После окончания войны, это стало частой практикой: если преступление, совершённое человеком, было не совсем уж мелким (вроде драки по пьяни, или другого, не особо серьёзного нарушения общественного порядка), их перенаправляли в тюрьму подальше от крупных населённых пунктов. Практика было ещё довольна нова и подвергалась критике как со стороны общественности, так и со стороны некоторых членов Мирового Совета – гражданам было тяжело найти деньги и время, чтоб повидаться с находящимися под арестом родственниками, да и оформить соответствующие документы было той ещё морокой. Однако Совет принял решение, и ORF взяло контроль за такими тюрьмами под свою юрисдикцию, естественно, запросив дополнительный бюджет.

Полковник остановился, заглянув Катерине в глаза:

– С господина Тильмо были сняты все ранее предъявленные обвинения. За это, мы получили необходимую нам информацию, в том числе, выход на его контакты в ORF.

– Что!? – Катерина, давно прозябавшая на одном месте, ещё не привыкла удивляться. – Как это? Не понимаю. Вы просто так амнистировали его?

– Не просто так. Сказал же – за пособничество расследованию внутренних дел ORF. За солидарность, за искреннее раскаяние. Я приказываю Вам подготовить бумаги для официального освобождения Антуана Тильмо – с этого момента, он больше не враг и не угроза человечеству.

– Как ты мне всегда и говорила, Катюш, – развёл руками Артём, – любой конфликт можно уладить волшебной силой слов!

– Эта гнида торговала с "Агхартой"! – в сердцах прокричала Катерина, привлекая внимание полусонных орфовцев, бродящих вокруг. – Торговала нашим имуществом, спонсировала теракты! А вы его просто так отпускаете? Может ещё и торговую лицензию у него не отберёте!? Ну да, пусть продолжает жить своей прежней жизнью, почему нет!?

Люди вокруг начали замедляться и останавливаться, беспокойно глядя на лишившуюся ума и страха начальницу.

– Интендант! Я, пока что, лишь прошу Вас… – начал было полковник, явно не ожидавший такой ярости от стоящего ниже по рангу.

– Ему положено самое суровое наказание, как предателю! Нет преступления серьёзнее сознательного коллаборационизма! Да уж лучше б вы его пытали, ногти повыдёргивали, или типа того, чем такая сделка!

– Не в Вашей компетенции решать это! Даже просто обсуждать! Мне напомнить Вам, что такое приказ и что с ним нужно делать!?

– Сестрёнка, давай поужинаем сегодня вместе? Заодно обсудим, что тебя беспокоит.

– Так вот, как ORF из больших городов ведёт свои дела, – теперь уже настала очередь Катерины усмехаться. – Получается, мы ничем не лучше "Агхарты".

– Мы одинаковы везде, и в большом городе, и в маленькой тюрьме, просто мы обладаем большими знаниями, для понимания того, как нужно жить эту жизнь! А Вы ещё очень многого не знаете, Кадавр, – вздохнул полковник. – Я надеялся, Вы будете благоразумны, как Ваш брат, и не станете торопиться с выводами, тем более, не позволите себе перечить руководству.

– Зачем вообще Вы рассказали мне об этом?

– Артём рекомендовал Вас к повышению и переводу на достойное Ваших командирских качества место службы. Например, в Санкт-Петербург, или Москву. Намекну, что есть несколько мест, по работе которых мы хотим провести тщательную проверку, и нам нужен заслуживающий доверия человек.

– Можешь считать это извинением за сломанные игрушки, – добавил Артём.

– Моё место здесь… – сама не уверенная в том, что именно хочет сказать, начала Катерина, но была прервана громкими хлопками из покинутого ранее коридора.

Сопровождающие командиров оперативники вскинули винтовки, и, щёлкнув предохранителями и затворами, рванулись назад.

– Оставайтесь здесь! – выхватив пистолет, бросила Катерина даже не шелохнувшимся мужчинам. – Бойцы, за мной! Огонь на поражение!

Пара орфовцев, что сопровождали закованного в стальные браслеты Мордекая Коракса, неподвижно лежали в коридоре. Катерина присела возле одного из них и облегчённо выдохнула, нащупав на его шее пульс.

