– Клинок лёгкий и тонкий, – выпустил первое кольцо плотного дыма Югиро, – но прочный и невероятно острый – таким и муху побрить можно. Уже придумал имя тому, что будет принадлежать тебе?

– Нет, Югиро-сэнсэй. Я его ещё не видел.

– Такие мечи не достойны собственного имени! Они все одинаковы, безлики, ибо штампуются на станках! В них нет крупицы души мастера-кузнеца, что ковал их, посему, бездушны и они сами!

– Оружию не нужна душа.

– Бакаяро! Поэтому ты и себя согласился превратить в железного истукана!? – несмотря на обещание, повысил тон японец.

– Сэнсэй…

– Сколько раз повторять – я не твой сэнсэй! Все твои менторы и наставники – там, в Академии Первой Стали, чьи стены я давно покинул. Сразу, как из достойных мужей и дев, там стали делать бездушные полумашины. Сразу, как Академия стала брать деньги у ORF. Сразу, как, вместе защитников, там стали растить захватчиков.

Повисла долгая тишина, нарушаемая лишь злобным воем ветра за окнами. Нет, на самом деле, вряд ли она длилась много больше минуты, но оба мужчины, не зная, как убедить товарища в правоте своей позиции, уже начали ёрзать на своих местах, чувствуя затекание в ногах.

Последние деньки с этим чувством, подумалось Эдриану. Хоть оно и не из приятных, вдруг захотелось, чтобы оно длилось дольше.

– Зря вы так про ORF. Но, даже если они с него сойдут, что бы ни случилось – я буду верен пути чести и справедливости, – наконец сказал Эдриан.

– Банальные слова. Глупые, ничего за собой не несущие. Как я уже говорил, "Агхарта" тоже считает своё дело – делом чести и справедливости.

– Мой клинок, как и обновлённое тело, заставят их усомниться в своих идеалах.

– Сынок… Тебе знакомо такое понятие – эффект "зловещей долины"?

– Нет, Югиро-сэнсэй.

– А ты почитай, в этом своём интернете, – усмехнулся японец. В тусклом свете камина, с трубкой в руке, он выглядел сильно старше своих, далеко за пятьдесят, лет. – Вы ведь там теперь все ответы ищете. Всё за вас уже придумали, вам только и остаётся, что жить по чужим лекалам.

– Сэнсэй, я Вас опять не понимаю.

– Эффект "зловещей долины" – это когда людей панически пугает что-то, что выглядит почти как настоящий человек. Кукла, манекен или даже портрет. Андроид. Оно может двигаться и разговаривать как человек. Возможно, такое создание даже в чём-то превосходит настоящего человека, всё равно – его будут бояться. Такова природа. Человека подсознательно пугает что-то, в чём он не ощущает души.

– Мне кажется, это понятие не совсем уместно. Ведь я – настоящий, самый типичный, человек. Аугменты сделают меня киборгом, лишь похожим на андроида, но я останусь человеком. Мне всё так же будет нужен будет воздух. Еда, вода. Сон.

– Любовь, – снова вздохнул Югиро. – А сможешь ли ты найти женщину, что полюбит тебя

таким, каким ты станешь – утратившим частичку человечности?

– Югиро-сэнсэй, – впервые за время напряжённого общения, искренне рассмеялся Эдриан. – Мне не нужна женщина. Я собираюсь посвятить себя войне и умереть с мечом в руках.

– Я тоже когда-то так думал, сынок, а потом встретил Изуми. Она разрушила весь мой привычный мир, что был соткан из боли и крови, и собрала новый, поначалу, пугающий, но такой тёплый и удивительно беззаботный. Эта женщина плеснула свежими весенними красками мне прямо в лицо, смыв с него пепел войны, ничего не попросив взамен.

– У Вас прекрасная жена, Югиро-сэнсэй.

– А потом родилась Мия. Тогда я окончательно отринул своё прошлое, отказался от всех связей, как с Академией Первой Стали, так и с Мировым Советом. А ведь я присутствовал на самом первом его собрании.

– Такова Ваша воля, сэнсэй, – сидя поклонился Эдриан. – Ни я, ни кто-либо другой, Вас в этом не упрекает и не пытается вернуть.

– Тем не менее, ты пришёл ко мне, чуть ли не на коленях умоляя взять в ученики.

