– Так что, мне звать Роуз к Вам?

– Рабы не будут мне диктовать условия. Поняла? Из-за твоей самодеятельности Томас уехал от меня.

Как же быстро её властный тон был способен меняться на плаксивый. Но девчонка настолько глупа, что не видела истинной причины, по которой Томас смылся. Он планировал только по-тихому развлечься с молоденькой особой, не связывая себя узами брака. Испугавшись того, что родители Кэролайн вынудят его, как джентльмена, жениться на ней за ночные гуляния, хитрец подался в бега.

– Уходи, Нелли, – когда я развернулась и уже почти закрыла за собой дверь, Кэролайн добавила. – Захвати персиковый пудинг с кухни и принеси.

То не ест совсем, то жует за троих. Только же вышла из-за стола.

– Мама сегодня не позволила добавку десерта. А мне ни к чему теперь бояться за фигуру, раз останусь одна до самой старости.

Январь 2014 года

Анатолий

– Вот и отлично, Анатолий. Кажется, мы нашли общий язык, – Татьяна, словно прирожденный заклинатель змей, спокойно смотрела в бледно-бирюзовые глаза, в которых шторм разбивал корабли о скалы. Напротив неё сидел человек с тяжёлым характером. Сложный случай. – Раз Вы помните такие подробности, расскажите про первые детские страхи и боль?

– У неё была собака. Джим. Подобрала с улицы. Всегда тащила кого-то в дом, но родители обычно не пускали этих найденышей за порог. Джимка почему-то стал исключением. Помесь болонки с дворнягой. Такой белый и кудрявый чудик, который любил хватать зубами гостей за ногу, причем не издав не единого предупредительного «гав». Говорят, что у Екатерины Великой была болонка для забавы, а сейчас таких в сумках всякие фифы в Америке носят.

Через год найденыш потерялся. Как она плакала. Не хотела несколько дней выходить со мной во двор играть. Чуть не сбежала в одиночку за город в поисках питомца. Бабушка поймала её уже на остановке. Хорошо, что автобус в ту сторону ходил только раз в час.

До этого летние выходные пес провел на даче со своей маленькой хозяйкой. Кто-то из новых соседей праздновал что-то – вечером начали запускать салют. Джим умчался прочь. Видимо, где-то в сетке рабица между дачными участками нашел отверстие. Потом всю ночь и следующее утро был ливень с грозой. Белый малыш так и не вернулся. Бывалый собаковод позже мне объяснял, что в такую погоду запахи сильно слабеют, а гром страшит животных, снижая способности к навигации.

1860 год

Переодевая Кэролайн иногда по пять раз в день (да-да, утреннее, обеденное платья, платье для прогулок, амазонка для верховой езды, платье для приемов), порой в памяти возникали и тут же пропадали какие-то мутные сцены джентльменов во фраках и леди в ярких нарядах, схожих с одеждой моей молодой госпожи. Но отрывки были такими мимолетными и выхваченными из общей картины, что я не понимала, что именно вспомнила. Иногда интуиция подсказывала порядок действий для снаряжения Кэролайн в какой-то незнакомый мне наряд, а в другой раз мне помогал женский журнал «Godey's Lady's Book», который я тайком листала в комнате госпожи во время её выездов на светские приемы. Каждый выпуск был с картинками и фотографиями, советами по выбору модных фасонов одежды, домоводству, правилам настоящих леди и с небольшими рассказами.

Хотя я стала более уверенной в собственных способностях, мысли о побеге не погребла. Решила повременить, выжидая подходящего момента и собирая полезные сведения.

Хозяин назначил надсмотрщиком Джозефа, одного из рабов, несмотря на то, что на плантации несколько раз появлялись белые странствующие мужчины в поисках работы. Мистер Хьюз боялся, что они окажутся аболиционистами, борцами за освобождение рабов, и организуют наш побег. Такое движение стало популярным в стране. Рабов через специальную подпольную сеть под названием «подземная железная дорога» переправляли в Канаду на свободу.

