Поездку приходилось постоянно откладывать, потому что времени катастрофически не хватало — Эрена пригласили в новый проект, и он активно пробовался на роли, так что часто Ривай видел его, дрыхнущего без задних ног, на своем диване, когда у парня не хватало сил дойти до спальни. Сам же Ривай раньше одиннадцати дома не появлялся, пропадая сначала на работе, а потом на курсах. А то время, которое у них оставалось, они проводили в обнимку на том же диване, не желая шевелиться и вообще что-либо делать.

Квартира Ривая постепенно, но неотвратимо обрастала вещами Эрена. В последнее время он, кажется, перетащил все, что только можно унести в руках, и дорогу к квартире Ривая знал лучше, чем к своей собственной.

Совместная жизнь оказалась штукой очень непростой, как минимум из-за разницы подходов к самым простым бытовым вещам. Ривай часто ворчал на Эрена за вещи по всей квартире, небрежно брошенные где попало наушники, грязные чашки, которыми Эрен заставлял буквально все поверхности. А еще абсолютную неспособность делать покупки по списку. Просто для Йегера это оказалось настолько высокими материями, что даже со своим ростом он не в силах был их постичь. Ривай ворчал, Ривай ругался, они часто ссорились, выясняли отношения, но Аккерман даже в шутку не задумывался о том, чтобы выселить Эрена. Совсем.

Ко всему хорошему люди быстро привыкают. Вот и он привык. К теплому со сна телу, прижимающемуся сзади по утрам, пока он лениво готовит завтрак, к чаю на двоих, к постоянным поцелуям, чужой зубной щетке в стакане, разбросанным у порога кедам, брендовым шмоткам у себя в шкафу. К неторопливым прогулкам по ночным улицам, в которые Эрен втягивал его с завидным упорством. К жаркому сексу и горячечному шепоту на ухо. К уюту и спокойствию, поселившимся внутри. Эрен влилися в его жизнь так просто и естественно, словно был для этого создан.

Ривай стискивает пальцы на книге. Хоть он и старается этого не показывать, но все же начинает изрядно волноваться — вдруг этот придурок попал в аварию или машина сломалась, или… Не стоило все же вестись на его глаза и слушать уговоры. Съездили бы к родителям Ривая на неделю позже, пускай бы уже Йегер разобрался со всеми своими делами.

На этой прекрасной ноте громко звонит дверной звонок, оповещая о прибытии гостя. Ривай изумляется — неужели настолько задумался, что не услышал подъезжающую машину? — и поднимается встречать блудного сына. Вернее, парня.

Едва он открывает дверь, как в лицо тут же тычется огромное лиловое пятно, резко пахнущее сиренью.

— Что за?.. — только и успевает возмутиться он.

— Здравствуйте, — громко приветствует Эрен. Он звучит крайне взбудораженно, отчего голос едва заметно подрагивает.

— И тебе не хворать, — глухо отвечает Ривай, выныривая из букета (при более отдаленном знакомстве это оказался именно он). — Откручивать яйца сразу, или ты попробуешь достойно оправдаться?

— Ривай? — почему-то озадаченно переспрашивает Эрен, но потом растерянность резко сменяется радостью, и он порывисто переступает порог, влетая в дом, подхватывает Ривая на руки и кружит.

Последний от внезапности может только судорожно цепляться пальцами за плечи, молясь, чтобы Эрен не запнулся, и они не украсили своими распластанными телами пол в прихожей.

— Они меня взяли! Взяли, представляешь! — Эрен еще умудряется говорить, ярко сверкая белозубой улыбкой. — Я буду играть главную роль!

Йегер резко опускает Ривая обратно на пол и порывисто целует, делясь своей радостью с любовником. Ривай, который собирался долго и нудно ворчать, проглатывает все свое недовольство и от души улыбается.

— Поздравляю, ты это заслужил, — произносит он и мягко целует лучащегося счастьем Эрена в губы.

— Эрен! — громко оповещает весь дом Руби и несется к парню, тормозя об него и цепко обхватывая руками. — Где ты был? Мы переживали, да, Ривай?

— Ага, — машинально отзывается тот, закатывая глаза на самодовольную улыбку Йегера, и скрещивает руки на груди. Эрен только переступил порог, но уже успел стать частью семьи — вон Руби к нему приклеилась крепче, чем к самому Риваю. Он даже теряется, кого стоит ревновать — сестру к своему парню, или все же парня к сестре. — Ты избежал познавательную экскурсию в увлекательный мир изощренных пыток только чудом. Мог бы и позвонить.