– От всех менторов в Академии, я слышал, что Вы – лучший из ныне живущих художников клинка. Что Вы – лучший сэнсэй, и, если следовать всем Вашим советам и урокам, можно стать поистине легендарным мечником!

– Но на мой главный совет плевать ты хотел.

Буря не унималась. Очень уж ей хотелось подхватить дом пожилого самурая, унести его к ведьме, в волшебную страну, но маленькое каменное строение было слишком крепким для гневающейся стихии. Оно и неудивительно – Югиро сам построил его, своими руками, в одиночку. Первое, что он создал, а не обратил в прах.

– Таково должно быть окончание моего обучения, – отрезал Эдриан. – Без этой церемонии, мне путь только в жалкие наёмничьи стаи.

– Ты не понимаешь, друг мой. Я не сомневаюсь, что, заменив протезами руки и ноги, ты останешься человеком.

Учитель и ученик посмотрели друг другу в глаза.

– Я боюсь, что ты сам не веришь в это.

Санкт-Петербург, Россия

Штаб Петербургского отдела Российского корпуса ORF

24.08.2054., 10:22

Эдриан стоял один, в просторном тренировочном зале, полном разных стальных и деревянных тренажёров. В огромном, во всю стену зеркале, молодой воин видел каждый шрам на том, что осталось от его настоящей кожи, а осталось не так уж много: обе руки и обе ноги, ниже колен, были заменены сложносплавными аугментами серого цвета. Лёгкий и прочный, этот материал широко применялся для создания военной техники и космических спутников нового поколения. На груди, соединяя плечи вдоль ключиц, немного не доходя до шеи, вместо человеческой плоти так же был её более совершенный суррогат. Левые ухо и глаз – высокотехнологичные реплики, способные мгновенно передавать и принимать сигналы практически любого диапазона.

Стоило Эдриану лишь подумать, как отсек на левой руке открылся, и оттуда мгновенно выдвинулась тонкая рукоятка клинка без гарды. Кибервоин сжал серую коробочку правой ладонью – длинное лезвие тут же выскочило из кокона, развернувшись в смертельное оружие, способное резать обшивку легкобронированной техники, как пергамент.

Эдриан поднёс остриё до сих пор безымянного меча к горлу, к маленькой царапине на кадыке. Вот оно, уязвимое место. Один лёгонький удар по шее – и не важно, насколько прочны твои конечности.

Эдриан так и не увидел лица своего последнего противника. Ему уже приходилось пару раз убивать как рядовых боевиков "Агхарты", так и грязных кровожадных наёмников, ведомых лишь алчностью и соизмеримыми ей низменными потребностями, и никто из них не мог позволить себе улыбаться в бою с ним. Но эта сволочь… Пятый, как бы его ни звали на самом деле… Он улыбался. Эдриан точно знал это, чувствовал оставшейся кожей, хоть и не смог даже взглянуть тому в глаза.

– А-ар! – в порыве нахлынувшей ярости, Эдриан резко обернулся, и метнул клинок в голову деревянного манекена – древесина, что имитировала человеческую голову, взорвалась миллионом щепок.

– Эд! – в тренировочный зал заглянул смущённый парень в роговых очках. Илья Гридин, служащий в шестом отделе специалистом по связи. – Ты чего тут?

– Что тебе надо?! – взревел мечник.

– Да я так, я просто… Извини, – не решаясь войти, связист переминался с ноги на ногу. – Вика и ребята только что вернулись.

– Что Совет!?

– А что Совет? Мне почём знать? Я не знаю! Вика сказала, что всё не так уж печально. Нас не распустят, но она хочет о чём-то поговорить со всем отделением, о чём-то серьёзном. Собрание через час, в общем зале.

– Приказ для меня есть!?

– Нету. Вроде…

– Тогда оставь меня! – вновь прокричал Эдриан, подняв правую руку на уровень головы – меч, завибрировав, тотчас вернулся прямо в ладонь киборга, притянутый устройством, связывающим клинок с мозгом его владельца.

– Всё, исчезаю! – отрапортовал парень в очках, захлопывая дверь с наружной стороны.

Гармония.

Хладнокровие.

На мгновение, Эдриан сумел вернуть контроль над собой, обуздав бурлящие эмоции, но охватившая его ярость не желала ослаблять объятий – если бы аугменты могли трястись от гнева, так бы оно сейчас и было.