Сильный низкий контральто оперной дивы вещал о тяготах войны сквозь створки закрытых дверей; тёмный коридор же был полон голодных до крови культистов Нестора Веласкеса. Была ли им принципиальная разница, кого убивать? Кого приносить в жертву Барону Субботе? Анну тошнило, когда она читала об их богомерзкий языческих обрядах, тем не менее, соответствующая литература была ей проштудирована от корки до корки.

Безымянные близнецы – лишь эта, по древнему обычаю, разукрашенная парочка не присоединилась к улюлюканью толпы своих соплеменников. Худощавые парень и девушка с вызовом и неприязнью взирали на подошедших госпитальеров, явно не желая пропускать их внутрь.

Анна нахмурилась. От близнецов-лоа веяло смертью. На дворе давно двадцать первый век, а они выглядели первобытнее своих самых первобытных предков.

– Это ложа принадлежит Пурпурной Вуали, – спокойно начала Анна, обращаясь к стоящими по бокам от дверей близнецам. – Не знаю, что вы здесь делаете, да мне и всё равно, но мы собираемся войти.

Жуткий череп сестры-лоа расплылся в отвратительной улыбке. Переведя взгляд с Анны на её спутников, они подмигнула Кевину, облизнув верхние зубы.

– Л-леди Анна, – Кевин хлюпнул носом, поёжившись, – Вы точно уверены, что это… Ну… Может, не..?

– Я очень надеюсь, что вы не собираетесь мешать нам, – не обращая внимания на всхлипы телохранителя, продолжила магистр.

Медленно проговорив что-то на удивление учтивым тоном, на гаитянском креольском языке, брат-лоа встал между мальтийцами и входом в оперный зал. Возможно, он надеялся, что выразился достаточно понятно, что, однако, правдой не являлось.

– Я не понимаю, что ты говоришь, грязное животное, – Анна ответила на общеанглийском, не желая лезть в карман за девайсом-переводчиком, – но я требую, что бы вы убрались с нашего пути.

С десяток культистов, больше похожих на средневековых пиратов, не переставая смеяться, начали сжимать кольцо вокруг троицы рыцарей. Триша ухватилась за рукоятку меча, что висел на поясе. Анна нисколько не сомневалась в её решимости применить оружие, но хотелось бы обойтись без кровопролития.

– Леди Анна, – взмолился Кевин, – позвольте…

– Говорю в последний раз, – Анна не выказала «пиратам» нахлынувшего на неё опасения, скорее, за жизнь своих телохранителей. Всё же, тронуть её саму они бы не посмели. – Дайте. Нам. Пройти.

Безымянный мужчина поочерёдно указал пальцем на Тришу и Кевина:

– Они. Здесь.

– Нет, моя леди! Я не отпущу Вас одну! – Триша едва сдерживалась, чтобы не рвануться в драку, и всё сильнее стискивала рукоять своего полуторника .

– Да и Вы, пожалуйста, не оставляйте нас, – добавил Кевин, чувствуя себя крайне неуютно под пожирающим его взглядом сестры-лоа.

– Они войдут со мной, – Анна тараном попёрла на "скелета". – И мне окончательно опротивело ваше общество!

В последний момент, лоа отступил в сторону. В спину рыцарям донеслось ещё несколько непонятых то ли угроз, то ли насмешек.

Женщина в тёмно-зелёной военной форме уже лежала посреди сцены, под холодным светом многочисленных софитов, истекая бутафорской, вычурно яркой кровью. Её псевдомучениями наслаждались сотни пар глаз, голодных до чужих страданий, но боящихся себе в этом признаться. Маленький мальчик, в грязных лохмотьях, чахоточного вида, но с поразительно звонкими фальцетом, склонился над своей на самом деле не мёртвой, на самом деле не мамой. Представление было в самом разгаре, и тишина в зрительном зале была прямо противоположна синтетическим звукам войны, в которую играли люди на сцене.

Удивительные создания – люди! Мало им войн настоящих, так они ещё и сами их выдумывают, обрамляют в красивые романтические рамочки, заворачивают в блестящую фольгу из несуществующих подвигов. Те подвиги, что реальны, – слишком жестоки, а их подноготная, зачастую, слишком грязная, чтобы вот так показывать её на сцене. Находишь на улице самого грязного бездомного, отмываешь его, даёшь новую чистую одежду, и вуаля! – у нас кристально чистое отожествление бравых членов ORF во время ужасной кровавой войны, что затеяли экстремисты "Агхарты".