– Сержант, он тоже жив, но оглушён, – подтвердил орфовец, проверивший состояние второго своего товарища. – Вырублен одним точным ударом… Но как это произошло?

Катерина подняла взгляд на распахнутую дверь, с сорванной верхней петлёй – комната для допросов, где, всего пять минут назад, мирно беседовали Антуан Тильмо и её единоутробный брат…

– Коракса лишили оружия? – женщина приметила две лежащих на полу автоматических винтовки – оружие сопровождающих, американские "Хэйтреды". Впрочем, Мордекай всё равно не смог бы ими воспользоваться, из-за идентификатора отпечатка пальцев. А если отпечатки самого наёмника зарегистрированы в сети, так его ещё бы ударило сильным разрядом тока.

– Да, конечно, товарищ сержант, – ответили из-за спины. – Это стандартная процедура.

Не обращая внимания на дрожь в коленях, Катерина выпрямилась. Двое оперативников уже вошли в комнату, и, по опущенным в пол стволам, она всё поняла.

Антуан сидел, откинувшись на стул: глаза выпучены, язык вывалился из залитого кровью рта. Стрелял, определённо, профессионал в этом деле: одна дыра во лбу, другая – в области сердца. Проверка пульса не требовалась.

– Быстро, – едва слышно процедила Катерина. – Быстро…

– Командир?

– Быстро!!! Догнать его!!! Огонь на поражение!!!

Десяток орфовцев пустились вдогонку за наёмником в недра коридора, заглядывая в каждую пустую камеру по пути. Катерина особо ни на что не надеялась: она действительно ничего не знала о Мордекае Кораксе, но, по опыту общения с матёрыми ассасинами, которых часто провозили через её КПП во Влёр, поняла, что поймать его не удастся. Он уже скрылся. Испарился. Растворился. По громкоговорителю, дежурный объявил режим боевой тревоги.

Катерина подошла к трупу ближе, рассматривая раны. Ровные края, словно даже пули мастера-ассасина были чрезвычайно педантичными, всегда выполняющими свою работу на "пять с плюсом". Антуан смотрел в потолок в недоумении. "Мы ведь заключили сделку", – едва не звучал его голос в голове интенданта, хотя она ни разу его не слышала.

– Похоже, сделка отменяется, – голос за её спиной, напротив, был знаком ей с детства. Слегка картавый, с присущей издёвкой. Похож на её собственный.

– Неужели его так плохо осмотрели при задержании, что не обнаружили оружия? – рядом с Артёмом стоял полковник Петрунишев. – Вероятно, это был маленький саморазвёртывающийся скрытый пистолет, так любимый опытными охотниками за головами.

Катерина повернулась к мужчинам – трое в комнате, не считая трупа.

– Вы… – не веря собственным догадкам, только и выдавила она.

– Катюш, успокойся, – смиренно сказал Артём. – В этом нет твоей вины. По крайней мере, её не будет на бумагах, обещаю.

– Это всё вы…

– Интендант, – полковник уселся на стул, который, до этого, занимал орфовский экзекутор. – Советую хорошенько подумать, прежде чем сказать то, что Вы хотите сказать. Кто знает – возможно, всего одна фраза решит всё ваше будущее или перечеркнёт прошлое.

– Ты же сама хотела самого жестоко наказания для ублюдка, сестрёнка.

– Мы получили то, что нам было нужно, а он – то, что заслужил. Вселенская справедливость, во всей своей красе. И волки сыты, и овцы целы. Наши овцы.

Катерина разжала кулаки. Обида задушена, можно расслабиться. Смириться.

– Что Вы говорили о переводе, товарищ полковник?

Провинция Кунар, Афганистан

30.08.2054., 09:57

Парочка белых капсул, содержащих в своём чреве сильнодействующее обезболивающее, разработанное специально для военных нужд, накрывается припухшим языком. Катерина с отвращением взглянула на собственное лицо, отражённое в зеркале, пригляделась внимательнее, изо всех сил стараясь узнать человека в отражении: она и так никогда не считала себя красавицей, не пользовалась особым вниманием ни мальчишек-одноклассников, ни товарищей-курсантов в орфовской академии, так теперь под её глазами расплылись тёмные мешки, полные боли и сгущёной крови, а лоб украсил ещё даже не подумавший о том, чтобы начать затягиваться, шрам.