— Кот имеет право смотреть на короля, — парировал Сай, склонился ко мне и галантно поцеловал мне руку. — И тем более на прелестную королеву. Миледи, буду счастлив доставить вам удовольствие.

В его голосе прозвучали этакие бархатные нотки опытного, а главное, талантливого соблазнителя. Правда, еще больше в нем было хулиганского желания подразнить Джея.

— Нам, Саймон, нам, — примерно с теми же интонациями поправил его Джей.

На что Сай лишь иронично пошевелил бровью, смерил Джея с головы до ног скептическим взглядом и интимным шепотом пояснил мне:

— Он ровным счетом ничего не понимает в настоящем искусстве, моя принцесса.

— Зато отлично умеет выбирать друзей, не так ли? — Я невинно взмахнула ресницами и изобразила на лице интеллект куколки Барби.

Джей и Сай дружно заржали, потом Сай показал Джею большой палец и повернулся к сцене.

— Так, время, время, господа обормоты! Ну-ка быстро взяли задницы в руки, и на сцену! У нас сегодня зритель, работаем!

Господа обормоты быстренько подхватились и вернулись на сцену, оставив нас с Джеем в зрительном зале вдвоем.

— Сай, покажи первый акт целиком, — крикнул Джей, не вставая с места.

— Слышали? Прогон первого акта! — Сай похлопал в ладоши, что-то еще кому-то указал и вернулся к нам.

— Нам повезло присутствовать при рождении шедевра, — ужасно серьезным тоном, но с чертенятами в глазах сообщил мне Джей.

— Везения не существует. Я, как математик, знаю это точно.

— Пофиг, — хмыкнул Джей. — Можешь приписать хоть действию андронного коллайдера.

— Только в печку не ставь, — добавила я.

— Печку? Не знаю такой идиомы, — все с той же аристократической непринужденностью признался Сай.

— Так говорят у нас в России. Хоть горшком назови, только в печку не ставь.

— А! Все верно! Направленная идея влияет на сверхбольшие величины… — Сай снова включил соблазнительный голос.

— Заткнись, Саймон Рассел, — оборвал его Джей. — Не морочь Рейнбоу голову, дай послушать.

Сай фыркнул, но заткнулся и обратил все внимание на сцену.

Чертова чуйка весь день слегка подзуживала, мешая сосредоточиться на делах. Зря Джей надеялся, что вчера она предупреждала о возможной ссоре с Рейнбоу. То есть без сомнения, если бы не чуйка, вчерашняя ссора могла бы закончиться разрывом. И тогда… Да. Это была бы потеря серьезнее, чем чертов семейный бизнес. Потому что бизнес Джей всегда может сделать заново, а вот встретить вторую Рейнбоу — вряд ли.

Но непонимание они пережили — а чуйка лишь притихла, но не заткнулась.

К вечеру Джею уже почти хотелось, чтобы неприятность наконец случилась и можно было встретить ее лицом к лицу, а не ждать из-за каждого угла. Однако все встречи и переговоры прошли на удивление гладко, и даже обещанные дядюшкой Генри трудности так и не дали о себе знать.

А значит, отец побесится неделю-другую и смирится.

Но чуйка все зудела и зудела, предвещая эпическую засаду, и Джей все больше склонялся к мысли, что засада эта связана только с Рейнбоу. По этому поводу он велел Барри раскопать все что только возможно о ней самой, ее родне и друзьях. Даже о сэре Пембертоне, майоре Королевских ВВС, и всей его родне. На вопрос «что именно ищем?» Джей ответил коротким пожатием плеч:

— Все, Барри.

— Ясно, шеф, — кивнул начбез.

Так что Джей был уверен — через пару-тройку дней ему на стол ляжет полное досье на саму Лиз и ее окружение вплоть до кошки троюродной сводной кузины.

Часов в пять Джей плюнул на недоделанные дела — их все равно невозможно закончить, можно только прекратить волевым усилием — и смотался домой, поразив своего секретаря до глубины души.

