Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Он был куратором особого отдела в КГБ по разведке в чине полковника. Дядя Вася был прост в общении.

– Дядя Вася тут произошло одно интересное происшествие с одним моряком, которое можем мы использовать для наших интересов.

– Что это за такое событие?

– Моряку померещилось, что он увидел летающую тарелку – неопознанный летающий объект НЛО. Этим в Америке сейчас многие увлекаются. Наверное наш советский парень начитался и ему это привидилось. Но мы это можем использовать и я думаю, что американская разведка на эту приманку наверняка клюнет.

– Что же тут такого, что может заинтересовать. Я лично не вижу.

– Понимаете я и сама толком понять пока не могу. Но у меня интуитивно возникает ощущение того, что рождается совершенно новое глобальное по своим масштабам дело. Оно подсознательно мне кажется таким огромнейшим и в тоже время абсурдным, что если я начну вам сейчас его рассказывать в своем представлении. то вы наверняка тут же меня отправите в отставку или еще почище на лечение в психбольницу. Но я бы хотела в начале разрабатываемой операции получить самостоятельность на творческую инициативу.

– Даже не знаю, что и сказать. Раньше мы такого не делали. Нам требовалось только одно выполнять приказы вышестоящих и никаких инициатив. Инициатива была строго наказуемы.

– Но миленький Василий Тимофеевич вы же практичный человек. Тут надо быть более хитрее. И я мне кажется придумала нечто такое, что позволит нашей советской разведке достичь положительных результатов в недалеком будущем.

– Эх ладно давай дерзай. Чем черт не шутит Я вот всю жизнь проработал в этой системе и только одни выговора, да фитили получал. Да еще просидел сперва в фашистском концлагере, а потом меня посадили в советский концлагерь. Там в застенке в гестапо допрашивал меня с пристрастием наш советский разведчик. Я его вспоминаю с содроганием. Мне теперь часто кошмары снятся, что я у него опять в руках. Как он надо мной изголялся. Он мне кости на допросах так дробил, что я думал не выживу. Сделал вид, что меня не знает. Я то сперва обрадовался, что меня привезли в берлинское городское отделение гестапо. Думал сейчас мой однокашник по разведке вытащит. Как бы не так. Он, как потом оказалось, на мне прогнулся и получил рыцарский крест второй степени и звание штурмбанфюрера от немцев, и заодно получил вторую Звезду Героя от наших. А я до конца войны на нарах в Бухенвальде просидел. А как наши освободили, то в картотеке ребята из Смерша нашли мои документы. Так мой однокашник оказывается все таки меня спас тем, что указал, что я при советской власти был уголовником. Во время войны служил в штрафном батальоне и это спасло меня от смерти. А попав в плен стал власовцем и сел по уголовке, украв что-то у самих немцев. Вроде ушел от одних, но попался у других. Расправа над такими как я по документам, оказалась быстрой. Наши меня тут же упрятали в свой советский лагерь. Сколько я писем исписал. Надо мной все в бараке потешались. В Главном разведуправлении шли интенсивные поиски моих следов. Уже были документы на меня оформлены на звание полковника и награда Звезда Героя. Но сама понимаешь какой бардак у нас творится и до сих пор. А в советском концлагере так попался к американскому разведчику. Он меня также гонял, так как его как слишком демократичного агент КГБ сослали на перевоспитание из столичного управления контрразведки туда на Колыму. И чтобы перевестись оттуда ему надо было стать принципиальным и беспощадным с врагами народа. Что он и делал. Я писал письма во все инстанции, а он их кидал в сортир. Меня в лагере называли чекистом, так как полагали, что у меня крыша поехала, от этих тяжелых лагерных условий. Видишь, что в нашей жизни было. Теперь вам молодым даем дорогу. Действуйте активно. Нельзя же так родину губить.

– Ой спасибо вам дорогой Василий Тимофеевич! Родина и я вас никогда не забудут.

– Ладно, давай дерзай. Только смотри не провались.

