— Что значит «практически»? — возмутилась девушка.
— Незаменимых не бывает, — пожал плечами Аккерман.
— Философом заделался? Брось, тебе не идет, — уязвленно отозвалась Зое. — Лучше будь мягким и пушистым, чем непрошибаемым и ядовитым. Лично мне так больше нравится.
— У всех нас есть мечты, — фыркнул на ее заявление Аккерман, — к сожалению или нет, основная их часть — несбыточная. Твоя как раз из этой оперы.
— Как знать. Раз в год и палка стреляет, — парировала Ханджи.
Ривай лишь хмыкнул, устраиваясь поудобнее и открывая незаконченную книгу.
— И все-таки, чего это ты такой довольный пришел? В последнее время не успеваю следить за сменой твоего настроения, — Зое просто не могла оставить этот момент без внимания.
Аккерман решил попробовать отмолчаться, делая вид, что полностью поглощен чтением занимательнейшей книги. Девушка какое-то время прожигала парня взглядом, а потом схватила с кофейного столика телефон и начала что-то писать. Через несколько минут по лицу Зое растеклась широкая, от уха до уха, немного пугающая улыбка. Ореховые глаза радостно блестели
— Я все знаю, — пропела Ханджи, сверкая улыбкой.
— Чудно. Надеюсь, это знание каким-то непостижимым образом поможет тебе влачить свое жалкое существование и дальше. Ты как хочешь, а я к себе, — и Ривай встал, чтобы уйти, не намереваясь продолжать участвовать в очередном бессмысленном допросе с пристрастием.
— Леви, — вдруг окликнула его Зое, заставив остановится в дверном проеме, — я рада, что ты снова можешь улыбаться.
Не зная, что на это ответить, парень просто продолжил свой путь.
Комментарий к 11. Не такой уж и плохой день
«Уору Розе» – стена Роза (а почему бы и нет)
========== 12. Я предупреждал ==========
Дни летели незаметно один за другим.
После того неожиданного визита Эрен решил, что ему срочно необходима новая привычка, и теперь утро он встречал стаканчиком так полюбившегося ему чая, заваренного хмурым парнем, у которого при виде юноши едва заметно дергались вверх уголки губ и неуловимо теплели стальные глаза, хотя голос оставался таким же холодным, а поведение таким же отстраненным.
Аккерман пытался скрываться и сдерживаться, но неведомое было сильнее него, не давая полностью утаить истинные эмоции. Самоконтроль давал сбой и из трещинок непрошибаемой обшивки была заметна «слабость», по мнению самого парня. Он ведь и вправду был рад каждому приходу зеленоглазого чудовища в «Уору Розе», да и вообще каждой встрече.
Для Ханджи необычное состояние друга не осталось незамеченным, а общение с Эреном вносило свою посильную лепту в ее информированность. Она по-своему радовалась за Леви и подшучивала, что строптивого Аккермана наконец смогли приручить.
Поначалу Ривая это жутко раздражало, но потом, немного задумавшись, он, хоть и со скрипом, но принял правдивость этих слов. Ведь раньше он никогда так не дергался из-за посторонних людей. Да что там: никогда не испытывал интереса к кому бы то ни было. Ему не хотелось находится с кем-то рядом и чтобы этот кто-то находился рядом с ним. Общество людей его раздражало. В мире Ривая было всего несколько категорий людей, для которых были отведены определенные места в его сердце. Первая — это семья. Святое. Ради нее он был готов абсолютно на все. Настоящей семьи Леви лишился еще в детстве, оставшись на попечении у дяди Кенни, вот только это был неудачный кандидат в опекуны. Пожалуй, самый неудачный из всех возможных. Семью ему заменяли Фарлан и Изабель, которых он любил больше жизни, хотя никогда об этом не говорил. Но с недавних пор их не стало, соответственно, и категории тоже больше не существовало.
Следующая категория — друзья. На данный момент тут числилась одна лишь Ханджи. Из-за непростого характера и довольно циничного взгляда на жизнь, парня мало кто мог выносить дольше пятнадцати минут. Очкастая была редким исключением, перебивая всю мрачность натуры брюнета собственной неуемной энергией. И хотя порой с ней бывало очень трудно, она знала, как поддержать друга в трудную минуту, умея распознать, когда эта самая наступает, без слов, что было очень полезным навыком при общении со скрытным Риваем.
