Массивный, одетый в черную робу человек переступил порог и, не глядя по сторонам, направился к креслу у стола дознавателя. В одной руке он держал мешок для трупа, в другой – бумажный пакет с нарисованным колоском безусой пшеницы.

Я выглянула за дверь. Двое в мундирах охраны, горничная и похожий на хорька хлыщ. Определенно не выход.

Тем временем Джель обнаружил, что в кабинете не хватает главного действующего (точнее, бездействующего) лица, и обернулся с неожиданной прытью.

– Пожалуйста, не орите. – У меня раскалывалась голова.

Он выставил перед собой скрещенные ладони.

«Суеверный жест или фига?» – подумала я, а в следующий миг оброненный им пакет упал на пол и взорвался.

– Мука? Вы что, собирались из меня пирог приготовить? – это настолько выбивалось из десятков придуманных мною сценариев будущего, что я начала городить нервную чушь. – Давайте договоримся, а?

В воздух поднялось белое облако, и Джель расчихался. Его роба стала мучнисто-серой, припорошенное мукой грубое лицо, наоборот, потемнело, черные кудри упали на глаза, закрывая обзор.

– Сообщите дознавателю, что я на все согласна. Сдам Ластонию с потрохами. И Ньепу. И Уштера Отта. И этого… Как же его… Жако Лэя тоже! Условие одно: вы…

«…Гарантируете мою неприкосновенность на государственном уровне», – после чудесного «исцеления» от драконьего яда я чувствовала, что они рассмотрят это предложение – или хотя бы сделают вид, что рассматривают, давая мне время.

Но позади возникло какое-то движение, и я в испуге отшатнулась, не договорив.

– Кано? – Это был всего лишь похожий на мопса секретарь.

– Вообще-то дознаватель Кано. – Он улыбнулся, обнажив редкие зубы.

– В каком смысле?..

– Вы же понимаете наш язык, леди не-Айра. Что вас удивило?

Удивило меня то, что я попалась в древнейшую из ловушек – покорилась стереотипам. Арестованную «Айру Керейру» привели в кабинет дознавателя, и я без размышлений сочла дознавателем первого встречного грубияна, а на неприметного доброжелательного человека нацепила ярлык «секретарь».

Оставалось узнать, кто такой «шаерон».

Что-то подсказывало: ответ мне не понравится.

– Говорите, предадите Родину без вопросов? – Кано кивком указал ошарашенному Джелю на выход. – Позвольте поинтересоваться, какую именно?

– Э… Ластонию? – Меня столько раз обзывали ластонским агентом, что это казалось очевидным.

Дознаватель выглянул за дверь и кликнул горничную.

– А как же Ньепа? – проговорил ровно. – Разве вы не уроженка Ньепы, которую наняли ластонцы?

Моя промашка. О Ньепе я не знала совсем ничего, поэтому сделала ставку на Ластонию.

– Ну… Не совсем. Мои родители из Ньепы, но родилась и выросла я в Ластонии.

– Вот как? – Кано наблюдал за девушкой в коричневом платье и переднике, что быстрыми четкими движениями подметала пол. – Это все меняет.

Горничная непонятно отчего хихикнула и взялась за щетку и ведро.

– То есть Ньепа интересует вас больше, чем Ластония? – Такой вариант меня не устраивал.

– Отчего же? Я весь во внимании.

Вернулся Джель, таща за руку невысокую рыжую женщину в полосатом пиджаке и твидовой юбке ниже колена.

– Пустынный дракон, Рокси? – указал на меня. – Пустыннее некуда, правда?

Она оттолкнула его и невежливо ткнула пальцем в мое плечо.

– Странно… Разве она не ластонка? – вынесла свой непонятный вердикт. – Прошу прощения, дознаватель Кано. Потребуется дополнительная экспертиза.

Они с Джелем ушли, негромко переругиваясь. Я различала слова «безответственность», «вылетишь» и «шаерон», причем «шаерон» звучало чуть ли не в каждой фразе.

– Ты закончила, Лунья?

Горничная в последний раз махнула щеткой и тоже покинула кабинет.

– Итак, Анна Леонидовна…

– Аня, – уточнила я.

От «Анны Леонидовны» слишком уж несло официальщиной и казенными стенами, а мне хотелось создать для себя иллюзию нормальной беседы.