Они попили чаю поговорили о жизни на общие темы и полковник ушел первым.

Рина поняла, что ей дано добро на самостоятельную проработку свой собственной программы.

Контроль и бдительность

Рина решила сперва встретиться непосредственно с матросом Хлызовым поскольку он мог как очевидец более подробнее объяснить произошедшее. Кроме того были иные причины, побудившие ее тщательнее разузнать побольше об этом странном матросе. Нечто более увлекательное притягивало ее к нему. Это было что-то мистическое, таинственное, захватывающее своей загадочностью.

Все дело было в том, что особисты флота регулярно устраивали контрольные проверки среди личных вещей моряков. Обычно это производилось во время их отсутствия, когда они находились на выполнении назличных работ и оставшиеся в части свободные от вахт также удалялись. Приезжие особисты делали тщательные обыски в личных вещах моряков на предмет выявления неуставных предметов, которые бы могли по мнению устава способствовать или нанести урон боеспособности вооруженных сил Советского Союза.

Обычно находились различные интересные предметы. Так на одной из таких проверок были найдены порнографические журналы в тумбочке одного из моряков. После допроса оказалось, что он их выловил на берегу около одного иностранного судна. У другого в тумбочке нашли снимок из совершенно секретных фотодокументов военно-морской разведки. На фотографии был изображен снятый с советского самолета-разведчика американский авианосец новейшей конструкции, который шел в свой первый испытательный поход. У других находили увлекательные письма, рисунки и тому подобное. Все собранное тщательно исследовалось психологами в особом отделе флота и в результате этого формировалось общее мнение о идейно-политической сущности советских моряков на современном этапе движения к коммунистическому обществу.

В последний обыск были найдены оригинальные и дло многих непонятные рисунки одного из моряков. Они были нарисованы обычным карандашом на плотной бумаге.

Когда Рина зашла к своим сослуживцам в отдел то в это время шла разборка всех материалов.

– Посмотрите Риночка, какие рисунки делают наши моряки. Сплошной бред. Какие-то каракули. Ничего понять не можем. Может быть этого моряка нужно списать на всякий случай из этой части или пускай его переведут в хозвзвод. Там у них есть подсобное хозяйство, есть свиньи пускай за ними ухаживает. А то ему доверяют ездить по очень ответственным частям. Доверяют ремонт сложной радиоэлектронной техники. А он может чего-нибудь такое отчудить, что нам придеться долго в этом разбираться и отвечать, так как знали и не упредили.

Рина взяла рисунки и стал их рассматривать. Она вспомнила как на занятиях по дизайну в институте изучала различные теории и творения великих художников. Кроме того ее влекло саму заниматься живописью. Она сама частенько бралась за кисть. Рина любила с мольбертом сидеть на берегу Финского залива и, всматриваясь в голубоватую даль, выискивать для себя различные творческие сюжеты для будущих картин.

При воспоминании об этом она почувствовала, что у нее возникло странное ощущение того, что она соприкасается с чем то более могущественным и сложным. Ее стали притягивать к себе эти каракули. Она почувствовала свою странную интимную близость с этими рисунками и в ней родилось страстное влечение к тому кто рисовал это. Как будто некая и мистическая сила тянула ее в эту бездну каракулей. Вглядываясь в эти бредовые записи, она вдруг увидела отчетливо себя саму. Сквозь эти графические разводы, как в замерзшем зимнем оконном стекле прямо на нее смотрела она сама, живущая в ином нереальном сказочном мире. Это была она, она вся в некоем идеальном совершенстве. И только один этот неизвестный художник понял ее душу и желание. Но как это было преподнесено! Это ее поразило до глубины души. Она поняла, что этот художник любит ее той самой настоящей идеальной любовью, о которой она всю жизнь мечтала и ждала того героя.

– Подождите, а кто это? – спросила она, сдерживая свое волнение – что-то похожее. Вроде я даже знаю кто это.

17
{"b":"714529","o":1}