Далее рядом на одной полочке стояли заказчики и «цели». Они не играли весомой роли в жизни Аккермана, особо учитывая, что всех их находил Эрвин, который выборол себе первенство в первой категории, и в мечтах причислялся Риваем ко второй.
Врагов Леви не имел. А если и имел, то недолго. Единственным, пожалуй, мог бы стать Смит, но с ним, к сожалению, все было куда сложнее.
Также существовала остальная серая масса ничем не примечательных лиц, которые до поры до времени не несли в себе особой важности.
И тут появился Эрен, совершенно не вписывавшийся ни в одну из ставших частью восприятия мира Аккермана категорий. Разрушая ставшую привычной систему жизни, заставляя испытывать новые, доселе незнакомые чувства. Леви никогда не влюблялся. Был любим? Возможно. Все же ему было присуще своеобразное обаяние, такая же красота и немалая сила духа, мало кого оставляя совершенно равнодушным. Но он не придавал чувствам особого значения, предпочитая просто находить кого-нибудь на одну ночь для удовлетворения естественных потребностей, но не более, считая отношения и привязанность чем-то вроде обоюдной клетки, в которую ни за что не согласился бы сесть, слишком сильно ценя свободу.
Но все чаще и чаще в голове всплывали мысли о высоком тощем парне, который всегда, как только видел Ривая, включал режим «новогодней елочки». И, что самое странное, брюнета это не бесило, не выводило из себя, даже убивать не хотелось. Наоборот, возникала навязчивая потребность улыбнуться в ответ и временами — даже обнять. Признаться в таких крамольных желаниях самому себе было невероятно трудно, а смириться — и того хуже.
Если какое-то время назад еще был шанс, что это все безумие кончится, толком не начавшись, и Эрен не заинтересован в брюнете, то сейчас все пошло прахом.
Незаметно они стали проводить больше времени вместе, гуляя по парку, хранящему приятные воспоминания, обедали и просто находясь рядом. Общение, не сразу, но наладилось. Неловкие паузы, которые раньше имели место быть в избытке, потихоньку превращались в уютную тишину на двоих. Им просто было хорошо вместе. Приятно находится рядом, даже без слов. Просто рядом. Чувствуя присутствие друг друга.
С легкой руки Зое, Эрен даже пару раз приходил домой к Риваю. Чаще всего в такие вечера Леви ретировался в какой-нибудь угол с книгой и кружкой чая, оставляя двоих ненормальных болтать. Ему даже думать не хотелось, когда парень с девушкой успели найти общий язык.
Постепенно Эрен становился неотъемлемой частью жизни Ривая, все больше вливаясь в нее. Аккермана пугала та скорость, с которой он привыкает к этому зеленоглазому чудовищу, становясь зависимым. К тому же ему не давала покоя тщательно оберегаемая тайна. Она ходила невидимой тенью по пятам и уничтожала на корню те немногочисленные порывы, которые возникали в душе сероглазого брюнета. Он просто не мог пустить на самотек все, что происходило. Его все время грызло понимание того, что с каждым днем мальчишка становится ему все дороже, уже проникнув под кожу и оставшись в памяти навсегда. Что будет, если Аккерман расскажет, кем был, и все еще является, хоть и против собственной воли. Расскажет, что это он убил Гришу Йегера. Эрена он тогда знать не знал, да и вряд ли бы задумался о родственной связи с доктором Йегером (ведь кто знает, сколько в мире людей с такой фамилией) если бы Смит не сказал.
О своей семье Эрен никогда не
рассказывал. Вообще прошлое вспоминал неохотно, выуживая из памяти лишь точечные воспоминания нейтральных событий. Но в каких бы отношениях парень не состоял с семьей, слишком мала вероятность того, что он сможет простить кому-то убийство ее члена. И Леви просто боялся открыть правду, понимая, что все то, что происходит с ним сейчас, останется лишь в памяти, а возможное будущие осыпется мириадами осколков, и больше у него никогда не будет возможности воплотиться в реальность. Но продолжать молчать он тоже не мог. Эта тайна съедала его изнутри, мешая адекватно реагировать и действовать. Мешая чувствовать. Он твердо решил, что просто обязан открыть правду. Эрен заслуживает того, чтобы знать, как обстоят дела на самом деле, чтобы не обманываться иллюзиями и понимать, на что идет, общаясь с кем-то вроде Аккермана.
