Перед выходом в коридор Аделик сжал моё плечо.

— Он прав. Не возражай.

Шинар ждал, застыв у стены — лицо его казалось тёмным, взгляд исподлобья обратился к брату.

— Здесь мы закончили, — коротко сообщил тот и велел: — Следуйте за мной.

Тон его не терпел возражений.

Аделику хватило такта перенести ссору в собственные покои. Зато там она вспыхнула неумолимо.

— Потрудитесь объяснить, какова была ваша цель в Асхеме?

Они стояли с Шинаром друг напротив друга — разъярённые и словно готовые ринуться в бой. Мне хотелось закрыть лицо руками, сбежать, провалиться сквозь землю… Я чувствовала, что виновата — во всём.

— Предложить его величеству Дархему сделку. Я исполнял волю отца — ничего больше.

— И вам не показалось нужным сообщить, что ваша миссия могла породить те самые проблемы, в которых вы обвинили Балуара?!

— Повторю. Сомневаюсь, что так было дело. — Жених сузил глаза и даже не думал уступать.

— Тут сложно сомневаться! — воскликнул Аделик. Письмо от короля Дархема, отца Маас, перекочевало со стола в его руки, и брат тряхнул грамотой с гербовой печатью, будто готов был скомкать её и бросить в окно. — Не хотите разговаривать — тогда я поверю тому, что пишут о вас другие!

Там нет ни одного лестного для Шинара слова — я уже знала. Ни в одном из четырёх посланий между Балуаром и асхемским правителем. Брат не стал зачитывать их в слух, но дал мне пробежаться глазами по строчкам, и хватило пары минут, чтобы представить печальную картину.

Лорд Дархем воспринял произошедшее именно так: миссию Шинара — как оскорбление, наш будущий брак — как повод для обиды. И открыто намекал в этом же письме, что тратить деньги готов лишь на тех, кто с ним заодно.

— Я доверял вам. Пригласил вас и принял как друга отца. Закрыл глаза на то, что вы проводите чёрные ритуалы над моими людьми или остаётесь в покоях моей сестры на ночь. Посвятил вас в дела, которые никак не касаются чужака! И в ответ вы утаиваете сведения, чтобы настроить меня против невиновного человека?

— Он скрывал от вас, что тяжело болен! — Шинар рубанул рукой воздух, хоть его ярости я не понимала. — Ваш первый советник! Скажете, что зря узнали об этом? Я говорил сразу: если святейший виновен не в измене — то хоть в чём-то. А что касается долга — вами пытаются манипулировать. Обычное дело.

— О да! — Аделик как-то отчаянно усмехнулся.

— Пожалуйста, остановитесь, — попросила я робко, но мужчины не услышали.

— Может, решите, что и леди Лиату я пытался убить, а затем спасал? Чтобы втереться в доверие?

— Вы сами это предложили.

Если бы они знали, как больно могут ранить слова! Я задрала голову, схватила воздуха губами и приложила холодные ладони к шее.

Неужели тот человек из подворотни не зря говорил, что Шинар бросит меня на произвол судьбы? Неужели и Маас предупреждала не случайно? Но она ведь дочь своего отца, её могли настроить против маларца! А остальное?

Я нужна ему, как залог союза — этого, боюсь, он никогда и не скрывал. Сближение со мной — удачный ход, чтобы подобраться к Аделику и влезть в наши дела. А взгляды, прикосновения, поцелуй — игра опытного мужчины с наивной девчонкой.

Каждая из этих мыслей впрыскивала в душу яд.

Почему жених не понимает, насколько серьёзные подозрения теперь родятся в голове Аделика? И в моей?

— Почему вы упрямитесь? — Я обернулась к нему и, повинуясь ещё живой надежде, заговорила мягко, просяще. — Балуар показал, как это просто — ответить на обвинения, открыться… Вы сами утверждали, что ненавидите ложь. Предложите нам что-нибудь: написать его величеству Тенниру, осмотреть ваши покои!..

— Лиата, я благодарен, что хотя бы вы пытаетесь мне верить. — Шинар развернулся ко мне резко, и на миг показалось: всё он понимает. Черты жениха смягчились, он тяжело вздохнул. — Но это исключено. Мои вещи — неприкосновенны, они хранят тайны моей родовой магии, и если вы решите по-другому — нас ждёт ещё один скандал.

