Подруга сидела с тупым лицом. Мне хотелось ее ударить по глупой голове. Бывший медик, все время гордится своими медицинскими знаниями и дает советы, что и как лечить. Похоже, я столкнулась с очередным проявлением деменции, у подруги, которая старше меня на полгода.

– Что сейчас?

– Дали направление на анализы, два сегодня, ковид и узи, желудок завтра. Мы же голодные, утром не ели, можно было и сегодня сдать, но нет свободных талонов. Еще дали направление в пансионат, сутки 400 рублей. И все анализы платные.

– Сколько у тебя денег?

– Есть несколько тысяч, сейчас буду звонить родственникам.

Несколько телефонных звонков сыну и двоюродной сестре не добавили ей оптимизма. Лишних денег у них не было, да и карты у нее, на которую можно перевести экстренно деньги, никогда не было.

– Ладно, у меня есть деньги, за сад перевели на карту. Хотя лучше бы было, если бы у меня их не было, или я бы сказала, что их нет. Это была бы ложь во мое спасение.

Хорошо еще, что я не осуществила свои ранние планы. В конце лета у меня бывает нестерпимое желание куда-нибудь поехать в теплые края дней на десять. В прошлом году я сумела съездить в конце мая в Мармарис, Турция, а в конце сентября в Тунис. Но эти поездки я должна была увязывать со своим рабочим графиком. Часто ближе к концу года начинался увеличенный спрос на оценки от организаций, да и ипотечники после летнего сезона просыпались. Были клиенты, которые повторяли заказы раз в год, я вела им учет и планировала от этого свой отпуск. Из-за пандемии заграница усложнилась, сначала я хотела из Нижнего Новгорода уехать вечерним поездом на недельку в Адлер. За неделю ничего страшного не произошло бы при любом раскладе. Потом я подумала, что все-таки главным является обещание увезти подругу на операцию, а все остальное нужно планировать после этой поездки. Хорошо бы было мне сейчас с купленными на поезд билетами и путевкой в пансионат, когда у нее отложили госпитализацию на неопределенный срок. Тут пропал один билет на обратный путь, а могли бы пропасть мои тридцать тысяч без всякой компенсации.

Голодные, не смотрящие друг на друга, мы отправились искать кабинет по сдаче на ковид и кассу для оплаты. Наступал час обеденного перерыва, но как-то удалось дождаться сестры из кабинета по сдаче анализов и успеть проплатить до того, как все закроют на целый час.

Поход в кабинет Узи оказался самым утомительным из того, что произошло в этот день. Отделение поликлиники было на противоположном конце здания, которое протянулось на целый квартал. Но мы этого не знали, и с сумками и костылями топали по коридорам, лестницам, через массу дверей и расспросов встречных медиков, как нам добраться до нашего кабинета. Наконец по виду ожидающих на скамейках людей мы поняли, что добрались до нужного места. Мне дали талончик на оплату, я отправилась в цокольный этаж проплачивать анализ. Консультант за столиком, табло, несколько окон для оплаты, как в Сбербанке. После сдачи анализа мы спустились вниз, к выходу на улицу. Опять костыли, сумки…

Такси приехало быстро, через несколько кварталов нас привезли к институту педиатрии, где были койки для таких несчастливцев, как мы. Нас зарегистрировали после заполнения договора, подруга проплатила проживание. У меня не было наличных денег, я давно живу по карте. Вахтер повела меня показать нашу комнату для заселения. Сил везти с собой сумки не было, настолько мы были уставшие. На втором этаже шел капитальный ремонт, но пара комнат для гостей имелась. Туалет был в конце длинного коридора, чайник на столе недалеко от нашей палаты. Получив ключ и необходимые инструкции, я спустилась в холл на первом этаже, и мы побрели искать по запаху еды столовую, которая еще работала.

Нас накормили, хотя оставалось десять минут до закрытия, разрешили из контейнеров поесть в углу столовой, где столы стояли друг на друге. Взяв еще винегрет в упаковке на ужин, подкрепленные, мы отправились в свою палату.