Издалека, Анне показалось, что мальчик плачем по-настоящему. "Просто хороший молодой актёр", – успокоила она себя.

Ложа Пурпурной Вуали, отколовшегося от мальтийских рыцарей тайного женского общества, более не внемлющего Папскому слову, в этот вечер не пустовала: Моргана нашёптывала что-то на ухо лидеру культистов, сеньору Веласкесу, от чего оба заговорщески смеялись. Стоявшая слева от Морганы девушка первой повернулась к госпитальерам. Анна увидела завязанные в короткий хвостик рыжие волосы и торчащую из-за спины чёрную рукоять длинного меча с серебристой гардой.

– Приветствую тебя, Искандера, – в первую очередь, подняв правую руку, Анна поприветствовала именно молодую послушницу.

– Леди Анна, – девушка ответила угрюмо, учтиво склонив голову.

– Всё ещё носишь Старнессар? Ухаживаешь ли ты за сим проклятым клинком, утоляешь его голод по душам грешников?

– Всё чаще, последнее время. Но он по-прежнему плохо меня слушает.

– Надеюсь искренне, что это скоро изменится, – магистр перевела внимание на встающего, но продолжающего хищно улыбаться Нестора. – Сеньор Веласкес. Рада Вас видеть, и попрошу уйти.

– Видимо, намечается серьёзный разговор, как у матери с дочерью, – Моргана прыснула, в ответ на ехидное замечание мужчины. – Что ж, видимо, мне придётся вернуться на своё место, чтобы насладиться финалом оперетты.

– Разговор действительно серьёзный, уж не сочтите мою бестактность за оскорбление.

– Ни в коем случае, моя леди, что Вы, – Нестор неспешно подошёл к женщине, галантно взял её за руку и, приклонившись, поцеловал запястье. – Я искренне надеюсь, что когда-нибудь и Вы составите мне компанию при просмотре подобного представления. Знаете, я нахожу их очень увлекательными. В моей стране иные представления об искусстве, но я эскалирую ассимиляцию в этой области.

– Возможно. Но сейчас у меня нет праздного времени. И будьте так любезны – прикажите своим людям постирать свои лохмотья.

Не снимая с лица улыбающейся маски, темнокожий мужчина снял со стойки шляпу, похожую на котелок и, надев её, покинул ложу. Анна, наконец, смогла расслабиться: мрачный мужчина и витающие вокруг его культа слухи, приходилось признать, немного пугали её. Не стоило пускать его в Совет, даже несмотря на вклад в охоту на "Агхарту" и тот факт, что именно на его землях появились Глаза Агнца.

Да, всё так: чтобы не провоцировать конфликт с древним и опасным культом, от которого совершенно не ясно, чего ожидать, и иметь возможность изучать место появления сверхъестественных существ с магическими глазами, Советом было принято решение принять в свои ряды варваров. Компромисс достигнут.

– Не знала, что ты любишь оперу, – Анна подошла к краю бенуара, опершись спиной о спинку освободившегося кресла, обитого фиолетовым бархатом.

– Решила ощутить себя в твоей коже, так сказать. Все эти светские рауты, чайные церемонии и прочее… На сегодня выбрала са-амую нудную программу во всём городе. А ведь я знаю, как минимум, десяток способов провести этот вечер значительно веселее, – Моргана повернулась на кресле, не вставая, закинула ногу на ногу, обнажая голень, оглядела телохранителей бывшей наставницы. – Сестра! Как поживаешь? Не надумала сменить келью на что-нибудь более экстравагантное и удобное?

– Я никогда не предам Орден, Моргана, – плохо сдерживая гнев, ответила Триша. – Все ошибки, которые я совершила – я уже совершила, новых не будет.

– Молодец! Как по учебнику. А что насчёт тебя, Кевин? – кореянка улыбнулась единственному мужчине в ложе. – Мы принимаем только девочек, но, разумеется, для тебя можем сделать исключение.

Рыцарь судорожно сглотнул, не найдя, что ответить, или просто не решившись.

– Если закончила с любезностями, – Анна присела на бывшее место Веласкеса, – то, как ты уже наверняка догадалась, я пришла поговорить по делу.