отца: он был смертельно ранен во время восстания, которое возглавлял.

Друзья принесли его в хижину, где я смогла попрощаться с ним, прежде чем

Бульдог увел меня в укрытие. Я слышала, что вскоре после нашего отъезда

отца схватили. Несмотря на то, что он истекал кровью, люди дяди стали

пытать его, выбрасывая куски его окровавленных частей тела в канаву.

Коллин убрал прядь волос с моей щеки:

– Я должен что-то сделать, чтобы вы стали счастливой. Я смогу.

Как бы я этого хотела! Мне хотелось бы, чтобы был способ все

изменить. Но реальность такова, что в конце недели мне придется вернуться

в лес. И тогда, возможно, с помощью золота Коллина и бриллиантового

ожерелья мне не придется прибегать к грабежу какое-то время.

– Давайте просто продолжим выполнять условия нашей сделки, –

сказала я, увеличивая расстояние между нами. – Это все, чего я хотела бы.

Если бы только это было все, чего я хотела.

Глава 7

Я потягивал теплый эль и не обращал внимания на раскрытую

счетоводную книгу, лежавшую передо мной на столе. Несмотря на то, что

слуга принес мне ее по моей просьбе, я не мог никак сосредоточиться и

разобраться в цифрах. Я знал, что, чтобы понять какое огромное состояние я

унаследовал от отца, мне не нужно много усилий. Но теперь, когда я сидел в

уютной солнечной комнате, готовый взять на себя большую ответственность

за него, я не мог думать ни о чем, кроме как о Джулиане.

Превращение

из

бандита

в

красавицу

было

настолько

ошеломительным, что у меня перехватило дыхание. Посмотрев на нее со

стороны в зале на пиру, я понял, что именно там ей и место. Она смешалась с

толпой и вернулась к такой естественной для себя роли леди, элегантной и

величественной, как будто никогда и не жила в лесу. Более того, я не мог

перестать думать о ее преданности своим последователям. Единственная

причина, по которой она согласилась на мою сделку, это то, что она могла

получить золото – не для себя, а для них. Я восхищался ее

целеустремленностью, преданностью и готовностью жертвовать собой, даже

если она поступала неправильно. И я все еще удивлялся, что она позволила

мне утешить ее в саду. Когда я обнял ее, мое сердце забилось с новым для

меня желанием – желанием быть с ней, провести с ней день, узнать о ней

больше.

Я вздохнул и невидящим взглядом уставился на аккуратные пометки

Уильяма на пергаментных страницах:

– Вы хорошо поработали, ведя записи, Уильям, – наконец сказал я

своему управляющему, стоявшему рядом со столом.

Уильям сдвинул свои толстые очки на нос:

– Благодарю, благодарю вас, милорд. У вас есть какие-нибудь

вопросы?

– Уильям все время держал меня в курсе, – пропищала Айрин, сидя в

кресле перед камином и спокойно занимаясь вышиванием. – И он все такой

же бережливый и добросовестный управляющий, каким был при жизни отца.

Уильям пошевелился, сдвинув гусиное перо, лежавшее на углу стола.

Перо стало падать, Уильям поймал его, но оно выскользнуло из его пальцев и

упало на пол. Я сделал очередную попытку сосредоточиться на цифрах, аккуратно вписанных в колонки. Даже если бы я понял, что означают все эти

записи, я все равно не знал бы, какие вопросы задавать.

В голове все время стояли слова Джулианы, которые она сказала в

саду: «Я не смогу спокойно сидеть здесь в роскоши и наслаждаться этим

изобилием, когда так много моих друзей были бы рады корочкам хлеба, оставшимся от этого пира». Разве я жил в роскоши? Страдали ли другие, пока я пировал? Да, понятно – бедные фермеры и крестьяне, жившие на моей

земле, жили не так, как я. Да они и не могли ожидать этого. Они приняли

свое положение в жизни так же, как я свое. Прошлым летом я побывал среди

бедняков вместе с леди Розмари. Я был свидетелем ее сострадания. Но я

полагал, что они оказались в таком бедственном положении из-за странной

болезни, опустошающей ее города. Но что, если бедняки страдают больше, чем я предполагал?

