Её часто видели в суде, в милиции, в администрации города, где она сидела возле разных кабинетов, ожидая своей очереди. Казалось, за полгода она обошла всех чиновников города. Её не могли встретить в кино или в театре, но по выходным она часто появлялась в парках, скверах в окружении ребят из детского дома. Дети громко, перебивая друг друга, что-то рассказывали ей, а она слушала и улыбалась. Возможно, это была воспитательница из детского дома, возможно, мама кого-то из малышей. Но никто не смог бы предположить, что она и воспитатель, и мама, но еще она – маленькая девочка из детского дома, и окружающие её мальчишки и девчонки – это друзья-ровесники, с которыми она готова в любой момент прыгать через скакалку, бегать в казаки-разбойники или с разбега шлёпнуться на траву в самом центре парка.

Оля совсем не ощущала свой возраст. Ей хотелось дружить, играть с девчонками и мальчишками того возраста, в котором она сама навсегда уехала из детдома. Она стремилась наверстать упущенное за многие годы. Она хотела и фактически купалась в счастье, выпавшем ей, как компенсация за горе, беду, которые пришлось пережить. Но жизнь требовала сейчас от неё совсем другого. Ведь Оля Погожина, такая была у неё фамилия ещё до детского дома, исчезла в возрасте двенадцати лет, а появившаяся теперь Ольга Погожина не имела никаких документов: паспорта, прописки. Она не числилась нигде, и в первое время это доставило ей немало хлопот. И хотя Олю поддерживали многие и помогали ей всюду совершенно бескорыстно, но порядок решения её проблем никто не мог изменить или отменить.

Всё это время Оля жила в детском доме вместе с Наташей и Ромкой. Она, как самый лучший воспитатель, помогала растить детей. В душе ещё совсем ребёнок, Оля находила самые правильные слова для того чтобы маленькие, упрямые паровозики не сталкивались с бетонными стенками правил, придуманных взрослыми, а ловко маневрировали между «надо» и «хочу», не доставляя никому хлопот. Любовь Васильевна, присматривая за дочкой, испытывала великую радость оттого, что Оля нашла для себя профессию, а она, заведующая детским домом, получила прекрасного и перспективного воспитателя.

Первой проблемой, которую пришлось решать Оле, стало получение паспорта. Немало часов она провела в кабинете следователя прокуратуры, где пришлось письменно изложить всё, что она пережила за прошедшие годы. По её показаниям, а также показаниям всех свидетелей: Любови Васильевны, воспитательниц и сторожа детского дома, соседей, живущих рядом, – восстановили события, происходившие в зелёном доме. Было принято особое решение о перезахоронении могил из сада. Медицинская комиссия, участвующая в выполнении этого решения, пришла к заключению, что пожилая женщина – Аграфена Иволгина – умерла из-за остановки сердца, возможно, от сильного удара. Ребенок, находившийся в соседней могилке, умер почти сразу после рождения из-за врождённой лёгочной патологии. Их похоронили рядом с Иволгиным Алексеем, сыном Аграфены и отцом ребёнка, умершим в городской больнице после того как его сбила машина. Зверь, наделавший так много бед, принёсший так много зла людям, превратился в прах. Уже ничего нельзя было изменить, призвать к ответу. Одна только память не давала забыть о прошлом.

Оля и дети приняли это и стали часто приходить к могилкам с цветами. Умершего ребёнка Оля назвала, как его отца, – Алексей, и на могилке появилась табличка: «Иволгин Алексей Алексеевич». После нескольких заседаний и вынесенных судом постановлений Оля, наконец, смогла получить паспорт, в котором она значилась как Ольга Николаевна Юрченко. Теперь Ольга Николаевна Юрченко ещё и мама двоих детей – Наташи Юрченко и Романа Юрченко. Но она и хозяйка зелёного дома, так как у Алексея не оказалось родственников. Всё это не произошло бы так быстро, если б не помощь начальника районной милиции Николая Ивановича.

