— Почему бы тебе не высунуть свою задницу из-за дерева, и самому не посмотреть? — огрызнулся напарник, обозревая летное поле в оптический прицел, отстегнутый от винтовки.
Спецгруппа УСО САСШ была заброшена в Венесуэлу, когда стало известно, что разозленный до предела князь, которому закрыли доступ в штаты, решил посетить Южную Америку. Такая фигура не могла остаться без присмотра — надо было выяснить, что конкретно он здесь забыл. Ну конкретно его перемещениями по Каракасу занимались другие люди, группа наружного наблюдения, но вот снайперская пара присматривала непосредственно за князем, который, похоже, собирался улетать восвояси. Поскольку приказа не было, наблюдатели только присматривали за самолетом и его пассажирами. Если бы был приказ… Гильермо подумал, что лучше бы не надо. Исполнить князя — раз плюнуть, несмотря на его охрану. Но последствия потом были бы весьма и весьма плачевными — он помнил, что нашли МВБ в прошлом году. Когда в Майами скоропостижно скончался хозяин дома, владевший прачечной, полиция решила обыскать место предполагаемого преступления, перебдеть, так сказать. Лишняя бдительность внезапно сыграла свою роль, да так, что чуть ли не пришлось эвакуировать полгорода — в подвале дома было обнаружено ядерное взрывное устройство из семидесятых, привет от разведки РИ. Насколько оно было исправно — трудно сказать, эти боеприпасы нуждаются в тщательном регулярном обслуживании и долго без потери своих убойных свойств не хранятся. Но даже грязной бомбы хватило бы на половину Майами, а осадков — на Флориду и соседние штаты целиком.
Плачущая вдова заключила сделку, и тогда МВБ узнало, что на самом деле никакая она не американка, а урожденная кенийка, прошедшая подготовку во внешней разведке РИ, как и ее теперь покойный муж, а их миссией со середины семидесятых было жить, как обычные американцы, и ждать приказа из Центра. Пятьдесят лет пролетели, а приказа так и не было. За это время бездетная пара успела состариться, муж умер, и вот так вот все закончилось. После этого у директора МВБ встали волосы дыбом даже в подмышках, в свое время оказывается один из перебежчиков что-то мельком упоминал, но его сочли сказочником, который решил застращать будущих хозяев для придания себе ценности. Проект «Возмездие» так и считался выдумкой, пока не было этой случайной находки. И потом возникший в МВБ шухер набрал обороты, но остальных ядерных устройств так и не нашли, хотя поиски продолжались до сих пор. А ну как оно попадется в руки каким-нибудь религиозным фанатикам, и такая бомба рванет в центре Вашингтона! Было сделано тайное предупреждение русским по каналам МВБ по обмену информацией о террористической угрозе, те сделали невинные глаза, и сказали, что подобной информацией не располагают, но поищут в архивах, может что и найдется. А эксперты установили, что найденная бомба была собрана на заводах Воронцова, еще во времена старого князя — «ВоронАтом» считался лучшим в области атомного машиностроения, в том числе и такого рода. Ну а уж если Воронцовы делали ядерное оружие для Российской Империи, вполне допускалось, что и для собственного употребления тоже. И вполне возможно, что пуля, выпущенная в князя, отзовется симпатичным грибочком около Капитолия или на Манхеттене, умирать так с музыкой. Вот поэтому Гильермо и не ждал особого приказа.
— Смотри, кто-то подъехал! — позвал его напарник.
Гильермо посмотрел на летное поле, на которое, заложив крутой вираж, вылетел черный тяжелый внедорожник. Полминуты — и охрана, установившая периметр, открыла дверцу, и помогла выбраться непонятной фигуре, закутанной в плащ и с зеркальными очками на лице. Гильермо нажал на кнопку, запуская скоростную видеосъемку — вдруг потом на раскадровке можно будет что-то рассмотреть и реконструировать лицо… Через несколько секунд объект скрылся в салоне, а потом закрыли люк салона и через опущенные шторки окон не пробивался даже свет, не говоря о прочем.
— Кто же это, черт возьми?
— А вас это не касается, — раздался голос сзади.
Гильермо повернулся с пистолетом, и выронив его, вскрикнул от нестерпимой боли — пуля из автомата с глушителем разворотила ему плечо. Напарнику повезло меньше — с дыркой во лбу он глядел невидящими глазами в ярко-синее южное небо.
— Ну вы и лохи, — человек в камуфляжной форме без знаков различия наступил Гильермо на запястье. — О системе «Антиснайпер» вы, наверное, и не слышали? Она обнаруживает вот таких дуриков с оптикой, а еще им глазки выжигает.
