– Че про новенького скажешь? – обратился один к другому. – Как тебе парнишка?

Речь у них, видимо, зашла непосредственно о Гл герое. Новеньким его называли потому, что того не так давно перевели с другого объекта.

– Да хер его знает. Странный какой-то, – нервно выплеснул второй. – С рюкзаком этим таскается вечно… Что у него в нем вообще, кто-нить знает? Может он нас щас тут взорвет всех нахрен!

Ах да, забыл сказать, что у Гл героя за спиной все время висел небольшой черный рюкзак, с которым тот по непонятным причинам никогда не расставался.

– Кто-то из наших видел, как он из него книгу доставал какую-то. По вечерам читает ее постоянно, – оправдательно заявил первый.

– Что за книга? – допытывался второй.

Первый рабочий слегка насупился: вероятно, в предвкушении новых нападок со стороны товарища:

– Библия, вроде.

И ожидания его оправдались. Другой не замедлил излить яду, хоть перед этим немного призадумался (видно, остатки совести всколыхнули его заржавелое сердце в попытке удержать от глупых речей):

– Делать нечего, епть… В его возрасте я с баб не слазил – он книжки читает.

– Ну, знаешь, – возразил первый, – это его дело. Вроде парень безобидный. Пускай читает, если ему это нужно, – затем, немного помолчав и горько вздохнув, задумчиво прибавил, – …поймет вскоре, что все это сказки для детей… Даже если Бог есть, то до нас Ему нет никакого дела – это точно… Взять только, что в мире творится…

Тем временем к тому месту, где все еще работал Гл герой, подошел мастер и негромко, так что его услышали всего двое или трое, обратился к рабочим с просьбой помочь крановщику в «сборке» грузоподъемного крана. Гл герой вызвался пойти и, оставив инструмент лежать на сырой земле, отправился в указанном направлении, скрывшись за бугром.

Шел он недолго. Машина стояла в метрах ста от их рабочей позиции. На равнине, под палящим солнцем, она ожидала своего избавителя. Того, кто поможет скрутить ее распущенные локоны, и она, гордо взревев, умчится восвояси. В кабине беспечно, покуривая сигаретку, сидел крановой (водитель крана). Поравнявшись с ним, Гл герой приветственно поднял руку вверх и, обойдя кузов спереди, приступил к делу. Нужно было прицепить большой крюк к тросу, торчавшему из под носа машины. После чего, при запуске крановым подъемного механизма, другой трос, тот что в катушке, начинал сматываться. В общем, взявшись за основной трос, Гл герой стал подводить крюк к носу кузова (знаю, что ни черта непонятно, но по-другому рассказать не получится; я вообще сейчас сижу и дивлюсь, как мне в принципе удается в художественной форме передавать строительные рабочие процессы, определений коих, как у меня здесь, никогда в живых и не звучало ни на одной стройке мира; если бы кто из ребят-строителей сейчас прочел этот текст, даже не знаю, хохотал бы он или, подобно барану, глядел, как на нечто новенькое… – но не суть; вас же я попрошу немного потерпеть и не судить строго – скоро здесь все кончится).

Итак, юноша, взявшись за основной трос, подвел его к петле под кузовом для сматывания, и тут… Подъемный механизм пришел в движение раньше времени, и рука Гл героя вместе с тросом оказалась втянута во вращатель. Все это произошло за долю секунды, и кисть юноши оказалась зажата в катушке. Он стал громко кричать, в страхе потерять конечность:

– А-а-а! Назад! На-за-а-ад! – слова эти были адресованы крановому, поскольку тот отвечал за запуск механизма вращения.