Подруга с одним костылем поднималась по лестнице на второй этаж. Я много разных старинных зданий повидала, особенно во время работы оценщиком, но такой высоченной лестницы не припомню. Сумка-монстр цеплялась за каждую ступеньку, пока я ее с костылем втащила на второй этаж, потеряла последнюю энергию. Как только мы очутились в этой старинной келье, едва сняв обувь и застелив белье, рухнули в постель на несколько часов. Обмениваться впечатлениями не стали. У меня внутри начало копиться раздражение из-за ситуации, в которой я оказалась, и смотреть на свою приятельницу, а тем более спрашивать ее о самочувствии, мне совсем не хотелось. Эту ночь я планировала провести дома, в своей постели, а не в здании, где в летние месяцы помещался ковидный госпиталь.

Вечером к нам зашла вахтер и предупредила о новой соседке, которую переведут к нам из палаты за стенкой, а туда поселят семейную пару. Мы не возражали, это правила общежития, временный вариант. Но знакомиться, и разговаривать с новой жиличкой желания не было. После вечернего чая и умываний все легли спать. Храп сожительницы через проход между нашими спальными местами, который был уже, чем сама кровать, не давал спать всю ночь. Неудивительно, что после второй бессонной ночи я встала «не с той ноги».

Утром я выпила чай, подруга поехала на анализ желудка голодной. В десять утра мы были снова в пансионате. Выяснив, где тут ближайшая «Пятерочка», я отправилась за продуктами. Все-таки сетевые магазины имеют преимущество перед другими своей узнаваемостью в ассортименте и раскладке товаров. Там можно приобрести все необходимое за короткое время. Наполнив пакет продуктами, я в бодром настроении путешествовала в нужном направлении и скоро была в нашей комнате. Грудинка, мягчайший батон, любимые молочные продукты сделали свое дело. Насытившись вкусной едой, я довольная плюхнулась на кровать, а подруга начала разбирать свою сумку, чтобы при госпитализации не задерживать кастеляншу. В палату можно было брать один пакет, самое необходимое.

Ее разговоры во время еды о своем здоровье, каком-то привратнике в желудке во время сдачи анализа, о болезнях и носках мужа, с которыми она справляется, так меня достали, что я решила уйти на прогулку по городу. Начала сентября, чудесный теплый день золотой осени, город, который когда-то был моим… Сердце рвалось наружу из этого здания и общества.

Я пошла в сторону набережной Волги. Торопиться было некуда, весь день был мой, я шла и рассматривала дома, поперечные улицы, вспоминала названия. Когда-то я здесь ходила. Однажды я читала воспоминания одного ленинградца, который лет на восемь в трудные годы уехал жить в Германию, а потом вернулся в Питер по работе. Издавать свои стихи, осуществлять новые проекты. Он ходил по знакомым улицам и не узнавал их. Все было чужое: дома, ходили другие люди. Конечно, за эти годы даже внешне все изменились. Он не встретил ни одного знакомого лица, просто выражения прежних лиц. У меня не было чувства чужого города, а когда я вышла на набережную Волги, ощущение простора охватило мою душу. Прямо как дома, когда я стояла на высоком берегу своей родной реки Вятки.

Вот место, где в старину делались деньги и купцами моего родного города, Макарьевская ярмарка, хорошо видная отсюда, с Верхне-Волжской набережной.

Появилось ощущение, что поездка в дальние края в этом году может стать последней. И мне нужно сделать максимум фотографий, чтобы потом ностальгировать по своим свободным часам в городе молодости. Прошлой осенью в Тунисе я снимала бело-голубой город Сиди-бу-Саид, и зимними вечерами смотрела на чудесные фотографии в телефоне и мечтала о новых путешествиях. Сейчас я находилась в центре крупнейшего в России города с многовековой историей, живым Кремлем, было бы грешно не оставить свои впечатления на карте памяти. Так прошло несколько часов осмотра Кремля и достопримечательностей старого города.

Обратный путь был спокойным. Я уже сориентировалась в лабиринте улиц, представляла, как мне удобнее добраться до своего временного пристанища. Новые здания, обычная точечная застройка, уплотнили центральную часть города. От них не стало красивее, обычная торговая, иногда жилая недвижимость премиум-класса, как я для себя их называю. Как тут можно жить людям, я не представляю. Нет дворов, зелени, никакого простора.