Вот только телефон разрядился. И не факт, что после этой отвратительной сцены с полицейскими Джей вообще захочет со мной разговаривать…

Нет-нет. Опять я думаю о нем всякую фигню. Джей не такой. Он никогда не врал мне, не делал меня виноватой в своих косяках. Джей поймет и поддержит меня.

Отбросив плед, я поднялась с диванчика и твердым шагом направилась к выходу. Хватит сидеть, пора что-то делать. Для начала вернуться в кафешку, поставить там телефон на зарядку и позвонить Джею. И не реветь!

Зажмурившись на миг, чтобы прогнать слезы, я потянулась к ручке двери…

И едва успела отшатнуться, когда дверь распахнулась и почти заехала мне в лоб.

— Джей! — еще не видя, кто пришел, обрадованно пискнула я…

И ошиблась.

В кинозал вплыла вчерашняя блондинка, Кристи. Оглядела меня с ног до головы, задержав взгляд на покрасневшем носе, фыркнула и уперла руку в бок.

— Ну ты и дура, — презрительно бросила Кристи. — Серьезно думала, что ты ему нужна? Лузерша.

— Заткнись и дай пройти, — сказала я, собрав остатки воли в кулак.

— Да пожалуйста. Вали! — Кристи отступила и широким жестом показала на выход. — Лорд Джеймс — не твоя лига, детка.

— Лорд?.. — хрипло повторила я, не веря своим ушам.

Нет. Не может быть. Джей не мог мне соврать, он бы не стал, ни за что не стал, только не Джей!..

Но как я ни уговаривала себя, что мир не рухнул — он таки рухнул.

Вся моя вера в то, что все как-то обойдется, тоже рухнула.

Джей — врал мне. С самого начала врал. Для него, небожителя, такие как я — лишь забава.

— Ду-ура… — покачала головой Кристи, все прочитавшая в моих глазах. — Ты слепая, да? По нему же за милю видно голубую кровь. Здесь он так, дурит по мелочи с Саем за компанию. Или ты поверила, что бабло дают какие-то мифические спонсоры? Ой, я не могу!

— Тебе-то какое дело до моей дури? — попыталась я защищаться. — Тебе тем более тут ничего не светит.

— Мне-то как раз светит и греет. Потому что я знаю, что ему нужно, и это — не наивная деревенщина вроде тебя.

— Что ж, удачи тебе, — фыркнула я и сбежала.

Надо было гордо отступить, но я именно сбежала. Мне было все равно, что подумает Кристи. Совершенно. Просто не хотелось опять разреветься, только теперь у нее на глазах.

А хотелось побиться головой о стенку, чтобы выбить немножко дури, но вот засада — не поможет. Ни стенка, ни прохожие, ни вон тот разносчик пиццы на велосипеде, едва не свернувший голову мне вслед.

И никто не спросит: мисс, вам хорошо?

Нет. Нет! Мне плохо, ужасно плохо! Хуже не бывает! Потому что Джей… Потому что я его люблю, а он меня — нет. Тем, кого любят, не врут вот так, походя.

В том, что Джей — лорд, я не усомнилась ни на миг. В самом деле, надо было это понять намного раньше. Сразу. Он же говорит и держится, как лорд, и этот его «друг» Мак… Ага, как же. Друг. Камердинер. Личный. В седьмом поколении.

Святый Будда, какая же ду-ура…

Позволил бы Мак какому-то там приятелю расстрелять милордов фарфор? Притащить в милордову постель девицу с улицы? Да ни за что. А полицейские… Они ж его узнали. Стопроцентно узнали, потому и не тронули. В смысле, полицейские в Найтсбридже. Тутошние не узнали — и запросто скрутили.

Я зажмурилась и закрыла лицо руками, остановившись прямо посреди тротуара.

Джей врал. Просто так, от нечего делать. Ему было скучно, а я показалась забавной дурочкой. Сама повесилась ему на шею. С чего бы ему меня не трахать, в самом-то деле. Даже странно, что с Саем не поделился. Наверное, планировал сделать это в следующий раз.

Следующий раз, которого не будет.

Потому что я ни за что не стану унижаться, звонить ему и просить денег. Ни-за-что! Я не буду одной из тех девиц, у которых при слове «лорд» от жадности плавятся мозги.

Я сейчас открою глаза, улыбнусь ближайшему фонарному столбу — и пойду дальше. Прямо сейчас.

Правда, внутренний голос тут же подсказал, что «ни за что» гроша ломанного не стоит, если Киса не даст денег. Ради бабули с дедулей — стану. И звонить, и унижаться. Что угодно стану, чтобы потом всю жизнь не чувствовать себя последней сволочью, виноватой в смерти родных.