Джозефу не нужно было платить в отличие от наемного работника. Молодой мужчина недавно стал отцом, но жена и сын по-прежнему работали на другой плантации. За рабов Джозеф отвечал собственной жизнью, поэтому его товарищам нелегко было бы предать брата по несчастью и решиться на побег. Хозяину прекрасно были известны все эти преимущества.

Но я не была готова оставаться в неволе из-за жалости к другим. Главной задачей, которую я обдумывала несколько месяцев, было провести собак-ищеек. Думаю, что псы находят беглецов и чужаков по запаху следов на земле. А значит, надо было сбить свой запах и пахнуть, как один из членов семейства Хьюз.

Я рассчитала, что осуществлю план в один из дней Господних (как здесь называют седьмой день недели), когда рабы вольны отдыхать. Нам с Роуз это послабление полагалось не в полном объеме, ведь есть и одеваться господа самостоятельно не умеют. Остальные рабы разбредаются с полученными пропусками по соседним невольничьим мини-селениям к супругам и друзьям, а хозяева на церковных служениях и барбекю.

Мне останется лишь сложить в мешок для сбора хлопка две пары сапог Кэролайн, её ночную сорочку (это единственное, что налезет на меня), панталоны и духи. Всю одежду придётся взять из кучи грязного белья. Противно, но зато хозяйский запах введёт в заблуждение ищеек. Помню свой первый прачечный понедельник в этом имении. Меня вырвало от смрада, поднимающегося над кипящим чаном с бельём. Всю эту грязную одежду нужно было крутить специальной деревянной мешалкой. А ещё ведь вначале нужно было от всех пятен вручную избавиться, понять, от чего они. От кофе выводить желтком, разбавленным водой, от вина – солью, от травы – спиртом.

Так что я бы сделала с грязной сорочкой молодой госпожи? Незаметно пробралась бы к реке. Вымылась мылом, надушилась, оделась в одежду Кэролайн. А свои вещи закинула бы в сторону у берега реки. Собаки побегут на запах. Хозяин подумает, что я утопилась и меня сожрали аллигаторы. Главное, чтобы они не съели меня, пока буду намываться.

Собак выпускали только к вечеру, а днем в выходной день никто и не заметил пропажу. За это время я бы оторвалась и была далеко от имения. Но для верности ещё разок собиралась сменить сапоги по дороге, чтобы запутать ищеек.

Решиться на предательство неповинного человека слишком тяжело. Чтобы другим не повадно было, Джозефа скорее повесили бы на глазах всех остальных, если он не нашёл бы меня. Я колебалась каждый выходной, представляла эту жуткую картину, слёзы его молодой жены. Вела бесконечные торги с совестью. Пока не произошло кое-что, перевесившее всё.

2012 год

Артём был в скверном настроении в этот вечер. Глаза, полные скепсиса, обрамляли оливковые синяки после ночи, проведенной за игрой в покер. Днём поспать не удалось. Но грим и не такое скрывал.

В гримерку, цокая каблуками, вошла новенькая девушка в длинном до пят светлом платье, приталенном с помощью какого-то широкого пояса со шнуровкой сзади, и с отложным воротничком. Черные волосы собраны на затылке голубой атласной лентой. Артём знал, что она из женского костюмерного цеха. «Что здесь забыла? Потерялась что ли, клуша», – с раздражением подумал мужчина.

Девушка принялась помогать его коллегам. Недотёпа. Понятия не имеет, кто здесь главный и кому первому честь отдавать.

Актрисы уже привыкли не принимать близко к сердцу выпады и черный юмор актера – циничным он был только, когда не в духе. Сегодня был один из таких дней. В другое же время мужчина умел очаровать галантностью, юмором и интересной беседой.

Артём устал наблюдать через зеркало за её пофигизмом по отношению к нему, развернулся на стуле, взял в руки персик, покрутил, покатал в ладонях, будто взвешивая, а потом всё же не сдержал прорыв своей сточной трубы:

– И кто эта новенькая шалунья? Испытываешь экстаз, раздевая мужчин? Потому перевелась к нам?