Мой мир рушился, в который раз за последние дни — но казалось, что именно этот удар пережить будет сложнее всех прошлых.

— Тогда разговор окончен, — процедил Аделик, — занимайтесь собственными делами. И не приближайтесь к моей сестре. Я запрещаю вам видеться до свадьбы — если таковая вообще состоится.

Шинар шагнул вперёд и замер.

Посмотрел на меня, будто что-то решал. Перевёл мрачный взгляд на брата.

— Лиата, иди к себе, — велел тот, пресекая возражения.

Если буря и продолжилась, то уже позже, когда за мной закрылись двери. Я просто не нашла сил что-либо изменить.

В спальню я вернулась совершенно опустошённой. Разбитой. Диларий, не присутствовавший при разговоре с Балуаром, но проводивший меня от Аделика, понимал, что случилось нечто дурное. Только подобраться к сути не мог — пока, во всяком случае. Он всё равно узнает. Получит приказ не подпускать ко мне жениха. Но сейчас я отослала даже учителя, чтобы остаться одной.

Медленно села на кровать.

В другой ситуации я бы, наверное, расплакалась от досады. Но слёзы умерли под тяжестью в груди, оставив вместо себя гадкую тошноту. На краю сознания ещё трепетала мысль: нужно проверить записи Балуара. Помочь Аделику разобраться с проблемами, которые я сама на него взвалила!

Но я просто не хочу.

Одна мысль о том, чтобы перебирать асхемские письма, вызвала дрожь — каждое будет вновь обличать Шинара и кричать о моей ошибке. О том, что я слишком быстро доверилась жениху. В конце концов, Аделик справится и сам, а от меня… удивительно мало пользы.

Я так долго, так упорно пыталась сыграть чужую роль… Кем я представляла себя, подслушивая разговоры, пробираясь в покои к Шинару, рыская по трущобам — бесстрашной воительницей? Важным советником брата?

Правда в том, что я всего лишь наивная девчонка. Тепличный цветок, как сказал сам жених. Глупая принцесса!

Хуже всего должно быть то, что мы потеряли единственный след и убийца отца остаётся безнаказанным. К нему даже не подобраться! Но увы, душу разрывало совсем иное.

Интриги, предательство, заговоры… как так вышло, что они стали частью моей жизни? В последние недели передо мной будто открылся мир, в котором я никогда прежде не жила. Мир, где преданный советник лжёт собственному королю. Где нельзя доверять милым фрейлинам, где благородные принцы и принцессы лезут из кожи вон, чтобы оклеветать друг друга, а мужчина, подаривший мне надежду, вот-вот окажется мерзавцем.

И я вдруг поняла одно: этот мир… я готова отдать что угодно, лишь бы не знать, что он существует. Забыть! Вернуться на месяц назад, в ту пору, когда отец был здоров!

Я свернулась калачиком на кровати и сама не заметила, как уснула. Очнулась через пару часов, с тяжёлой головой. Всё тело знобило. Оказалось сложно даже дойти до дверей и попросить, чтобы ко мне прислали Роллу или Ану — помочь раздеться.

На следующее утро я едва могла встать с постели.

Разум со странным удовлетворением отметил, что теперь-то никуда не придётся спешить. Увы, Аделик моей радости не разделил.

— Что с тобой, Лиата? — Он пришёл ко мне, стоило не явиться к привычному времени в кабинет наследника.

Я отвечала, что всё хорошо — в тайне надеясь, что брат оставит меня в покое. Он ничего не сказал вслух, но волнение, нервные жесты, скорость, с который Аделик прислал сразу двух лекарей — всё таило намёки, от которых хотелось разодрать ногтями ладони.

Я живу в мире, где мимолётная слабость заставляет брата думать, что меня отравили. Или прокляли? Даже не знаю, что хуже.

Первый день болезни я так и провела в постели, никого больше не видя кроме врачевателей. И тех удалось отослать через час. Лишь под вечер Диларий зашёл меня проведать, сел у ног и попытался разговорить неразумную ученицу. Выяснить, что произошло между мной и Шинаром. Помочь, на свой лад.

— Просто дайте мне отдохнуть, — попросила я жалко, закрывая глаза.