Но лучше уж унижаться перед Кисой. Потому что мне все равно, что Киса обо мне подумает. Он уже считает меня меркантильной шлюхой, и мне плевать. Да, плевать. Лишь бы он дал денег выкупить Вадьку.

— Кэб! — крикнула она, увидев приближающуюся черную машину, и выскочила на край тротуара, махнула рукой. — Мне в отель Гайд-парк.

Пока ехала в отель, я раз двадцать потянулась к разряженному телефону. Мне безумно хотелось позвонить Джею и попросить: помоги мне. Ты же обещал, ты же говорил, что я — твое счастье. Помоги мне!

Но тут же вздрагивала, вспоминая…

Не как легко он врал, нет.

Как я сама гнала его, как бросила его наедине с полицейскими. Как кричала ему в лицо: ничего мне от тебя не нужно!

Божечки мои, как же стыдно. И как страшно встретиться с ним вновь. Мужчины не прощают унижения и пренебрежения, а я… я не смогу увидеть ледяное презрение в его глазах. Ведь я прогнала Джея, который-живет-под-мостом, но стоило мне узнать, что он лорд — и я сразу же вешаюсь ему на шею и прошу денег.

Отвратительно.

Любой бы на его месте облил меня презрением и послал в пешее эротическое, а то и похуже.

Нет. У меня должна быть хоть какая-то гордость! Пусть Джей останется прекрасной, хоть и короткой сказкой. Единственным, кому было не все равно.

Может быть потом, когда все будет хорошо, я встречусь с ним снова. Скажу, как мне жаль. Потому что мне ужасно, безумно жаль расставаться с ним вот так глупо и пошло.

Вот если бы сейчас позвонил чертов Вадька и сказал, что видео было дурацкой шуткой! Пусть бы ржал над легковерной мной, пусть… да что угодно! Я бы простила. Честное слово. Все бы простила, даже злобный идиотский розыгрыш. Только бы он вернулся домой, и бабушка с дедушкой успокоились. Они же там с ума сходят.

И я — тоже. С ума схожу. Руки дрожат, в горле першит, сердце заходится, словно инфаркт был не у дедули, а у меня. А мне нельзя ни инфаркта, ни дрожать, ни забыть это чертово видео как страшный сон. Даже нельзя надеяться на то, что это розыгрыш или подстава. Потому что если это не розыгрыш, а я не поверю и не выкуплю Вадьку…

Нет-нет-нет. Не хочу, чтобы где-то на помойке нашли его изуродованный труп. Не хочу, чтобы завтра утром дедуля нашел в почтовом ящике окровавленный конверт с отрезанным ухом. Второго инфаркта дедуля не переживет…

Может быть, если Киса не даст денег, все же обратиться к Джею? Или к Маку? Да, точно. Что я дура такая, надо позвонить Маку!

Я опять схватилась за телефон, и опять зажмурилась с досады. Сдох. Ноль процентов.

Поднимаясь в номер, я металась между желанием остановить лифт и вернуться вниз — чтобы где-нибудь в лобби зарядить телефон и позвонить Маку — и ужасным ощущением убегающего времени. Каждая минута промедления уменьшает шансы Вадьки, а с ним и дедули, на выживание. Каким бы сучонком Вадька ни был — он мой брат. Нельзя бросить брата в руках отморозков. Просто нельзя, это не по-человечески.

Вот если вдруг Кисы нет в номере, то у меня волей-неволей будет несколько минут на размышления. Пока телефон хоть чуть зарядится, и я смогу позвонить Маку…

Не смогла.

Ипполит Геннадьевич были в номере и писали портрет телеведущей. Разумеется, меня заметили и прокомментировали:

— А, явилась. Вид у тебя, как с помойки.

Вот зря я думала, что мне все равно. Совсем не все равно. От обиды к глазам подступили слезы, и я, чтобы не плакать у него на виду, быстро спряталась в ванную. Увидела розетку для фена, быстро подключила телефон на зарядку, умылась ледяной водой и только потом глянула в зеркало.

Что ж. Киса прав. Вид — жуткий. Глаза красные, нос опух, губы потрескались и дрожат. Сейчас бы к Джею на ручки, поплакать, пожаловаться, свалить все проблемы на сильные мужские плечи и с чувством выполненного долга уснуть. Мечта! Такая же нереальная, как выйти замуж за принца Уэльского или короля Монако. Нам, простым девушкам из Люберец, короли Монако не светят, проблемы приходится решать самим.