Сковывающее движение собственной руки пронеслось перед глазами Мизо, он прикрыл пальцами тяжёлые веки, ощущая непроизвольные ритмичные подёргивания глазных яблок. Шум в абсолютной тишине обострялся: Рид заставил замолчать паренька болью. Только реакция врача стала ещё больше обеспокоена, внушительно сжимая сердце. Оливия забыла про время и приблизилась к Мэрисону. Как же она эгоистично себя повела! Тёплые руки с трепетом коснулись тонких запястий, будто желая исправить свою ошибку.

– Мизо, посмотри на меня. Всё хорошо, ты можешь мне довериться, – психиатр пыталась убрать руки от глаз мальчика, но те как будто приклеились к его лицу.

– Прошу, убери руки, Хэнсон-Джейл.

С каждым словом доктора пальцы Мизо всё больше давили на собственные глазные яблоки. Психиатр не на шутку испугалась и одёрнула их силой.

– Не пугай меня, Мизо. Взгляни на меня и скажи, что происходит с тобой?

Мэрисон наклонил голову набок, с усмешкой посмотрел на доктора. Столь жуткая ухмылка пугала Оливию, но она ждала, когда тот наконец-то даст ей ответ. Всё-таки психиатр постоянно встречается с неуравновешенными. Только не тут-то было. С похожими случаями психиатр не сталкивалась.

Глазные капилляры у Мизо полопались на правом глазу. Белый цвет полностью окрасился кровью. Казалось бы, паренёк должен ныть от боли или хотя бы жаловаться на неё, а он стоял и улыбался, как сумасшедший. То был не Мизо, демон взял тело под контроль, ведь Рид не может допустить раскрытие тайны.

– Мозгоправ, я Фэдерид, рад познакомиться, – рука мальчика в судороге потянулась к Оливии.

Дрожь выдавала, как Мэрисон пытается завладеть телом обратно.

– Вам интересно знать кто я? – левый глаз полностью почернел, хотя и до этого был отличный: с красной радужкой, переливающийся в жёлтый у узкого зрачка. Над правым у демона не было более контроля, скверна отсоединились от одной частички тела при сопротивлении двух душ. – Вы догадываетесь, так ведь?

Стэрн испуганно сделала шаг назад и запнулась о собственные ноги, с грохотом упав на пол. Тогда Фэдерид обошёл её длинными шагами, как привык делать в аду, и прилёг на кресло-кушетку, ещё сохранившую тепло. Дрожь лежавшего тела утихомирилась – контроль полностью взят.

– Освободи его тело, – тихо произнесла долго нерешающая подняться с мраморного пола женщина.

Удар копчика был сильным, она нуждалась в твёрдой хватке, которая поможет ей встать на ноги и прийти в себя. Рискуя накликать на себя неприятности, Оливия Стэрн продолжила:

– Он совсем ребёнок, – говоря в третьем лице. – Ты доводишь его психологическое и физическое состояние.

– Я могу довести и Ваше, док. Ранее Вы не встречали подобных существ, уверены, что желаете потерять всё ради чужого счастья? Не суйте нос не в своё дело, – подметил демон, – выпишите какое-нибудь простое лекарство и совсем не ошеломляющее заключение, чтобы Мизо мог наслаждаться дальше прекрасной жизнью.

– Ты можешь представлять угрозу для общества… Не могу этого допустить.

Психиатр с трудом поднялась и отряхнула быстрым движением облегающую юбку. Её коленки охватила лёгкая вибрация, и только подол нижней одежды, стягивая ноги вместе, не позволял ей вновь свалиться.

Слабохарактерность? Нет, это не про Оливию Стэрн. По бледному лицу можно заметить страх, раззадоривший черноглазое существо, но никоим образом манипуляции не сломят её. Как бы Рид не пытался напугать словами, у него не выходило, поэтому он перешёл к прямой атаке. Кресло вновь пустовало; демон молниеносно оказался позади психиатра. Незаметно женщина ощутила тяжёлое дыхание около уха и лёгкое шептание.

– Только визгни, – тут пальцы стальным обручем охватили тонкую шею, жёстко сжимая её, – и твоя жизнь закончится здесь и сейчас.