— Телефон сел, — оправдывается Эрен, пытаясь виновато улыбнуться, но ему слишком радостно, чтобы это выглядело хоть сколь-нибудь убедительно.

— Эрен, дорогой, здравствуй, — здоровается выплывшая из дверного проема Кушель, мягко улыбаясь парню.

— Здравствуйте, — он ей ослепительно улыбается в ответ, а затем, вспомнив, что кое-что привез в подарок, отбирает у Ривая букет и дарит его едва сдерживающей рвущийся наружу смех женщине. — Это вам, красивые цветы красивой женщине, — выпаливает на одном дыхании, получая тычок от Ривая и веселый хмык от миссис Риттер.

— Спасибо, милый, — Кушель принимает цветы и, приблизившись к Эрену, благодарно целует его в щеку. — Раздевайся, проходи, что стоишь, как неродной, — распоряжается она, и Эрен лукаво косится на Ривая.

Тот делает вид, что не замечает красноречивого взгляда и тем более не догадывается о семейном сходстве в поведении. Благодарно кивает маме, которая увлекает Руби за собой, давая им двоим возможность побыть вдвоем.

Аккерман терпеливо ждет, пока Эрен выберется из своих кед, которым не изменил даже при знакомстве с родителями своего парня. Подходит ближе, обвивая Эрена одной рукой, а другой дергает за ухо. На протестующее «Ай, больно!» лишь кривится.

— Будешь знать, поганец, — припечатывает безжалостно. — Быть может, в следующий раз память не будет такой дырявой.

Эрен виновато улыбается, но руки уверенно ложатся на талию Ривая. Тот тихо фыркает.

— Как я мог пропустить официальное знакомство с очаровательными родителями моего очаровательного парня? — дурачится Йегер, и Ривай не может противостоять его заразительному хорошему настроению.

— Балбес, — хмыкает Аккерман, закатывая глаза. Привлекает Эрена ближе и целует — сначала невесомо в лоб, а затем в губы.

Эрен явно не отказался бы от большего, судя по напору, с которым принимается отвечать, но сейчас они находятся в доме его, Ривая, родителей, более того, их ждет семейный ужин, так что с продолжением придется немного повременить.

Аккерман отстраняется, прижимается лбом ко лбу Эрена и шепчет, глядя ему в глаза:

— Горжусь тобой.

Эрен словно бы начинает светиться еще ярче, лицо озаряет широкой улыбкой, и он стискивает Ривая в крепких объятиях.

— Обожаю тебя, очаровашка.

***

На столе вибрирует телефон, уже в пятый раз за несколько минут, и Ривай снова бессовестно игнорирует его. Не потому, что не хочет слышать Эрена, а потому, что кретин на другом конце линии — слишком важная шишка, чтобы задвинуть его в конец списка приоритетов. Хотя Аккерману чертовски хочется это сделать и послать его куда подальше.

Он целый день мотается как белка в колесе, устал как собака и все бы отдал за возможность завалиться тюленем на диван и так и лежать. Знатный зоопарк он в себе сочетает. Канун Рождества всегда знаменовал полнейший аврал, и этот год предсказуемо не становится исключением. Ребята из отдела пиара буквально поселились в офисе, торопясь закончить со всеми горящими проектами, и это стремление сделало из них мертвяков. «Тухленьких таких, — мрачно думает Ривай. — Благоухающих. Прямиком с жальников страниц фэнтезийной саги».

Сам он мало чем отличается, разве что ночевать домой все же ездит, иначе Эрен грозится приехать за ним на работу и увезти, с непоколебимостью мраморного монолита игнорируя все «с документами надо закончить», «ага, а проекты кто утверждать будет?» и «либо убираешь свои руки от моих бумаг, либо я беру в руки степлер и не отвечаю за последствия, выбирай». Такое уже было однажды, на потеху всем, кому посчастливилось полуночничать, и теперь об Аккермане и его второй половине слагали целые легенды. Эрену, правда, досталось потом крепко, Ривай с ним неделю не разговаривал, потому что упустил важный проект, не успев подготовить бумаги. Но Йегер своей вины в этом не чувствовал, безапелляционно заявив, что для того, чтобы гробить себя на работе, Риваю не стоило заводить отношения.