Многочисленные гости заполонили гостиную.

Все, как один – в объёмных масках, закрывающих практически полностью лицо. Дамы – в длинных вечерних платьях, сверкая бриллиантами, сбились в кучку у панорамного окна. А мужчины переместились ближе к кальянной, наслаждаясь разнообразными напитками и куревом.

И мой отец. Как положено императору мебельной империи – во главе зала. Даже среди толпы людей я бы узнал этого плешивого пня из тысячи. У всех гостей маски были тёмных оттенков, разнообразно расписанные. И только у моего отца на лице была кипенно-белая маска.

Какой пафос, боже.

Он, должно быть, вычитал это в какой-нибудь книге, посвящённой правлению царей. Не иначе.

Спускаюсь вниз по ступеням, подходя к отцу. Он смотрит на меня чуть высокомерно, чуть свысока. Впрочем, как всегда.

Царственно кивает.

Рядом с ним, в этой тёмно-синей маске, я чувствую себя воплощением зла, а мой папенька, безусловно, само добро. Вон, как радуется – даже губы растянул в победной ухмылке.

Ещё бы. Я всё равно исполнил его волю. Так или иначе, подчинился.

– Ты надрался, Рус?

– С каких это пор тебя беспокоит, сколько я выпил?

– Не позорь меня! Не смей!

Хмыкаю.

Ох, да, больше всего на свете мой отец боялся потерять свой статус, своё холёное лицо перед людьми, запятнать безукоризненную репутацию. Он был готов на всё закрыть глаза, лишь бы быть добреньким в глазах простых смертных. Даже готов перешагнуть через близких. Родных. Друзей.

Мразь. Он просто мразь.

– Я буду паинькой. Итак, может быть, ты мне расскажешь, ради чего весь этот спектакль?

– Ради твоего будущего, Руслан. Я тебя люблю и, безусловно, хочу, чтобы ты был счастлив.

– Ты о чём?

Окатываю отца ледяным взглядом.

Эта чёртова маска мешает мне, как следует рассмотреть его довольную физиономию, и я никак не могу заглянуть ему в глаза. Но уверен, что он издевается. Смеётся надо мной. Играет чувствами.

О каком счастье для меня он говорит?

Разве его может беспокоить что-то, кроме себя любимого?

И что это за слова любви? Откуда он их достал? Из самого дальнего уголка своей чёрной души? Понял, небось, что одним кнутом руководить мной не удаётся. А всё потому, что я его уже не боюсь.

Нисколечко.

– Я прекрасно знаю твой типаж женщин. И здесь, среди приглашённых, ты найдёшь самых достойнейших невест нашего города. Разумеется, все они – стройные блондинки приятной наружности.

– Отец…

Рычу, пытаясь держать себя в руках.

Значит, этот старый маразматик не перестаёт надеяться женить меня. И даже придумал весь этот маскарад специально, чтобы я не смотрел на лица девушек, общаясь с ними. Каков наглец!

Несомненно, это подсказал ему кто-то из его влиятельных друзей. Такой чётко спланированный план. План по укрощению непутёвого сыночка, то бишь меня.

И ведь он может сработать, потому что меня не будет отвлекать лицо девушки.

Вот же старый лис…

– Не благодари, Рус. Тут трое девушек. Советую тебе пообщаться с каждой из них. И вот увидишь, вскоре ты забудешь о том, что когда-то у тебя была невеста.

Руслан

*****

– Да-да, маски я надел на них специально – чтобы ты не думал о своей потерянной любви, опираясь только на свои внутренние чувства. Такой ход посоветовал мне психолог.

– Психолог? Ты обращался к психологу по поводу меня?

Передёрнуло, будто вывернуло наизнанку вместе с потрохами.

Представить не могу, как отец рассказывает о моей душевной ране кому-то третьему, абсолютно незнакомому, черствому типу.

Как он мог? Не поговорив со мной?

За моей спиной?

Сукин сын!

– Ну, а что мне прикажешь делать, если мой сын уже пять лет оплакивает свою безвременно ушедшую невесту? Приходится изгаляться, как можно.

Смериваю его пристальным, испепеляющим дотла, взглядом. Он лишь отмахивается от него, как от назойливой мухи, навешивая на свою рожу самое невозмутимое выражение.

