– Древнее заброшенное святилище было разграблено.

– Похозяйничали московиты, однако, – недовольно просопел Сартамак.

– Может путь искали по земле и случайно наткнулись на святилище, – покосился на него Мурдэ. Что же боги?

Сартамак поправил кинжал на поясе и угрюмо произнес: – Боги не покарали чужестранцев. Одни мы остались.

– Мурза Карача даст нам воинов, не зря же мы ясак ему каждый год возим, – отворачиваясь, прохрипел Мурденэ. Он посмотрел на свой обоз, доверху наполненный шкурками соболей и песцов. Ему было жаль отдавать такое богатство старому татарину Караче. Но договор был дороже.

– Мурза сейчас сам на краю пропасти, – добавил Сартамак. Мы уйдем в леса, он останется один на один с московитами.

– Но сибирский хан Кучум пришлет ему воинов и они смогут одолеть московитов, – покосился на него Сурденэ.

– Не уверен, – грустно произнес Сартамак. Вспомни пермяков, когда первые урусы пришли на Перму. Сколько воинов, тогда погибло из пермских племен. Сколько золота дали на откуп московитам. Но им не нужно золото. Им нужна земля. Они строят на ней крепости и остроги, присылают людям своих шаманов.

– Чем они лучше или хуже татар? – хмыкнул Сурденэ. Все хотят землю, улусы, золото, пушнину и все хотят, что бы вогулы приняли их веру.

– Я не знаю, – удрученно ответил Сартамак. Мурза Карача вышел на порог своего дворца.

– Мурза, – Мурденэ толкнул Сартамака в бок. Они оба склонили головы.

Карача улыбнулся: – Привезли?

– Как видишь кназь, – пролепетал Сурденэ, указывая на повозки укрытые оленьими шкурами. Мурза степенно подошел к нартам и отбросил шкуры.

Достав одну из собольих шкурок, он покрутил ее в руках, затем встряхнул, проверяя качество меха.

Затем он взял из деревянного ящика золотой самородок и повертел его с разных сторон.

– Здесь все? – неожиданно спросил он.

Сартамак кивнул головой, соглашаясь с его словами: – Здесь все кназь. Все привезли, ничего не утаили. И тебе и хану твоему. Даже больше дали.

Карача довольно улыбнулся и показал слугам на возы: – Тащите все во дворец.

Он протянул руку, указывая им на свой дом: – проходите, будьте гостями, расскажите, что вас тревожит. Старики переглянулись между собой. Сартамак сделал первый шаг в направлении крыльца. Мурденэ проследовал за ним след в след, словно они были на охоте.

В большом зале дворца Карачи было уютно и тепло. Слуги постоянно подбрасывали в камин свежие сучья. Сурденэ протянул озябшие руки к огню и повернулся к мурзе.

– Московиты пришли из-за хребта. Разграбили святилище, – скорбно произнес он. Много даров унесли. Золото. Меха. Ном-Торум будет гневаться, что не уберегли. Сартамак усевшись рядом с мурзой, согласно кивнул: – Беда придет, чует моё сердце.

– Не каркайте словно вороны, – хрипло рявкнул Карача. Его рука незаметно скользнула к поясу, и в руке блеснул кинжал. Он воткнул его в стол и сердито произнес: – Придут московиты – встретим их нашими стрелами. Соберем наших воинов, и вы своих дадите сколько можете. Клянусь Аллахом, мы отправим их к шайтану. – Хватит ли у нас воинов и сил противостоять московитам, – задумчиво спросил Сартамак.

– Починим крепость, пусть только сунутся, – злобно прошипел Карача. Что бы вам было спокойно, по согласию с господином моим Кучумом, я пошлю Улугбека в Бухару. Он отвезет ему дары от хана и возьмет лучших воинов и приведет их сюда. Сартамак довольно улыбнулся: – Я рад господин Карача, что ты так уверен в этом. Наши люди могут не бояться московитов. Улугбек сидел в стороне и вслушивался в слова правителя. Такое поручение Карачи с одной стороны было почетно, но с другой несло немало хлопот. Он бы с удовольствием выбрал кого-то другого, но мурза решил, что везти в Бухару послание хана Кучума должен именно он. Что ж ему оставалось только согласиться с этим решением. Он злобно посмотрел на этих двух нечестивцев принимающих гостеприимство его хозяина. Вогульские князья всегда были не надежными союзниками. При первой же возможности перейдут на сторону победителя, дабы сохранить свои селения и охотничьи угодья. Улугбек не доверял этим двум старикам. Но Карача не внимал советам своего слуги, ему нужны были союзники среди вогульских князей.

Дворец бухарского эмира Садыр-бека

– Жив, здоров ли брат мой, хан Кучум властитель сибирских снегов.

