Но зато ее лицо в обрамлении прямых, светлых с рыжинкой волос ни в какое сравнение не шло с этими лубочными портретиками ночной тусовки. Оно единственное казалось здесь живым, исполненным уверенной в себе, но не кричащей красоты. Еще ему очень хотелось взглянуть на ее попу. Для целостности образа попа являлась необходимой деталью. Примерно через час такая возможность ему представилась. Возле бара стало свободнее, и можно было отлучаться, не опасаясь, что вновь придется отвоевывать плацдарм для стакана с водкой и соком. И он отлучался: поднимался на второй этаж, чтобы разглядеть ее сверху, прятался за зеркальными столбами, наблюдая за ней сбоку, – с попой у девушки оказалось все в порядке.

Во время коротких обзорных экскурсий он понял, что девушка его тоже заметила. Когда он исчезал, она живо оглядывалась по сторонам, а когда возвращался – быстро зафиксировав взглядом его присутствие, вновь беспечно общалась с подругами, выпивала и изредка танцевала. Позже она призналась ему, что наблюдала за ним с того момента, как он появился. Если она говорила правду, то наблюдать за ним получалось у нее очень искусно. Ему долго казалось, что их взгляды встречаются совершенно случайно. Ближе к четырем часам утра он даже начал волноваться, что в такой же случайной попытке обменяться с ней взглядами он уже не застанет ее на месте. И тогда он решил действовать. Дождавшись момента, когда одна из подруг девушки куда-то отлучилась, он «подкрался» к оставшимся двум сзади и уже собирался было окликнуть рыжую, чтобы познакомиться, как вдруг какой-то пьяный хмырь опередил его и, припав локтем на стойку, начал клеить сразу обеих. С досады он чуть не прикусил себе язык и, чтобы не выглядеть глупо, крикнул знакомому бармену:

– Саша! Повтори!

Услышал не Саша, а она. И обернулась.

– А вот с этим парнем я бы познакомилась! – весело сказала она словно в продолжение разговора с приставшим к ней пьяным хмырем.

– Молодой человек! – немедленно тронула его за руку подруга девушки – полная, такая же веселая, но явно переборщившая с косметикой. – С вами хотят познакомиться!

– Кто? – улыбнулся он, как будто оказался здесь совершенно случайно и ничего не слышал.

– Моя подруга! – перекрикивая грохот музыки, сообщила толстушка.

Он слегка картинно повернулся к рыжей, и, уже не прячась, они посмотрели друг другу в глаза.

– С удовольствием, – не выдержав и двух секунд паузы, согласился он.

Тогда у них еще были имена, но уже через полчаса разговора с ней он догадывался, что очень скоро их настоящие имена растворятся в новых отношениях, где есть только позывные, известные и понятные лишь двум людям. Конечно, это случилось не сразу. И даже не в ту ночь или утро, когда, не разочаровывая его, она наотрез отказалась поехать к нему. Но поскольку это все-таки случилось, то Лапочкой и Бобби Старшим они стали именно тогда, когда, отколовшись от всех, уединились за освободившимся столиком ночного клуба и говорили обо всем разом, словно метили словами огромную территорию любви, которую им еще только предстояло завоевать…

Стоп! Опять не то. Слишком мармеладно, обычно и логично получается – и стали они жить-поживать и добра наживать. Но при таком раскладе ему нечем объяснить все, что произошло дальше. Значит, все происходило не так, как он отчетливо помнил. Да и отчетливо ли? Например, голова – она у него вовсе не болела. И этот клуб – он не посещал его две недели, а выпивал дома по ночам. Остается водка с вишневым соком. Вот это правда. Вишневый сок – его личное изобретение. Как-то получилось однажды, что в холодильнике не оказалось апельсинового сока, и он заменил его вишневым. Полученная смесь показалась ему вкусней привычной. Но разве он злоупотреблял? Ни в коем случае. Он не мог себе позволить злоупотребления. Днем необходимо быть в форме – садиться за руль и встречаться с людьми. Стаканчик-другой в три часа ночи – и на боковую. Подъем в восемь утра, остальное досыпал днем – вот, собственно, и разгадка его ночных бдений. Попробуй усни, если выспался днем.