Как будто он говорит с непутёвым сыном. Этаким Иванушкой – дурачком.

С тем, кому приходится всё разжёвывать и повторять по нескольку раз.

В моей душе поднимается вихрь леденящей ненависти, и я искривляю губы в усмешке.

Ну уж нет.

Я сыт по горло его выходками….

– Я не желаю в этом участвовать.

Делаю шаг по направлению к лестнице.

Пошло всё к чёрту! И отец с его идиотским планом, и многочисленные гости и эти три девушки-блондинки, которых мой отец, без сомнения пристально изучил под лупой, прежде чем представить мне.

Надоело.

Красотки в красных масках, безусловно, не виноваты, что мой папочка, возомнивший себя Купидоном, вовлёк их в свои липкие сети. Но они знали, а что идут и кто попадёт в их жадные лапки в случае победы.

Да-да, я на этом торжестве – лишь главный приз.

Этакая золотая медаль на бархатной подушечке. Кубок из чистого золота, к которому прилагается огромное состояние моего папеньки.

Больше их ничего не интересует.

Они не знают ни меня, ни ту семью, в которую так отчаянно хотят попасть. Зато, я уверен, мой счёт в банке уже не даёт покоя этим алчным хищницам, готовым на всё ради наживы. Даже на самое безумное предложение Ковалевского – старшего.

– Ты не посмеешь уйти, оставив меня в неловком положении.

Шипит мне вслед, вцепившись мощными пальцами в моё плечо. Испугался. Занервничал.

– Пообщайся с девушками. Просто поговори. Их лица будут скрыты за красными масками. От тебя не убудет, правда?

Разворачивает меня к себе, вперивается взглядом.

Чувствую, как стучит под тонкой тканью белоснежной рубашки его старческое сердце. С какой-то неподдельной тревогой. Ноет, будто раненое. Щемит.

И в моей душе нарастает какая-то благодарность за эти чувства, смешанная с покорностью.

А ведь он переживает за меня. Пожалуй, искренне.

Даже не поленился пообщаться с психологом, разработал план, осуществил. А я… Ну что мне стоит пообщаться с этими девушками в красных масках?

Это не измена. Просто поговорю.

Вдруг, и правда, сработает?

– Кто они?

– Девушки?

– Естественно. Или, ты приготовил для меня ещё какой-то сюрприз?

– Не ёрничай, Рус.

Хозяин бала быстро свёл брови на переносице так, что между ними залегла глубокая морщина. Моё сердце делает кульбит совсем как в детстве, когда я так боялся этого грозного тиранического взгляда.

Но отец тут же меняется. Надевает на свою физиономию благодушное выражение. Наклеивает фальшивую улыбку, старательно растягивая губы в разные стороны так, что их уголки начинают слегка подрагивать.

– Они все прошли серьёзный отбор на пути к твоему сердцу, не переживай. Среди них нет наркоманок или уборщиц общепита. Напротив, они – воплощение всего самого лучшего, что может быть в женщине.

– Я так полагаю – нежность, материнский инстинкт и хозяйственность?

– Эти качества – удел жены среднестатистического токаря завода. Ты же, мой сын, должен обладать лучшей женщиной.

Указательный палец отца совершил круг в воздухе, замыкаясь. Как бы говоря этим, что разговор исчерпал себя.

Выдохнул, старательно растягивая слова:

– Ладно, твоя взяла.

– Чудесно. Тогда ступай. Очень надеюсь что ты, наконец, излечишься от своей больной любви к мёртвой невесте.

Разворачивается на каблуках и, крепко взяв под руку свою жёнушку, удаляется к толпе коммерсантов. Дружелюбно машет им рукой, совершенно позабыв про меня и мою миссию на этом сборище богатеньких Буратин.

Ну, и, разумеется, он даже не уловил моего гневного выстрела глазами при его последней фразе, которая вылетела из этого жёсткого поганого рта… Не придал значения, спокойно повернувшись ко мне спиной.

Берегись, папочка.

Как бы кто не всадил тебе нож в спину. За твой слишком длинный ядовитый язык.

Передёрнул плечами, пытаясь избавиться от наваждения, вызванного той самой фразой.