– Чего лежишь? – машет рукой в сторону ванной и уже сует мне под нос смеситель – ржавый, мокрый и теперь совершенно бесполезный. – Я руки помыть хотела, а он отвалился!

– А я тут при чем?

– Как это? – растерянно топчется на месте сестра, во все глаза разглядывая мою помятую со сна физиономию. Бросает мне его на колени и упирает руки в боки, с осуждением покачивая головой. – Ты же здесь взрослая. Не к Богдану же мне идти, или двойняшек ремонтировать отправлять…

– Рыжего попроси. Здоровый лоб, может, что и придумает. А я вставать не планирую, – три дня без сна. Я заслужила этот день отдыха, иначе займу соседнюю с Лидой койку, а после кого-то из нас обязательно переведут… в морг.

– Ну, Юля! – так и не сумев выхватить у меня одеяло, сестра садится на краешек просевшего дивана. – Хотя бы сантехника вызови. Как же мы мыться будем? Душевая лейка уже давно не работает!

Как и бачок в туалете, что упорно отказывается выполнять свою функцию, и возвышается над унитазом скорее для красоты – от пластикового ведра и то проку больше.

– А Рыжий, вообще, с вечера дома не появлялся. Как с Матвеем своим во двор убежал, так и не приходил!

– То есть? – теперь добровольно скидываю одеяло и ступаю босыми ногами на пол – он теплый, но я не знаю сколько лет должно пройти, чтобы моя брезгливость перестала прорываться наружу. Вновь запрыгиваю на постель и теперь ищу глазами свои носки, что неизвестно где бросила, без задних ног завалившись на диван накануне.

– Почему меня не разбудила? – еще не хватало брата потерять. Мне и без него головной боли хватает, ведь дни идут, а я до сих пор топчусь на одном месте. Еще и Бирюкова рядом держу, вместо того, чтобы дать ему пару недель отдыха. Здесь ведь не Москва… к чему мне водитель?

– А зачем? Проголодается, сам придет. Вот увидишь, – кивает и вновь взывает к моей сознательности. – Так что, кран чинить будешь?

Какие еще функции я должна выполнять? Хорошо хоть в жилетку мне не плачутся, выстраиваясь в очередь в тесной прихожей на сеанс домашней психотерапии…

– Нет, – я натягиваю носки, а девчонка обреченно вздыхает, закатывая глаза к потолку. Что делать? Не всем везет со старшими сестрами. – Сама что-нибудь придумай, не зря же так много читаешь!

Максим

То время, что я провожу здесь лишено всякого смысла. По большей части я пропадаю в номере, коротая вечера за просмотром каналов, коих, к моему счастью, в захолустной гостинице в избытке: спорт, животные, кулинарные рецепты, дешевые мыльные оперы и второсортные комедии, телемагазин и новостные передачи – каждый найдет что-то на свой изыскательный вкус.

Порою, мне кажется, что держит меня рядом Щербакова намеренно. Как напоминание, что в ее реальной московской жизни все складывается вполне удачно, и не за горами тот день, когда она закроет дверь этой убогой родительской квартиры, отмахнется от родственников и, даже не оглянувшись на прощанье, умчится подальше – туда, где ее ждут магазины, дорогие рестораны и богатый любовник.

Я нарезаю круги вокруг авто, устало растирая затекшую шею, и то и дело бросаю свой взгляд на часы – как долго мне здесь торчать?

– Извините, – слышу девичий голос и теперь озираюсь по сторонам, гадая, ко мне ли, вообще, обращаются? – Максим!

Из окна второго этажа высовывается знакомая мне школьница и лишь чудом подхватывает очки, что съехав с носа, норовят упасть на асфальт. Сегодня свои длинные волосы в косу она собирать не стала, оттого и выглядит непривычно… Впрочем, я видел ее лишь пару раз. Может быть, именно так и посещают школу прилежные ученицы: с растрепавшимися прядями, в свободном свитшоте и нелепых оранжевых бриджах?

– Вы ведь Максим?

– Да, – улыбаюсь и складываю руки на груди с наслаждением подставляя лицо солнечным лучам. Что ей от меня нужно? Отвезти в библиотеку или в книжный магазин?

– Вы умеете краны чинить? – я ждал чего угодно, но только не этого: девчонка исчезает на мгновенье и тут же появляется вновь, демонстрируя мне старенький советский излив. – Наш отчим временно отсутствует, а с Юльки никакого толка!

