— Как вам сказать… Поездка на американских горках — скучное и неинтересное занятие по сравнению с такой вот «беседой», — нервно хмыкнул он.

— Ты мне ответишь на вопрос или еще побеседуем? — спросил Аккерман тоном, таящим явную издевку, за которой, в свою очередь, таилось некоторое замешательство от слов шатена.

— Спасибо, я не голоден, — мрачно ответил парень.

— И именно поэтому твои глаза засветились, как лампы, стоило только заикнуться про еду, — произнес брюнет, хитро прищурив глаза. — Что ж, как знаешь.

Эрен упрямо поджал губы и нахмурился. Сейчас у него был вид взъерошенного воробья, который, чуть что, кинется в драку, совершенно не заботясь о том, что его могут сьесть.

Леви улыбнулся самым краешком губ.

— Снова улыбаетесь. Неужели я вас так забавляю? — ядовито поинтересовался юноша, уязвленный тем, что на него смотрят, как на маленького ребенка.

Знал бы он, чего стоят эти едва заметные улыбки…

Ривай наклонил немного голову вбок и снова поинтересовался.

— Последний раз тебя спрашиваю, — он упорно продолжал «ты-кать» в противовес «вы-канью» Эрена, — хочешь есть?

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем вы хотите меня накормить?

— Боже, почему нельзя просто взять и согласиться? Это так сложно? — устало поинтересовался Леви у потолка, но тот, похоже, решил сохранять нейтралитет и не ввязываться, а потому гордо хранил молчание.

— Ты давно в зеркало смотрелся? На скелет похож, — Ривай придирчиво окинул юношу взглядом.

— А вы, значит, заботливая бабушка? — с ехидцей поинтересовался шатен.

— Хм, — Ривай сделал вид, будто и правда задумался над этим вопросом, более того, что ответ на этот вопрос — открытие смысла бытия и раскрытия цели существования его самого. Наконец, он задумчиво изрек.

— Нет, Эрен, не думаю, что роль бабушки мне подходит. А вот предусмотрительного злого волка — вполне.

Парень не оценил шутки, разом напрягшись. В глазах снова вспыхнул беспокойный огонек, за что Леви мысленно дал себе затрещину.

— Расслабь булки. Не собираюсь я тебя есть, рискую несварение заработать. Пошли, — скомандовал он, собираясь сменить место дислокации.

— Знаете, я лучше домой пойду, — неуверенно произнес Эрен.

— Что? Почему? Неужели я тебя так пугаю? — с неверием в правдивость собственных слов спросил Ривай.

— Не то чтобы пугаете. Просто… я вас совершенно не понимаю. И мне это не нравится. Вы непредсказуемы, и от этого мне не по себе, — Эрен нахмурился, отчего между бровями пролегла еле заметная складка, как бы намекая, что хозяину этого лица нередко приходилось вот так вот хмурится.

— Боишься, что отравлю? — с издевкой в голосе поинтересовался Аккерман.

— Не думаю, — серьезно ответил шатен.

— Знаешь, у нас есть нечто общее. Я тебя тоже не понимаю.

Эрен просто пожал плечами.

— Спасибо вам за все, правда. Хорошего вечера, — и встал, намереваясь уйти.

— Стой. Допей хотя бы чай. Выливать жалко, — нашел, за что зацепиться Аккерман, чтобы задержать парня хотя бы еще на мгновение. Побыть с ним немного дольше, скорее всего, в последний раз.

Эрен снова забавно нахмурился.

— Ладно, но потом я пойду.

Леви едва заметно кивнул.

— Конечно, как хочешь.

***

Эрен битый час кружил по городу в попытках привести мысли и чувства в порядок. До чего же странный день выдался. И Аккерман этот еще…

У Эрена сложилось о нем двойственное впечатление, как будто в одном теле уживались две разные личности. Одна — холодная и неприступная, испепеляющая одним лишь взглядом стальных глаз каждого неугодного, не знающая пощады, способна на что угодно, в то время как другая часть Ривая немного… детская, что ли. И вот как такие разные между собой части могут спокойно пребывать в теле одного человека? Ему, наверно, сложно с людьми.