– Хвала Всевышнему и жив и здоров, – посол низко поклонился. Человек в чалме сидящий на троне украшенном золотой арабской вязью привстал. Посол протянул ему массивную шкатулку в качестве дара.

Удовлетворенный ответом и подарком посла, эмир кивнул ему головой и тихо произнес: – Хвала аллаху.

– Только вот, – боязливо продолжил посол, московиты одолевают, совсем страх потеряли.

Эмир сначала усмехнулся, затем печально ответил: – Верю брату моему, московиты всех одолевают. При прежнем царе земельки и силы набрались, а теперь расползлись, словно мухи по всем землям нашим.

Царь Иван даже обескровленный в войне с Ливонией, силы своей не потерял.

Посол снял чалму, обнажив лысую голову, блестящую в свете южного солнца словно звезда. На его морщинистом лбу выделились капельки пота. Было видно, что этот разговор дается ему нелегко и еще не все сказано, что велел ему передать его повелитель Кучум брату своему бухарскому эмиру.

Но время еще не пришло. Посол долго добирался до Бухары и силы его иссякли. Завтра он передаст эмиру подарок от хана и поговорит с ним с глазу на глаз. А сейчас ему нужна горячая вода и фрукты. Посол поклонился и вышел, слуги эмира проводили его в отведенные ему покои. Совершив вечерний намаз, Улугбек открыл окно. На вечернюю Бухару опускалась ночная прохлада. Где-то вдалеке был слышан собачий лай и звоны сабель городской стражи. Улугбек глубоко вдохнул пьянящий аромат восточных пряностей, который южный ветер доносил до его окна. Сквозь решетчатую дверь мелькнула чья-то тень, и раздался тихий стук. Улугбек обернулся. В комнату тихо вошла служанка скрытая черным никабом.

– Повелитель прислал тебе подарок уважаемый Улугбек, – тихо прошептала она. Улугбек молча кивнул в ответ и в комнату завели девушку. Даже несмотря на черное покрывало в ее фигуре угадывалась чарующая грация.

Улугбек указал девушке на ковер, где лежали расшитые золотыми нитями подушки. Девушка молчаливо и покорно опустилась на одну из них. Служанка закрыла двери. Ночь прошла в тревожном сне. Улугбек видел больших черных птиц, парящих над Чинги-Турой. Птицы парили над городом и кидались на жителей и вновь взмывали в небо. Он стоял на крепостной стене и стрелял в этих черных птиц из лука. Но стрелы не долетали и падали в холодные и темны воды Туры. Тура кипела и обдавала жаром. Улугбек начал бредить и разговаривать ночью. Служанка принесла кувшин с водой и полотенце. Она всю ночь просидела у его головы, смачивая полотенце в воде.

Утром Улугбек спустился во двор и направился на рыночную площадь Бухары. Высокие минареты мечетей сверкали на жарком южном солнце. По мощеным камнем мостовым катились тележки местных крестьян, и купцов, везущих на рынок свои разношерстные товары. Мелькали фигуры женщин укутанных в черные одеяния. Бухара очень отличалась от сибирских городов, к которым он так привык. Само солнце, даря свое тепло, делало ее жителей, более проворными и предприимчивыми. Улугбек миновал несколько улиц и вышел на рынок Бухары.

Крики торговцев зазывающих покупателей в свои лавки словно оглушили его. Тут были и персидские купцы, пришедшие с караванами, везущими пряности и ковры. И дамасские оружейники, предлагающие изящные клинки и тончайшие кольчуги из великолепной стали. Продавцы фруктов и пряностей предлагали бесплатно отведать их товар. Но Улугбека не интересовали мечи и пряности. Он искал крытый шатер, на лавках которого сидели пленники различных народов и стран. Невольничий рынок в Бухаре был не так велик по сравнению с другими рынками Средней Азии, но и на нем можно было выбрать то, что ему необходимо. Наконец он увидел шатер, у которого столпились покупатели тихо переговаривающиеся между собой. Рядом с ними стояла закутанная в черное покрывало невольница. Улугбек улыбнулся. Он нашел, что искал. Отогнув полог шатра, он знаком поманил хозяина торговца живым товаром. Объяснив хозяину, что ему нужно, посол прошел в шатер. Торговец вился у его ног словно собака. Он по очереди поднимал у каждой невольницы край никаба, скрывавшего лицо женщины от посторонних взглядов. Лицо одной из невольниц показалось ему знакомым. Нет, он не знал ее лица, но разрез глаз указывал на то, что невольница была из его краев. Улугбек откинул черную прозрачную вуаль скрывавшую лицо и спросил девушку: – Ты вогулка. Девушка смущенно опустила глаза.