой. И хотел бы взять за горло посланца "лысого хрена", да руки побоялся ожечь о шкуру человека, вхожего в круг магов Огня.</p>
<p>
Искры безысходной злобы, вспыхивающие в глазах Фиска при виде по глупости упущенного из рук меча, поначалу грели душу Уистлера, затем торжество остыло и забылось.</p>
<p>
Когда обрушились своды затопленной по воле Белиара Старой шахты, обвалился кусками неприглядный уклад Рудниковой Долины, к которому Уистлер едва притерпелся за годы. Зато нашлась достойная работа для залежавшегося в ножнах меча с синими камнями на рукояти.</p>
<p>
В погоне за ускользающим благополучием призраки каторжного замка поднялись в горы по осыпающимся полузабытым тропам с тем чтобы нагрянуть в лощину отщепенцев и отвоевать последний рудник Долины. Уистлер вызвался в одиночку разведать тайную дорожку по кромке мира, очерченного предгрозовым сиянием.</p>
<p>
Несколько лет мирок нелюдимого призрака ютился в стенах из тёмно-серого камня и дощатых стеночках многолюдного Старого лагеря. Повода расширить горизонты с риском отправиться в беспросветное царство Белиара из-за одного неверного шага не находилось. Теперь Уистлер невольно пожалел о своей привычной хандре, настолько заворожило его путешествие по обветренной пустоши на расстоянии вытянутой руки от пульсирующих жил магического Барьера.</p>
<p>
Как и предвидел ценитель прекрасного, объятую мертвенно-лиловым сиянием тропу никто не охранял. Насмотревшись на лачуги рудокопов, в дымке, наполняющей лощину, еле различимые, разведчик беспрепятственно вернулся к испепеляющей всё живое преграде. Неторопливо прошёлся вдоль прозрачной стены холодного огня. Не без сожаления отдалился от Барьера. Настороженность, не допустившая ни одного наказуемого чудовищным ожогом движения, не оставила Уистлера и когда облепленное скудной, завяленной растительностью плато осталось позади, а обзор загородили угловатые бурые каменья. Вовремя с бархатистым шорохом выскользнул из ножен "бабий" меч, и закровенела узорчатая сталь.</p>
<p>
Нападающие понадеялись и на внезапность наскока, и на очевидную неумелость бойца, охочего до бесполезных красивостей. Напрасно понадеялись. Откуда бы знать самонадеянным головорезам, что и привычка к роскоши, и высокомерие отнюдь не противоречат умению разить наповал без единого лишнего финта, перенятому в юности у мастеров кровавого ремесла.</p>
<p>
Попытавшийся воткнуть меч в спину призрака детина агонизировал в луже пенной крови, льющейся из рассечённого горла. Тот, кто преградил Уистлеру дорогу, мигом остался без оружия и потерял голову, не утратив способности к бегу. Негодяй заметался, закружился в лабиринте безликих скальных обломков и ринулся к Барьеру.</p>
<p>
Призрак невозмутимо шёл за всхлипами перекинувшегося в жертву убийцы. Незадачливый злодей то и дело спотыкался, и сухой дребезг катящихся друг по другу камушков выдавал беглеца. Уистлер не потерял невидимый след и встретился лицом к лицу с замявшимся у непроницаемой преграды врагом, в котором с изумлением опознал вовсе не отморозка из рудной лощины, а неимущего горе-охотника из Старого лагеря.</p>
<p>
Ужас блестел каплями на висках загнанного следопыта и шевелил его встопорщенные волосы, спутанные с бирюзовыми вихрами предостерегающих огней.</p>
<p>
— За что? — спросил призрак.</p>
<p>
— Да пошёл ты, хлыщ! — окрысился душегуб, неуверенно пригрозив Уистлеру разделочным ножом.</p>
<p>
— Я задал вопрос...</p>
<p>
Охотник с рычанием метнулся в сторону, но острие щегольского меча заставило его резко отпрянуть назад. Прыткость и сгубила недоброго молодца. В мгновение ока молнии оплели и пронзили извивающегося человека, и вопли его осыпались золой на дымящуюся копоть.</p>
<p>
Уистлер хладнокровно вытянул руку вперёд, и бесплотный магический Страж дочиста слизал кровавые брызги с клинка.</p>
<p>
"О Иннос, какая прекрасная смерть!"</p>
<p>
Ослепительная, быстрая, чистая. Осталась только чёрная тень, и ту размоют дожди.</p>
<p>
С другим мертвецом пришлось немало повозиться. Громилу, не брезгавшего ударами в спину, призрак не узнал. Колония оказалась не настолько маленькой, как можно вообразить, годами не отходя дальше, чем на сотню шагов от прогретой собственным задом лавочки. Уистлер оттащил тело к ближайшей расщелине и сбросил в гулкую темень. Туда же упали с бессильным звяканьем мечи неудачников.</p>
<p>
На окраинную тропу, исследованную угрюмым щёголем, никто не позарился. Страх перед смертоносной магией Барьера подпитывался отвращением и трепетом, закрадывающимися в грубую душонку всякого простака при взгляде на обезображенные трупы магов Огня, по приказу господина Гомеза развешанные на воротах Замка рудных баронов. Уверовавшие в свою неприкосновенность служители Инноса воспротивились захвату рудоносной лощины, за то и поплатились.</p>
<p>
Улизнул лишь парень по имени Мильтен. Найти и покарать увёртливого книжника взялся молчальник Уистлер. Господа бароны не усомнились в преданности ревностного служаки, но и не всем же дано слышать чужие мысли. Никто не заподозрил человека, не боящегося ни молний, ни огня, в шкурном страхе. Уистлер догадывался, что нападением двух обормотов дело не закончится. Да и не верил в успешность захватнических планов ожесточившегося Гомеза. Стычка в лощине грозила перерасти в затяжное побоище. И даже самый опытный боец наверняка не выберется из месива, если на него точит зуб кто-то из своих...</p>