Трос в катушке встал вместе с рукой, тесно зажатой сбоку. Неизвестно, как так получилось, что вращатель перестал функционировать: то ли водитель в ту же секунду сумел среагировать на крик Гл героя (что поразительно), то ли кисть Гл героя оказалась «не по зубам» подъемному механизму, рассчитанному на шестнадцатитонный груз, и тот заглох (что вообще невозможно, и смело именуется чудом), но факт остается фактом: это произошло, и Гл герой, приложив все усилия, вырвал застрявшую в катушке руку, которой бы он явно лишился, если бы механизм пробыл в действии еще хотя бы пару секунд. Выдернув кисть из вращателя, Гл герой, потеряв равновесие, упал с развороту на колени и принялся рассматривать пострадавшую конечность, но перед этим нужно было снять перчатку (благо, на руках были толстые резиновые перчатки, которые в данном случае здорово пригодились, предохранив кожу на одной из них от серьезных повреждений: трос, которым зажало руку в катушке, сам по себе весьма грубый). Медленно сняв пожеванную перчатку, Гл герой обнаружил на голой руке лишь пару царапин и сдавленную местами кожу. Для кого как, а для юноши в сей момент это было поистине чудесное стечение обстоятельств, сберегшее его правую руку практически в целости и сохранности. Он уже был на коленях и, сложив руки вместе, склонил голову в благодарственной молитве.

В следующую секунду из кабины выпрыгнул водитель крана. Это был бойкий, невысокий, неплохо подвешенный на язык (я бы даже сказал: весьма болтливый), нетипичный представитель Средней Азии, бывший чрезвычайно гордым от того, что управляет такой махиной. Но таковым он казался во все остальное время, а сейчас он был бледным, как мел, и не на шутку перепуганным. Подбежав к Гл герою со спины, он встревоженно его окликнул:

– Братан, че случилось?!

– Все нормально. За трос взялся, и рука залетела.

– Ё-моё, кто ж за трос-то берет. За крюк надо!

– Да, теперь буду знать, – сияя блаженной улыбкой, ответил юноша.

– Ну ты даешь, братан, я чуть не обоср*лся! Думал уже всё, хана руке!

– Ла-адно, – облегченно протянул Гл герой. – Слава Богу, обошлось!

И пребывая в легкой прострации, не отойдя до конца от шока, он вновь приступил к кузову машины и, взявшись за крюк, дождался, пока крановой вернется в кабину… Тут уже все прошло, как по маслу.

Сидя в ночном уютном сквере на одной из деревянных скамеек, Гл герой с одним своим знакомым вели непринужденную беседу, которая уже началась минут как двадцать и теперь дошла до той точки, когда из всего предыдущего разговора можно подчерпнуть всю его соль. Было достаточно темно, но не холодно. Летний вечер радовал своим дружелюбием и располагал двух приятелей к тому, чтобы те, отбросив все заботы, спокойно посвятили часок-другой вольным рассуждениям в покойной, непринужденной обстановке. У обоих в руке было по бумажному пакету, скрывающему какой-то слабоалкогольный напиток. Соседние лавки пустовали, и это было хорошо, поскольку, думаю, все вы знаете, как неловко бывает откровенничать, когда на тебя глазеют чужие люди. После очередного трудового дня на стройке Гл герой выглядел уставшим. Что касается его собеседника, то это был невзрачный на вид, с открытым взглядом и сухим лицом темно-русый мужчина (лет тридцати пяти, но выглядевший моложе), с большим интересом внимавший всему, что говорил в этот вечер Гл герой. Он прицепился к нему еще на работе: это был теперь их «новенький» на объекте. И с первого дня он потянулся к Гл герою, а сегодня предложил тому «попить пивка» после смены. Гл герой не стал ему в этом отказывать, хоть и не нуждался в подобном виде отдыха. Его подкупил неподдельный интерес своего новоиспеченного коллеги к таким сложным вопросам, на которые и сам юноша в последнее время неустанно искал ответы. Вопросы те были особого характера, как вы уже, верно, догадались, и отнюдь не мирские. Ибо все мирское – уныло и просто. Там же были такие темы, в изучение которых большинство людей не решается вдаваться, а посему раскрывать их для себя и остальных имеют лишь дерзость поистине смелые, самоотверженные личности. Одну из таких тем в сей момент как раз и обсуждали эти двое:

– Ладно, а что скажешь про одержимость? – обратился к Гл герою мужчина.

– Какую именно… бесами?

– Наверное… Просто мне интересно, так ли это выглядит, как вот показывают в кино, допустим? – всерьез размышлял его знакомый.

– Кино – это кино, – улыбнулся юноша, – в жизни все немного иначе.

Тут Гл герой ударился в небольшое пояснение данного понятия, насколько он его ощущает.