Поперхнувшись собственным вдохом, Оливия схватилась за длинные мужские пальцы, казалось бы хрупкие на первый взгляд. Ей хотелось сказать: "Ты не можешь меня убить, ведь тогда твоя тайна раскроется с моей смертью", однако "петля" начинала вытягивать жизнь каплей за каплей, пока руки не отцепились от шеи бедолаги, и та не начала заглатывать кислород, так долго нехватающий лёгким.

– Я была права. Ты не убьёшь меня, – заливаясь истерическим смехом, произнесла мисс Стэрн и указала на синие следы от палец. – Докажу, что ты психически неуравновешенный и, тогда, тебя отправят в психиатрическую клинику. Посмотрим кто ещё победит, – женщина вскинула голову назад, чтобы посмотреть страху в глаза, не ожидая скорой погибели.

– И на это ты потратила последние слова своей ничтожной жизни?

Руки Мизо выбросились вперёд и сломали с лёгкостью, словно котёнку, нежную женскую шейку.

Когда послышался стук в дверь, тело Мизо покинул чёрный дым, высвободившись изо рта, и вселился в бездыханное тело. Малой отступил испуганно подальше от рабочего стола. Он всё видел, видел, как собственными руками лишил жизни человека, а сейчас Оливия как ни в чём не бывало смотрит на него и широко улыбается.

Дверь приоткрылась, в кабинет, стены которого навсегда сохранят жуткие картины, вошёл Рик Хэнсон-Джейл. Мужчина хотел спросить, как всё прошло и не закончился ли приём, но вместо этого обнаружил без малейшего шанса на разгадку хорошо притворную игру. Вся бледная, объятая страхом, психотерапевт схватила себя за горло, изображая самодушие. Медленными шагами она направлялась к приоткрытому большому окну от пола до потолка.

– Я больше так не могу. Не могу, Рик, – со слезами на глазах произнесла женщина. – Устала от клиентов…, чувствую изнеможённость от чужой боли, которая беспощадно сдавливает мне шею, не даёт вдохнуть глоток жизни, счастья.

– Оливия, – Рик сделал осторожные шаги на встречу. – Не нужно только из-за этого устраивать сцены. Вы же сильная, подумайте о ребёнке… – Хэнсон мотнул головой на дверь, давая Мизо понять: ему стоит выйти.

Стэрн заметила тревожный жест и схватила мальчонку, стоящего рядом.

– Не приближайтесь! Ему тоже незачем жить в столь тёмном безжалостном мире! – раздалось эгоистичным тоном.

Рик в действительности ощутил невыразимый страх. На лице доктора дёрнулись скулы, ранее не показывающие эмоции. Доктор замер на месте, подошва грязных ботинок приклеилась к полу. Произнесённые слова до сих пор эхом раздавались в голове.

Сквозь жемчужный тюль занавесок пробралась дрожащая кисть женской руки, отодвигая занавес в сторону попутного ветерка. Оливия спустила один носок чёрных туфель за оконный проём, который с лёгкостью скользнул по мраморному покрытию, будто по льду. Следом сползла и вторая нога. Не отпуская мальчишки, но ослабив мёртвую хватку, женщина вылетела с седьмого этажа. Хэнсон-Джейл успел схватить за руку Мизо и вытянуть того обратно на твёрдую поверхность. Сердца обоих долго не могли восстановить такт и только через минуту Рик выругался:

– Чёрт его подери!

А вот чёрт был доволен своим выступлением и полётом с видом на лучезарный небосвод. Со столкновением уже потерянной жизни туши и серым асфальтом. Чёрное облако вновь поднялось на нужный этаж и пронзило ударом в спину Мизо. Мэрисон пошатнулся от обжигающей боли в лопатках, но ощутил прилив сил через пару секунд.

Беспечная молодость Кэрола растворилась с поступлением на первый курс. Через пять лет ни один бы знакомый не поверил, что строптивый паренёк лишился всех своих недостатков. Обжигающие душу раны заросли, или так только казалось на первый взгляд, ибо под холодным взглядом невозможно было понять насколько больно прошлое царапает сердце.

До окончания медицинского университета Кэрол ни словом не обмолвился своему отцу о том, как он. Не брал трубку настойчивых звонков, а позже и вовсе поступил жестоко: сменил все доступные данные для Рика. Хэнсон-Джейл всем отношением показывал, что ему всё равно. Настолько безразлично: аж зубы стискивались до скрежета. Всё ради безопасности родного человека.