- Он всю мою гостиную займёт, - только не улыбается больше и обниматься не лезет. Напротив, подальше отходит, на ходу завязывая на талии тугой бант, а когда расстояние между нами уже не кажется ей критически близким, застывает и к тишине прислушивается. - Девочки где?
Наедине оставаться боится? Вон как щёки пылают, стоит взглядом на разобранную постель наткнуться. Словно я маньяк какой!
- Веру на приём отвёз. А Сонька у дядьки моего. Он мне все уши прожужжал, что познакомиться хочет. Так что одевайся иди, поедем твою Антонину искать.
Сыщики мать твою. Три недели только и делаем, что за кем-то охотимся. Сначала за сестрой её, теперь вот за консьержкой. А я в перерывах ещё и Васёну догнать пытаюсь. Только стоит схватить, как она ещё на десять шагов назад отходит! Даже сейчас кивает, торопливо скрывается в прихожей и, пошуршав пакетами, в ванную ретируется. И что с ней делать?
Об этом и думаю, пока за стенкой вода шумит. А стоит супруге через пятнадцать минут кроссовки на ноги натянуть, понимаю, что долга ответа не найду.
Вася
Найти Антонину в нашей глуши нетрудно. А вот сам путь до городской больницы отнимает у меня немало сил. Вроде на заднее сиденье села, за спинку его кресла спряталась, даже окно открыла, чтоб запах его духов голову не пьянил, а всё равно страшно. Страшно от того, как нестерпимо хочется его плеча коснуться. Протянуть ладонь, податься вперёд, и забравшись пальцами под рукав футболки, намертво вцепиться в его руку. Ту самую, что год назад в порыве страсти оцарапали красные ногти...
-Максим, - а это плохо, потому и решаюсь на разговор, который больше откладывать нельзя. Не после того, как своими глазами увидела, во что он дом превратил: храм, мать его, а я на каждой "иконе". В платье свадебном, сарафане шифоновом, в его руках, что смотрятся на мне лучше любой одежды... Сейчас промолчу, и точно на кусочки рассыплюсь, раз за разом прокручивая в голове Верины слова. Что-то задела она... Или он? Вот даже сейчас: поворачивается, таким привычным жестом касается своих волос на макушке, и устроив локоть на спинке соседнего кресла, одним своим взглядом вынуждает моё сердце ускорить бег...
-Вась?
Господи, собраться нужно! Прочищаю горло, первой отворачиваюсь к окну, и кулачки сжав, прошу:
-Не ходи ко мне.
А у него брови вверх ползут - в отражении вижу. Улица городская, яркая, одетая в сочную свежую зелень, и его мертвецки бледное лицо, словно густым туманом прокравшееся в утреннюю картину.
-Вась...
- Запуталась я. И устала... Так устала! - что вот-вот разревусь. - Ещё вчера, когда от Сосновки отъехали, думала пройдёт - вернусь домой, выйду на работу и перестану о тебе думать. А сегодня глаза открыла и поняла - не смогу.
Ни без него, ни с ним... Как зверь в клетке с открытой дверью - и на свободу хочется, полной грудью воздух вдыхать, и безопасность держит. Да так крепко, что не поймёшь, что важнее - воля или покой.
- Ты везде, понимаешь? Сонька только о тебе и говорит, Вера нет-нет, да своими разговорами душу мне рвёт, Галина Антоновна... Господи, да даже мой пёс!
Вон с каким восторгом любуется своим новым знакомым! Хвостом виляет, усевшись на ободранное сиденье, и всё никак не решится на колени к нему запрыгнуть...
-Я выдохнуть хочу. Успокоиться. А если ты ко мне домой ходить начнёшь, мне в себе не разобраться.
Наперёд знаю. Сколько раз возвращалась? Так же уверяла себя, что смогу одна, а он напором брал. И если в те разы он ни в чём не виноват был, то в этот опять сначала начать не так-то просто...
-Вась, не могу я, - а он не понимает будто! Словно она нам мешает, выключает музыку, и, низко склонив голову, о чём-то раздумывает. Плечи напряжены, вены на руках вздулись, на лбу складка, а я и не думаю просьбу назад забирать.
-Уйдёшь тогда, - даже когда глаза его меня парализуют, а горячая ладонь током бьёт, держусь. - Если дам тебе время с собой наедине остаться, точно окончательно потеряю.