Тот даже позволил себе поинтересоваться, не пора ли выводить активы на Каймановы острова и просить гражданство свободной республики Колумбия.

— Бесполезно, Фрэнк. Большой Брат все равно видит тебя.

Кажется, у секретаря случился когнитивный диссонанс. Во-первых, милорд назвал его по имени, а не «Уоткинс». Во-вторых, милорд пошутил. В-третьих — милорд ушел из офиса за час до конца рабочего дня. И это все в дополнение к тому, что милорд прямо в своем кабинете переоделся в драные джинсы, майку с британским флагом и потертую косуху, и пошел к лифту, насвистывая злодейский марш из «Звездных войн».

Играть в шпионов и переодеваться в дикого байкера перед встречей с Рейнбоу было безусловно весело, но неудобно. Тем более неудобно было не иметь возможности позвать ее, к примеру, пообедать вместе где-нибудь между его офисом и телецентром. Она же так близко! Всего-то несколько кварталов!

Но что-то Джею подсказывало, что если он заедет за ней в привычном рабочем костюме от Бриони, его легенда о не-лорде лопнет, как мыльный пузырь. Он и так вчера был непозволительно близок к провалу. Повезло, что полисмены не знали его в лицо и не назвали по имени. Конечно, он бы и тогда выкрутился, но врать Рейнбоу — чертовски неприятно. Он бы, наверное, еще вчера ночью признался, если бы не ее «какое счастье, что ты не лорд».

Черт. Вот так-то получать то, что хочется, а, милорд Карлайл? Хотел встретить девушку, которой будешь нужен ты, а не твои деньги и титул, вот и встретил. Только почему-то чем дальше, тем больше складывается впечатление, что стоит ей узнать о деньгах и титуле — и она сбежит. Ни к чему ей «в некотором роде нормальный» лорд.

Может, поэтому чуйка и зудит?

При виде Рейнбоу, улыбающейся расхаживающим по газону голубям, чуйка не то чтобы заткнулась, а просто стала неважной. А до Джея внезапно дошло, почему он запал именно на Рейнбоу. Не на очередную совершенную леди, выглядящую на миллион. Не на очередную маленькую хозяйку большого бизнеса. Даже не на великолепную актрису, воплощенную эротическую мечту. А на вот эту рыжую, смешливую, совершенно обычную с виду девчонку.

Потому что она смотрит на него — и видит его. Джея. Не зависть подруг, не финансирование нового фильма, не перспективу успешной сделки или породистых детишек, а его самого. Здесь и сейчас. Когда она целует его — она только с ним, она наслаждается настоящим мгновением и не беспокоится о будущем. Именно поэтому с ней он и сам ощущает себя живым и настоящим. Вспоминает, что и у него есть прекрасное здесь и сейчас, а не только абстрактный «успех» где-то в будущем.

Нет уж. Пусть о будущем думает отец, ему нравится. А Джей хочет жить сегодня. Ему уже тридцать, святые каракатицы, сколько можно существовать в режиме подготовки к счастливому завтра?!

Ради этого здесь и сейчас Джей сделал двухминутный крюк до ближайшего магазина и купил багет. Потом припарковал байк метрах в ста от места, где ждала Рейнбоу, и подошел к ней пешком.

— Привет!

Она обернулась на голос и просияла. Ему. Просто Джею, здесь и сейчас. И бросилась ему на шею так, словно на свете не существовало ничего важнее и прекраснее.

И она была совершенно права. Кружить ее, тонуть в ее волшебных глазах цвета ясного лондонского неба было прекраснее всего на свете. И целовать ее, такую нежную, горячую и пахнущую солнцем. А потом отдать ей хлеб и вместе кормить наглых толстых голубей, самим по очереди откусывая от багета — безумно вкусного, самого вкусного на свете багета.

Голубям досталась едва половина, но они были не в обиде. Да пофиг на самом деле, что подумали голуби, прохожие и королева Елизавета! Ему просто было хорошо. Оказывается, для счастья нужно совсем немного.