– Уильям, – начал я, пытаясь разобраться в своих мыслях. – Можем ли

мы собрать подарки для самых бедных крестьян на нашей земле?

– Подарки, милорд? – Уильям наклонился, чтобы поднять перо, но, услышав мой вопрос, опять выронил его, и оно опять упало на пол.

Я откинулся на спинку жесткого стула, в котором отец сидел каждый

день на протяжении всей своей жизни, пересчитывая золото и цифры, записанные Уильямом.

– Да. Может лишняя еда, одежда, все, что им нужно.

Уильям открыл, потом закрыл рот, потом снова открыл. Очки на

кончике его носа увеличивали и без того округлившиеся глаза. Это были

добрые, но проницательные глаза.

– Наши люди ни в чем не нуждаются, Коллин. – Айрин смотрела на

меня поверх гобелена, держа иглу наготове, чтобы сделать следующий

стежок. – Они довольны и счастливы. Если мы пошлем им подарки, они

будут ожидать больше, чем должно.

Я усмехнулся:

– Так ты думаешь, мы их избалуем?

Она не ответила на мою улыбку.

– Я думаю, что мы относимся к людям на нашей земле

доброжелательнее, чем большинство наших соседей. И наша доброта – уже

дар.

Мне так хотелось отмахнуться от этого спора. Моя идея была всего

лишь капризом. Я не знал, зачем вообще предложил это. Но мне достаточно

было еще раз подумать о Джулиане и ее реакции на празднике, чтобы

чувство вины снова поднялось.

Я сделал глоток эля, желая, чтобы было так же легко проглотить

дискомфорт, возникающий всякий раз, когда я думал об опасности, грозившей Джулиане.

– А ты как думаешь, Уильям? Требуется ли крестьянам еда? Эль?

Может быть, на Михайлов день? – До праздника Святого Михаила

оставалась всего неделя, и он должен был начаться, как только будет собрана

бóльшая часть урожая.

Уильям сделал шаг назад, но наткнулся на стул:

– Такого еще никто не делал, милорд, – сказал он, вытягивая руки, чтобы удержаться на ногах, его рука ударилась о стопку книг на полке

позади него, и они полетели на пол.

Я не смог сдержать смех. Неуклюжесть Уильяма всегда раздражала

моего отца, но слуга был так скрупулезен в бухгалтерии и так мудр в своих

финансовых советах, что отец предпочитал мириться с недостатками этого

человека.

– И никогда, милорд, – продолжал Уильям. – Но учитывая

возрастающую напряженность в последнее время, подарки смогут помочь

предотвратить возможные проблемы. Это действительно так.

– Возрастающая напряженность?

– Ничего страшного. – Айрин, прищурившись, смотрела на иголку, в

которую вдевала нитку. – Просто всплеск недовольства, скорее всего

вызванный Бандитом в плаще.

Бандит в плаще. На этот раз я подавил смех. Если бы Айрин знала, что

боится девушки на несколько лет моложе ее, она бы сгорела от стыда.

– Мы располагаем средствами на подарки, не так ли? – Я адресовал

свой вопрос Уильяму.

– Достаточно, милорд. Как подтверждают цифры. – Уильям

наклонился над столом, чтобы указать на цифру на бумаге, но ткнул в

пустую колонку.

– Тогда я назначаю тебя ответственным за организацию, Уильям. – Я

хлопнул бухгалтерской книгой, закрывая этим тему. – Пошлите им еду, одежду и тому подобное. Все, как вы думаете, что может быть полезно.

Айрин опустила вышивку на колени:

– Похоже, что, несмотря на мои советы, ты решил промотать состояние

нашего отца.

Я потянулся, желая перейти к чему-нибудь более интересному.

– По крайней мере, есть что проматывать.

– Я не вижу ничего смешного, Коллин.

Я заметил, что она никогда не называла меня моим титулом. Поначалу