Гильермо совсем не нежно перевернули на живот, и не обращая внимания на его охи-вздохи, сцепили за спиной стальные браслеты наручников.
— Ну а кто вы, ты нам сейчас расскажешь. И поверь, если ты из ваших силовых структур, ваши тренировки по противодействию пыткам тебе не помогут. Про «красный тюльпан» слышал от своих макак-подопечных? Или «самовар»? По глазам вижу, что да.
Гильермо вздрогнул. Не только по его глазам, но и по глазам его непонятного собеседника, явно из «Спецназ», как они называли русских рейнджеров, было видно, что это не угроза, а обещание.
— Берите его, и уходим, — скомандовал собеседник, и Гильермо подняли на ноги, и повели, подталкивая стволами автоматов.
Ох, и встречу устроила мне моя будущая благоверная! Только я вошел в «поместье» (так скромно Воронцов называл свой знаменитый в наше время дворец в Алупке), как был практически сбит с ног повисшей на мне с визгом Елизавете. Затем зацелован, затискан и утащен вверх в одну из спален. Нет, иногда конечно мне и хочется побыть мягкой игрушкой, о чем я и заявил Лизке, но…
— Молчи, — она прижала пальчик к моим губам, не забывая расстегивать на мне рубашку, сидя на мне. — Я хочу свою мягкую игрушку, точнее ее не мягкую часть!
Ну дальше я скромно опускаю занавес — сами можете представить, на что способна истосковавшаяся по жениху девушка, получившая наконец-то его в свое распоряжение. Когда я в истоме откинулся на мягкую подушку, то почувствовал себя, как будто по мне проехал танк.
— И теперь так будет всегда, — заявила довольная раскрасневшаяся Лизка с видом кошки, съевшей канарейку.
— О, нет! — притворно застонал я.
— Да, — безапеляционно заявила Лизка, ныряя под одеяло в районе моего паха.
— Ну и чем ты будешь теперь заниматься? — Елизавета отпила свежевыжатый орандж из бокала.
— Не знаю, — расслабленно сказал я, потянувшись за чашкой утреннего кофе. Хотя «утреннее» — это сказано не совсем верно, сейчас уже одиннадцать. — Отдохнуть хочу. Надоело мне все это…
Но отдохнуть мне не дали — зазвонил мой верный спутниковый телефон, который Воронцов мне порекомендовал иметь при себе.
— Александр, вы там уже проснулись? — голос Воронцова был по-напускному строг. Ну и как ответить? В смысле, к кому относилось «вы»? Ко мне, любимому, или к нам обоим?
— Да, Ваша Светлость, — сказал я, не уточняя.
— Ну и отлично, — сказал Воронцов. — Сегодня Вельяминов будет проводить встречу с инвесторами, нужна твоя полная консультация. У тебя с ним видеосвязь в семь утра по стандартному восточному времени, то есть в три пополудни по Питерскому. Как связаться — спроси у Елизаветы, она знает.
И князь отключился, позволяя молодым разруливать проблемы самим. Я тяжко вздохнул, положив тяжелую трубу на стол.
— Папа звонил?
— Ага, — уныло протянул я. — Сказал, что у меня связь с Нью-Йорком в три пополудни, и что ты знаешь, как выйти на Вельяминова.
— Конечно знаю, — Елизавета моментально переменилась, превратившись из томной кошечки в безжалостного бизнес-тигра. — Успеешь подготовиться?
— Все здесь, — я постучал себя по черепу указательным пальцем.
— Не подведи меня, — сказала она уже деловым тоном. Вот так из папиных дочек делают акул бизнеса.
— Не подведу, не бойся, — сказал я. — Давай хоть нормально позавтракаем…
Оказалось, мое самомнение превышало мои возможности, это выяснилось в ходе разговора с Вельяминовым. К тому же он притащил с собой на разговор директора по развитию IT-проектов. И тут мне устроили перекрестный допрос по поводу моих идей и их перспективы. Во время разговора я иногда мог только хлопать особо круглыми глазами. Ну а что вы от меня хотите? В техническую часть проекта я особо не вникал, оставив это на самотек своим ботанам, которые все это реализовывали, ограничиваясь лишь подачей патентов и похлопыванием по плечам «О! Это есть карашо!» и «Гут, гут, мальтшик!». После пятнадцати минут общения я был мокрый, как мышь, а ближе к концу часа все чаще беззвучно разевал рот, как рыба. В конце концов Вельяминов на том конце интернет-кабеля, сказал: «Ладно, спасибо!», и с недовольной рожей выключил связь.