Умею. Только вряд ли Щербакова обрадуется, если вновь увидит меня на пороге квартиры… Для нее даже вчерашний двухминутный разговор на лавке уже перебор: глядела на меня во все глаза и так быстро руку одернула, стоило нашим пальцам соприкоснуться, словно я прокаженный. Наверное, ей больше по нраву ухоженные мужские ладони: чтобы никаких натруженных мозолей, грубой кожи и темного загара…

– Что мне не мыться теперь? – смотрит на меня с мольбой девчушка, и я все же киваю, растерянно проходясь ладонью по волосам. Я вроде как на работе – должен выполнять указания начальства, пусть и распоряжается мной вовсе не Тихомировская подружка, а ее десятилетняя сестра, что с улыбкой от уха до уха, спрыгивает с подоконника, прячась от меня за посеревшей занавеской.

Юля

Появление Лены я ждала с особым энтузиазмом. Уже тогда мне было понятно, что между мной и Яриком непреодолимая бездна. Четырехлетний мальчишка вечно хныкал, постоянно болел и обязательно что-то ломал. Только доставалось всегда мне, ведь у взрослых так принято — виноват ни неуправляемый ребенок, что и дня не может прожить без истерики, а тот, кто не доглядел…

Так что, когда живот у Лиды округлился и перепады в ее настроении вошли в норму, во мне затеплилась надежда, что этот раз будет удачным. Я даже имя сама выбирала, в честь Соколовой, что уже на тот момент была моей самой близкой подругой, а к возвращению мамы из роддома даже собственноручно украсила комнату шарами.

Только, если тебе не везет с родственниками, то не стоит надеяться, что когда-то в вашу семью войдет хоть один вменяемый человек… Сестра все схватывала на лету, к трем умела считать до пятидесяти, к четырем неплохо читала по слогам, никогда не разбрасывала игрушки и ела вполне культурно – без всех этих размазываний каши по лицу и темных пятен от фруктового пюре на слюнявчике. Но вопреки всем моим ожиданиям, она вовсе не стремилась налаживать сестринскую связь между нами. Все больше меня сторонилась, лишь изредка позволяла себя обнять и не рвалась привлекать меня к играм, в то время как подросший Ярослав, нет-нет да поднимал скандал, жалуясь на мое нежелание быть его персональным аниматором.

Ленка с детства смышленая, и если быть честной, рядом с ней становилось не по себе – пока она увлеченно пополняла багаж своих знаний, я пропадала на дискотеках и напропалую крутила романы с одноклассниками. И если бы ни ее умение попадать в глупые ситуации, на фоне ее совершенства у меня наверняка развились бы комплексы: среди нас Ленка была единственной, кто додумался засунуть в нос копеечную монету, попробовать на вкус мамин шампунь и покрасить волосы гуашью.

В общем, при всей своей начитанности, Ленка все же способна на безумства. Одно из них — Максим, что закатав рукава тонкого пуловера, орудует гаечным ключом в бабушкиной ванной.

– Сдурела?! — шиплю, ухватив ее за рукав, и втаскиваю в гостиную, что временно оккупировала в своих целях.

– А что такого? Он ведь на тебя работает…

– Водителем! А не сантехником, Лена!

Злюсь, хоть и сама грешна — порой заставляла Бирюкова подрабатывать доставщиком круассанов! Но ведь в воспитательных целях, чтобы немного сбить с него спесь... А тут?!

– Велика разница – руль крутить или гаечным ключ, – беспечно пожимает плечами моя головная боль и вырывается из захвата моих пальцев. – Или ты нас стесняешься?

Конечно! Не их, но вот условий, в которых они существуют ежедневно, определенно стесняюсь. К чему мне потом разговоры? Насмешки Кострова, которому и говорить не придется, чтобы дать мне понять, какие мысли его одолевают на мой счет. И Руслан… Что если Ленька сболтнет ему лишнего, и Тихомиров всерьез задастся целью проверить мою биографию? Для любовницы я, может, и подойду, а вот в жены жалкое отребья из глубинки именитый банкир никогда не возьмет…

– Стесняюсь, – признаюсь и торопливо натягиваю спортивки, не желая щеголять перед Бирюковым в коротких пижамных шортах. – И твоей глупости, и того бардака, что вы постоянно разводите!