Эрен почувствовал даже некоторую жалость, не понаслышке зная, что такое одиночество. Когда никого нет рядом и ты остаешься один на один со своими проблемами. Впрочем, для него это было собственным решением. Да и парень не был уверен в том, что у Ривая никого нет. Может, у этого железного человека есть любимая сестра, верный друг, или девушка (парень?), которая(ый) терпят все заскоки этой «мрачной тучи», а может, даже порой вправляют мозги (хотя Эрен себе это с трудом представлял, но… чего только в жизни не бывает). И потом, не может же быть все так трагично, как это сейчас ему представлялось.

Да, Ривай до жутиков странный, и да, с чего-то решил заинтересоваться его, Эрена, жизнью, не объяснив толком, зачем ему это все, но у Аккермана тоже ведь есть плюсы. Главный из них заключался в том, что он не забыл об Эрене, хотя тот ушел так внезапно, толком не поговорив, и даже решил узнать, куда и за коим чертом он свалил. От этого внутри зашевелилось какое-то давно забытое чувство, но импульс был довольно слабым, а потому проснуться у этого самого чувства не вышло. Да и не дал парню протянуть ноги под забором, вовремя вернув в реальность, а после — согрев чаем и пледом. Да, пусть беседа была странной, и как вообще крутились шестеренки в голове у этого человека было непонятно, но это ведь не повод избегать его?

Эрен не мог сказать, что ему нравится общество Ривая, как не мог и утверждать обратного. Просто это было слишком необычно, слишком странно, необъяснимо, непонятно. Оно ставило под сомнение прежний, привычный уже уклад жизни, тем самым поднимая конфликт внутри него.

Парень устало взъерошил каштановые волосы, надеясь таким образом отогнать навязчивые мысли. Он никогда не был склонен к анализу собственных поступков или действий других людей, вот только жизнь заставила искать подвох во всем, анализировать, пытаться понять. Это было главным условием его выживания. Ведь когда знаешь и понимаешь, то имеешь возможность этого избежать, не допустить, ну или в крайнем случае подготовиться. Ему тяжело было приучить себя к такой форме мышления, особенно учитывая естественную импульсивность, зато теперь поток мыслей не давал спать даже по ночам, грозясь разорвать несчастный мозг от слишком большого количества переменных, заставлял искать скрытый смысл в каждом неосторожном движении, косом взгляде, фразе, обращении. Такова была цена.

Ужасно ли так жить? Просто отвратительно. Зато эффективно, ведь Эрен до сих пор жив и находится на свободе, пусть даже такой условной, как эта. Цепляться за жизнь, оставаясь свободным, давно вошло в привычку.

С наступлением ночи на улице заметно похолодало, что, в конце концов, вынудило юношу отправиться домой.

Есть не хотелось, а потому Эрен заварил себе чай и уселся на табуретку в кухне, глядя на крыши маленького городка. Его квартира была на седьмом этаже, под самой крышей, откуда открывалась отличная панорама города. Это, пожалуй, было единственной отличительной чертой маленькой убогой квартирки, у которой в наличии были спальная комната, кухня, да ванная с туалетом. Правда, была небольшая проблема с отоплением, за что хозяева порядком скинули цену. Но Эрена все устраивало.

Задумчиво глядя на ночной город, он отхлебнул из кружки и чуть не подавился. После того чая, который приготовил Ривай, этот казался горьким и невкусным. Эрен с отвращением поставил кружку на стол. Как он раньше мог это пить? Юноша со вздохом поднялся и потопал спать. Сил не оставалось даже на душ. Как только голова коснулась подушки, он сразу же провалился в глубокий сон без сновидений.

***

Аккерман в последнее время был мрачнее обычного. Это заметили все. Один коллега даже рискнул поинтересоваться, что же гнетет Ривая, но, получив вместо ответа весьма красноречивый взгляд, здраво рассудил, что эта информация не стоит его здоровья. Остальным тоже хотелось жить, а потому причина столь странной перемены в настроении брюнета так и осталась для них загадкой.

После той странной беседы Леви больше не встречал Эрена. Казалось бы, он подозревал о таком развитии событий. Более того, оно было самым вероятным, но это все равно никак не повлияло на гнетущее разочарование, которое теперь обреталось внутри него.