Во дворе, по дорожкам и между ними, как шальной, носится Антей. Он то прыгает с места на место, то, как щенок, гоняется за собственным хвостом, то вдруг начинает лаять на куст можжевельника. Уже совсем не по возрасту ему вытворять это, но в последнее время происходят такие события, что даже пёс помолодел. В зелёном доме новые жильцы. Оля, любимица Антея, веселится вместе с детьми. Она счастлива, счастлива и собака. Забыт подвал, дверь в который забили наглухо. В углу сада, там, где были могилки, теперь разбита большая клумба. Семья Юрченко на совершенно законных основаниях обживает зелёный дом. Вымыть всё на первом этаже, прорваться сквозь многолетние «заросли» паутины на втором. А окна? С ними особенная проблема. Их не мыли, кажется, сто лет. Грязь не убирается никакими химикатами, приходится работать только бритвочкой. Но вот почти всё сделано. И дом засветился новой жизнью, новой энергией.

Первым встречает день Антей. Уже в пять утра он бегает по двору, проверяет, везде ли всё в порядке, нет ли посторонних. Затем просыпается Оля. Она не может долго спать, мучают кошмары, воспоминания, да и как долго спать, когда есть двое детей, пёс и такой огромный дом, сад, огород. Везде нужны руки, хозяйский глаз и забота. Оля варит овсянку, кладёт в тарелки кусочки замоченной с вечера кураги, изюм и немного сливочного масла. Это её Фенечка научила. На запах тёплого молока немедленно является кот. Он вполне взрослый, но у него пока нет имени, потому что прибился он к весёлой компании два дня тому назад. Но уже успел отличиться. Оказывается, безымянный кот ест овсяную кашу, только за ушами трещит. Оля решает назвать кота Самсон, учитывая его безразмерную физиономию и громадные усы.

К девяти часам весь дом уже гудит, как улей. Наташа во дворе вместе с Антеем делает физзарядку. Сонный Ромка, лениво зевая, ходит по дорожкам и имитирует упражнения. «Дети! Кушать!» – раздается громкий голос мамы. Первым, как всегда является Антей. Вот он овсянку есть не будет, ни с курагой, ни с маслом. Для него приготовлен супчик с мясом. Остальные за две минуты освобождают свои тарелки, несут их в мойку, обнимают и целуют маму Олю. После завтрака семейка собирается за кухонным столом и совещается, чем бы сегодня заняться. Беседу прерывают звонок в калитку и лай Антея. Все встают из-за стола и направляются во двор, встречать гостей. А гости явились ещё и какие желанные и долгожданные. За калиткой стоят мама Люба, начальник милиции Николай Иванович, с ними какая-то женщина и на поводке собака-овчарка. «Встречайте гостей!» – говорит мама Люба. Оля прекрасно знает Николая Ивановича. Это он помогал ей в оформлении документов. «Олечка! Знакомься! – Николай Иванович обнимает Олю и подводит её к женщине. – Это моя жена Нина. Уже заточила меня, так хочет с тобой познакомиться. А это наша Пальма. Если вы не возражаете, пусть подружится с Антеем». Гости и хозяева идут в дом, а Антей с Пальмой изучают запахи друг друга. Антей, как мужчина, более активен, виляя хвостом, ходит вокруг дамы, а Пальма, напротив, поджав хвост, старается прижаться к калитке и поскуливает, обиженно поглядывая на окна дома, куда ушли её хозяева.

«Николай Иванович! Вы простите нас за то, что сегодня только чаем можем угостить», – смущенно говорит Оля. «Да у нас с собой всё, что надо, есть к чаю, – отвечает Николай Иванович и ставит на стул большую сумку. – А ещё я должен передать тебе, Оля, и всем вам вот эту материальную помощь. Её собрали для вас сотрудники милиции. Поверьте, я ни на кого не давил. Всё от души! Думаю, что деньги вам нужны сейчас, – Николай Иванович передал пакет с деньгами Оле и продолжил. – Пока я от радости не напился и совершенно трезв, хочу с тобой, Оля, поговорить о серьёзном. Дело в том, что многие люди нашего города хотят помочь тебе. Что нужно в первую очередь? Мне кажется, этот дом нуждается в большом ремонте или даже реконструкции. Давай воспользуемся предложениями и сделаем для вас достойное жильё. В ближайшие дни я пришлю сюда проектировщиков. Пусть специалисты посмотрят, потом решим. Договорились? А теперь приглашай за стол».