-А если не дашь, я не устою... Но никакой гарантии нет, что потом всю жизнь не буду тихо тебя ненавидеть за эти чёртовы Вишенки. Не так люди после развода сходятся. Я сама понять должна, что смысл есть. Не потому, что этого хочешь ты или сестра моя... Сама, понимаешь? На холодную голову решение принять.
Не дышу ровно столько, сколько он держит меня в плену своего взора, а стоит ему отвернуться, жадно воздух губами ловлю... Словно не говорила, а марафон пробежала.
-И сколько? Сколько мне тебе на глаза не попадаться?
Он вновь своё место занял и руки на руль сложил, а я всё равно дрожу как осиновый лист:
-Не знаю.
Как и то, станет ли мне хоть капельку легче, если он мне навстречу пойдёт... Впрочем, на последний вопрос ответ я узнаю скоро. Ведь бывший муж, не оборачиваясь, тянется к ручке на пассажирской двери, открывает её настежь, словно сама бы я ни за что не справилась, и всё так же, не глядя, цедит:
-Иди.
Дважды просить не надо. И уже через минуту с натянутой на лицо улыбкой я вхожу в Тонину палату.
- Некрасова! Некрасова, чёрт бы тебя побрал! - Толик. Орёт на всю редакцию, а я прячусь за стареньким монитором, молясь, чтобы он меня не заметил.
Злой он, как зверь. Ира в Турцию усвистала, Ленька Смирнов ногу вывихнул, а Елена Сергеевна - пуленепробиваемая. Сидит себе, ногти подпиливает... Словно рекламная колонка сама себя наберёт!
-Василиса! Бегом ко мне! - и мне бы такую смелость! Плюнула бы в лицо начальнику, что он самодур и бездарь, да бросила бы статью о сети магазинов, прикрытых за продажу палёнки, прямо в его недовольную рожу! А так иду, повесив голову, и предчувствуя двадцатиминутную головойку.
-Читала? - а как иначе, если красный как рак, Анатолий Никифорович бросает мне под нос конкурентное издание? - Цветная, твою мать! Мы еле концы с концами сводим, а "Вестник" формат поменял! Вот ты мне скажи, - я без интереса газету листаю, больше похожую на рекламный буклет, ведь статей в ней раз два и обчёлся, - а Толик узел галстука расслабляет. - Где они эти новости берут? Интервью с мэром - у них; про драку в администрации города, опять же, они пишут; чёртов концерт ко дню молодёжи, где двенадцатилетний мальчишка пива налакался и на сцену вылез, и то хренов "Вестник" осветил. А мы в хвосте! Нами вон, печки в гаражах топят!
Согласна. У меня печки нет, зато коту в лоток Вера по старинке нашу газету рвёт. Кромсает мои писульки, а этот гад всё равно на паркет гадит.
-Когда работать начнёте? - я о Ваське задумываюсь, которого уже месяц пытаюсь перевоспитать и отучить ссать в прихожей, а Толик ладошкой по столу бьёт. Так громко, что я на месте подпрыгиваю. - Когда?
Когда-когда... Будто я одна тут тружусь! Целый штат(пусть и небольшой) сотрудников, а он ко мне как пиявка прицепился. Всё простить не может, что я всю прошлую неделю на работу опаздывала, потому что племянницу в сад отводила, пока сестра с насморком слегла.
Максим же слово держит - в квартиру к нам не заходит, с дочкой на детской площадке встречается, по субботам к себе с ночёвкой берёт. Точнее брал. Дважды. А сейчас, если верить сестре, погряз в ремонте - студию свою облагораживает.
- Так, Василиса, - я опять себя на том ловлю, что от рабочих вопросов отвлеклась, а немного подуспокоившийся редактор, стул свой ко мне пододвигает. - Дело есть.
И знаете, взгляд у него такой...
-Нужно у одной дамочки интервью взять. Марианна Панфилова.
Пихает мне под нос свой мобильный, а я щурюсь, пытаясь хоть что-то разглядеть на заляпанном экране. Солидный человек, а вместо сотового деревяшка!
-И кто она? Депутат?
- Лучше! Землячка наша, чьи фото в июльском номере известного мужского журнала напечатали! - вот оно как... - Она в этом году на конкурсе "Мисс-Россия" пятое место заняла. Негусто, но уж лучше она, чем про водку писать.
Ну, не скажите... Хочу возразить, а Толик уже в блокноте адрес корявым почерком выводит:
