За это время Лебедев, Стефанов и Охотин родили рабочую версию всего странного «персикового дела»: «Некое лицо, именуемое себя Джагернаут, или Джахангир, а возможно, на самом деле Владимир, инженер по образованию (чертежи и расчёты выполнены профессионально), технократ в душе, посвящавший много времени ботанике, химии (изучает составы ядов) и на досуге востоковедению, становится маньяком. Он мечтает о власти над миром, или, для начала, хотя бы над Россией. Для того, чтобы достичь такой власти, ему понадобились другие люди, которых он мог бы в дальнейшем устранить. Он мог бы опереться на террористов и выходит на них (ещё и Нечаева почитывает). Он грабит, как минимум, два банка и очень удачно. Очень вероятно, что он поручает каким-то подонкам убрать варшавских воров, с которыми не захотел делиться. Возможно ещё и вкладывает деньги в некоторое дело и становится весьма состоятельным, стараясь не афишировать этого. Тщеславие побуждает его использовать некий символ, чтобы запугивать и сбивать с толку полицию и он выбирает хитроумную путаную символику, связанную с восточными религиями. Но цель его не богатство, а безграничная власть. Он сам, или с помощью террористов решает вложить деньги в производство взрывчатки и создаёт мощный подпольный завод с новейшим оснащением (до сих пор не смогли выйти на следы заказчика определённых химических компонентов, нитроглицерина с ватой и тому подобного, а также станков). Параллельно он, изучая растительные яды, убивает викария, потом и семью судьи. При этом, заметно его болезненное стремление к садизму. В целях обогащения, или из побуждений коллекционера, он прихватывает самую ценную картину в доме судьи, а широты образования для выявления её ценности ему хватает. Не исключено, что у преступника болезненное восприятие женщин, и он ходил к проститутке, а потом и убил её с излишней жестокостью. Возможно, что он имел ребёнка от той самой женщины и заставил её подкинуть дитя, или подкинул сам, усыпив сильным средством, и истерзал его из садизма. Желая собрать побольше сведений о проникновении ко Двору и влиянии на него, явился тогда в салон Третнёвой. Как показал опрос хозяйки салона, он интересовался возможностями влияния на Царскую семью. Ещё Третнёва отметила, что незваный гость убеждённый вегетарианец. По поводу Дальнего Востока – сложнее. Вероятно, что в террористических верхах его используют как денежный мешок, но и поручают какие-то свои дела, он понимает, что может быть убит этими людьми в случае отказа и помогает им во всём. По поводу продажи концессий Бринером, после запугивания того убийством сына, получается, что маньяк собирался вложить свои средства в корейские концессии и делать там всё по указке террористов, которым выгодно нагнетание напряжённости между Россией и Японией. Покуда деятельность Мадритова с Линчи вполне устраивала террористические организации, возможно и международные, отдавать концессии маньяку и не требовалось. Потом они вновь вмешались, чтобы усилить недовольство японских властей незаконными действиями России. Попутно, будучи в Корее, маньяк захотел вновь возвеличить себя, а заодно и запугать российские власти. Он пытается наладить выпуск денег с персиковой косточкой и приказывает своим людям послать косточки в Имперскую канцелярию и тому подобное. Он сам, или его человек, протаскивает самодельную пушку в сыскное отделение Петербурга. Маньяка одолевает навязчивая идея взнести на воздух высочайшую вершину мира, чем он бы доказал своё беспредельное могущество. Возможно, чтобы доказать технический прогресс Хомо Сапиенс в своём лице. Но его сотрудникам террористам подобная непрактичная мысль вовсе не по душе и они не могут быть довольными огромными затратами на подобные глупости. Возможен конфликт. Именно поэтому долгое время полное затишье, а тут ещё и захват подпольной фабрики – огромный удар по финансам. Всё выходило весьма логично, да только нет ни малейших шансов ухватить преступника за хвост. «Каков подлец! Но ещё Гейне сказал: «Когда порок грандиозен он меньше возмущает».
Единственными новостями для Глеба в те дни стало известие о том, что не так давно Линчи схватила китайкая полиция и казнила обезглавливанием с повешением головы за косу на столбе. Имелись и политические новости на Дальнем Востоке: Приамурское генерал-губернаторство и Квантунская область, то есть сам Порт-Артур, объединились под наместничеством адмирала Алексеева, принадлежащего к «безобразовцам». Это с новой силой раздражает Японию, почти утратившую былое влияние в Корее. В учреждённом Высочайшим указом Особом комитете по делам Дальнего Востока заправилой становится другой «безобразовец» – статс-секретарь Абаза, получивший уже чин контр-адмирала. Становится очевидным, что мы на грани войны с японцами. К сожалению, при Дворе господствует презрительное отношение к японцам, и слышны лишь самоуверенные речи Военного Министра Куропаткина, который постоянно твердит одно: «Разве они посмеют, ведь у них ничего нет, и они просто задирают нас, предполагая, что все им поверят и испугаются». Недавно правительство России «активизировало освоение концессий, в частности введя туда от трёхсот до шестисот солдат, переодетых в гражданскую одежду. В задачи солдат, помимо рубки леса, входило строительство военных дорог». Тут Глеб не удержался: «Так это же, просто подарок для тех, кому не терпится, чтобы война с японцами началась как можно скорее! Будет к чему придраться, чтобы оправдать всё, что угодно!» А дальше следовало: «К счастью, мудрый новый министр финансов Владимир Коковцов не позволил расходовать деньги казны на дальневосточную экспансию, несмотря на то, что его упрашивал об этом старый товарищ по лицею Вонлярлярский. Одним из активных инвесторов русской концессионной деятельности на реке Ялу становится хабаровский китаец, русский подданный Тифонтай127. В Брюсселе и Лондоне Российская Социал-демократическая Партия провела II съезд, на котором она раскалывается на большевиков во главе с Лениным и меньшевиков во главе с Плехановым и Мартовым». На этом обзор заканчивался, но оставлял повод для невесёлых размышлений.
10. Охотины и Ртищевы
«В одну телегу впрячь невозможно коня и трепетную лань»
А. Пушкин
Настасья Николаевна Охотина-Ртищева сидела за письменным столом, склоняясь над страницами «Общего гербовника дворянских родов Российской империи», в котором уже который раз обнаруживала повествование об Аслане Челеби-Мурзе, принявшего в четырнадцатом веке православие и получившего имя Прокопий. Сын же его, Лев Прокопиевич, по прозвищу Широкий Рот, или Лев-Ртище, становится родоначальником Ртищевых. Настасья вновь подходит к зеркалу на стене и рассматривает свой нежно очертанный небольшой рот, вздыхает и садится за бумаги. С семнадцатого века славный род Ртищевых сражается с поляками, крымскими татарами и литовцами, жалованы государевыми постельничьими, окольничьими и наконец – детьми боярскими. Дед Настасьи, генерал-майор, покрывает род славой на Кавказе и во время Крымской кампании. Отец героически погибает в Геок-Текинской экспедиции Скобелева вскоре после успешно завершённой Балканской войны. ПапА она не помнила вовсе… Когда Борис бесшумно подошёл сзади и охватил её слегка за плечи, Настасья вздрогнула.
– Вот ты опять меня пугаешь.
– А ты вновь занимаешься всей этой галиматьёй. Хочешь найти там что-то новое?
– И что в этом предосудительного? Что тебя так раздражает?
– Люди в наше время предпочитают заниматься делом.
– Подскажи тогда более определённо своей глупенькой жёнушке: что же является делом? Что вздором ты мне уже растолковал.
– Ладно, мы ещё поговорим об этом, а пока что я умираю от голода. День выдался, как обычно, тяжёлым.
– И как обычно ты будешь наедаться на ночь и полнеть пуще прежнего.