– Аня? – Кано вопросительно поднял толстые брови. – Хорошо, Аня… Предлагаю начать с договора. – Он подвинул ко мне бумагу и ручку. – Перечислите пункты, по которым готовы сотрудничать. Ну, Ньепа, Ластония, Ориейма…

– Ориейма?..

Что еще, черт побери, за Ориейма?!

– Ластонская королева – обязательный элемент сделки.

Прекрасно. Оказывается, у Ластонии есть королева и на нее работает бывший советский дипломат. То есть не исключено, что Уштер Отт – перемещенец вроде меня и не имеет связи с моим миром?! Но настоящая Айра ведь точно моя соотечественница!

– Королева так королева, – в тот момент я, не задумываясь, согласилась бы на что угодно.

Дознаватель подтолкнул кресло для посетителей, предлагая мне сесть.

– Извините, но комфортнее не станет. Слишком высокая спинка. Моя несним… Мои неотключаемые силовые щиты будут мешать.

Кано без лишних слов вышел и вернулся с табуреткой.

– Подойдет? – спросил с улыбкой.

Я согласно кивнула и взяла ручку, зная: нашкрябать что-то на их языке вряд ли получится. Универсальный переводчик работал только со звуком. Доказано лежавшей передо мной книгой, чье название выглядело как набор закорючек.

– Спасибо. Ничего, что почерк у меня неразборчивый? Может, лучше это все напечатать? Ну, во избежание недоразумений? Я прочту и подпишу!

Дознаватель уселся в кресло на противоположном конце стола и скрестил руки на груди.

– Сегодня у машинистки выходной. Придется писать вручную, Аня.

Пробивавшееся сквозь решетку солнце золотило его светло-коричневый костюм, легкий сквозняк шевелил изрядно поседевшие волосы. Я смотрела на Кано, замечала детали вроде криво пришитой пуговицы на рукаве и сбившегося галстука, и не представляла, как выкрутиться.

– Меня не обучали грамоте, – сказала неуверенно. – В Ластонии с образованием совсем туго.

– Вы вообще не понимаете, что происходит, Аня. – Кано указал на книгу с непонятным названием. – Знаете, что там написано? Ориейма. Это известная долинейская поэтесса. Она никак не может быть королевой Ластонии хотя бы потому, что Ластония – не государство.

Как говорят в фильмах: «Упс».

– А Ньепа? – раз уж я с треском провалилась, стоило хотя бы удовлетворить любопытство.

– Избранница Дракона-основателя, которая предала его и обрекла на вечные скитания. Для некоторых ее имя стало оскорблением, для других – воплощением свободы и вольнодумия.

– Что насчет «шаерона»?

Дознаватель нахмурился.

– Он ни за что не поверит в вашу неосведомленность, – заявил после недолгих раздумий.

– А вы верите? – Я решила, что значение этого слова не так важно, как намерения собеседника.

Он задумчиво побарабанил пальцами по столу, взял ручку и начал нервно вертеть колпачок.

– Определенно, – признал нехотя. – Вы не похожи на сумасшедшую. Поведаете свою версию?

– Принцу Эндеру она не понравилась, – вырвалось у меня. – А шаерон даже не слушал.

Кано вздохнул, доверительно сжал мое запястье.

– У рие Нордесов горячий нрав, – сказал успокаивающе, – но у меня другая профессия. Мне нельзя поддаваться эмоциям и принимать необдуманные решения. Будьте уверены, я выслушаю вас.

– Боюсь, настоящая история Айры Керейры намного фантастичнее, чем вариант с Ньепой.

Он мягко улыбнулся, достал из выдвижного ящичка стола большое желтое яблоко и протянул мне.

– Это означает, что разговор будет долгим? Подкрепитесь немного.

«Яблоком? Мне бы сейчас свежего ржаного хлеба, немного масла, с полкило колбасы, кусочек сыра, огромную чашку чая, пару плюшек и… И есть только яблоко», – я сглотнула, не в силах прогнать возникшие перед внутренним взором образы, и схватила угощение.

– Кого я вам напоминаю, Аня? – неожиданно спросил дознаватель.

– Бульдога, – как по мне, сравнить мужчину с бульдогом вежливее, чем с мопсом.

– Не умеете вы врать. – Кано скорчил забавную рожицу. – Но продолжайте. За вами очень интересно наблюдать. Столь яркое противоречие мимики и слов редко встретишь. Вот бы все задержанные были настолько открыты!