Остается разобраться с первой встречей. И здесь сплошное вранье. Он запал на нее с первого взгляда. А это старомодное платье и танцы возникли уже потом, как слабые попытки сформировать защитные порядки утраченной воли. В первые часы были только ее глаза и ниточка прозрачных бусинок справа на светлых, рыжеватых волосах. И этого пьяного хмыря он едва не раздавил плечом, когда тот попытался встать между ними. И за столом позже они сидели не вдвоем, а вместе с ее полной подругой, из-за которой она, в общем-то, и не поехала к нему. Хотя очень хотела. Он видел это, и тоже очень хотел, и на самом деле был сильно разочарован. Нет, не ее отказом, а уже тогда зародившимся ощущением потери отпущенного им драгоценного времени. Все было предопределено. Чего уж тут лукавить. Ведь он действительно не посещал этот клуб две недели, а она только вчера приехала в город из другой страны. Господи, Голландия!..

Проснувшись днем, он сразу вспомнил, что обещал ей поездку на море. Это уже было странно. Не его обещание, а то, что он о нем вспомнил. Он походил по комнате, сварил кофе, выпил его у окна, за которым словно нарочно стояла отличная погода. Только эта погода и оживляла унылую картину кирпичных гаражей за окном. Изо дня в день жизнь приветствовала его этими белыми кирпичами, и только сейчас он вдруг подумал, что ничего убивающего монотонной тоской в них как бы и нет. Даже если бы сегодня шел дождь, рисуя мокрыми разводами на стенах гаражей гениальные картины даунов. Но сегодня не просто нет дождя – солнце нагло протискивается в комнату между неплотно прикрытыми шторами, охотясь за невидимыми отверстиями уже в его груди, чтобы, проникнув в них, свернуться там щекотливым волнительным клубочком.

Это так здорово! Непонятно, неведомо, но так приятно, что кушать не хочется. Он опять сварил кофе и посмотрел на часы. Время отмеряло третий час пополудни, когда он наконец созрел. Но едва он взял в руки мобильный телефон, как аппарат тут же пискнул в его руке полученным сообщением:

«Hi! How are you? What time will I see you? Lapochka;))»

Лапочка? Ну как же, вчера он сказал, что ее имя ей не подходит. Она призналась, что и сама не любит собственное имя. Тогда он сказал, что знает, какое имя ей подойдет. И назвал ее Лапочкой. Она улыбнулась. Он тоже. Но он готов продолжить игру. Интересно, помнит ли она разговор про собак. У ее свекрови живет семилетний мопс. Собаку подарил Лапочке на день рождения ее муж. Муж! Ладно, вчера это было неважно, не очень коробит и сегодня. Что с собакой? Пса она обожает. Его зовут Бобби. Песик так уютно лежит на ее коленях, когда она приходит к свекрови в гости. И он сказал, что хотел бы побывать на месте Бобби. Бобби Старшим. Она рассмеялась. Потом он пригласил ее на медленный танец и провел рукой по ее бедру, нащупывая трусики. Она сжала его руку и сказала:

– Бобби Старший, так делать нельзя. Накажу…

Он набрал на телефоне ее номер.

– Алло…

– Привет, Лапочка. Это Бобби Старший, если помнишь такого…

– Конечно, помню. А еще помню, что Бобби Старший обещал сегодня морскую прогулку…

Такой приятный голос! Голос очень важен. Для него. Голосом можно обманывать и защищаться. В обоих случаях он кажется неестественным. Голландская Лапочка была естественной, и, хотя он чувствовал себя виноватым, ему едва удалось сдержаться от радостного вскрика:

– Не получилось! Извини, Лапочка – проспал! Но я могу исправить свою оплошность ужином у моря! В прибрежном ресторанчике! Поужинаем, а заодно пообщаемся без посредников в лице твоих подруг!

– Ужин? – переспросила она. – Это хорошо. Если честно, очень хочется кушать.

– Так, может, не стоит откладывать и я заеду за тобой прямо сейчас? – все еще на радостной инерции крикнул он.

– Давай. Я живу…

Она продиктовала свой адрес. Это было где-то за городом, но расстояния его не пугали. Он немедленно принялся собираться. Джинсы, рубашка – все должно быть идеально чистым и отглаженным. Запах – он побрился и надушился. Еще пара-тройка загадочных выражений лица для форсу – их он наспех потренировал уже перед уходом, заглядывая боком в зеркальные двери огромного шкафа, когда несколько раз возвращался в квартиру – сначала за ключами от машины, потом за документами и, наконец, за деньгами. Так начинался второй день их знакомства, который он помнил не менее отчетливо, чем предыдущую ночь…